контрольная работа

4. Поэзия II половины XX в. Основные темы лирики поэта Б. Окуджавы

Творчество Булата Окуджавы представляет направление эмоционально-созерцательной поэзии, опирающейся на собственно лирическое начало.

Лирику Б. Окуджавы безусловно, можно отнести к лирико-романтической традиции. Внимательный, чуткий взор поэта способен, всматриваясь в мелочи, детали, находить поэзию в самых прозаических, обиходных предметах. Бытовая реальность нередко трансформируется в фантастику, в сказку. Поэтизация «близкого», быта - чисто романсовая черта, особенно свойственна Б. Окуджаве. Другой окуджавский приём - «одомашнивание» «высокого».

Уже в стихах и песнях 1956-59 гг. проявились основные черты лирики Окуджавы: напевность, непритязательность и «простота» изложения; были нащупаны темы, развиваемые в последующем творчестве: война, Арбат, Москва, Грузия, быт маленького человека - «московского муравья», культ женщины, трепетное отношение к музыке. Можно сказать, что в эти годы Окуджава состоялся как поэт, найдя свою «ноту», которой оставался верен на протяжении всей своей жизни. В 1960-е гг. в его поэтическом творчестве появляется (а в 1970-е - усиливается) интерес к истории России, особенно к XIX веку.

Центральным мотивом поэзии Окуджавы и, в частности, его песенного творчества является мотив надежды, понимаемой и трактуемой в нескольких ипостасях: абстрактное понятие «надежда» «очеловечивается», одушевляется Окуджавой, приобретает зримые черты, воплощаясь в реальной женщине по имени Надежда («Товарищ Надежда по фамилии Чернова», «Надя-Наденька … в спецовочке, такой промасленной»); в то же время имя Надежда поэтически обобщается, приобретая функцию символа.

Окуджава-шестидесятник не может со всей определённостью назвать себя верующим человеком и, возможно, когда его исповедь нуждается в Боге, он именует его Надеждой. Единственное же обращение непосредственно к Богу (стихотворение «Молитва»), по соображениям цензуры опубликовано от третьего лица, Франсуа Вийона, чья набожность была весьма сомнительна.

Женщина у Окуджавы предстаёт существом возвышенным, всегда прекрасным и абсолютно лишённым эротического обаяния. Она сулит утешение и надежду. Любовь - это «спасение», «близкий берег», а если и страсть - то возвышенная. Вместе с тем современница по имени Надежда ходит в одеждах отнюдь не призрачных и весьма узнаваемых: «Она в спецовочке такой промасленной, берет немыслимый такой на ней!».

Она - «шофёр в автобусе - мой лучший друг», и «она на нашей улице живёт». Приход Женщины - удивительное, неожиданное счастье, волшебство. В поэзии Окуджавы происходит «возрождение рыцарского почитания женщины», куртуазного культа Прекрасной Дамы:

В моей душе запечатлён портрет одной

Прекрасной Дамы.

Её глаза в иные дни обращены.

(«Ещё один романс»)

Окуджава - поэт городской, московский, арбатский - рождённый на Арбате, Арбатом воспитанный и Арбату благодарный. Арбатский мотив - едва ли не самый распространённый в творчестве Окуджавы, особенно в его песенной части; причём поэтический Арбат «раскрывается как отражение души, проекция её содержания в историческую реальность». Это - символический, «горний Арбат». Привязанность и принадлежность к Арбату декларируется Окуджавой на протяжении всей творческой жизни. Вначале:

Ты течёшь, как река, - странное название!

И прозрачен асфальт, как в реке вода...

Ах, Арбат, мой Арбат, ты - моё призвание,

ты и радость моя, и моя беда...

(«Песенка об Арбате»)

И в итоге:

Вы начали прогулку с арбатского двора,

к нему-то всё, как видно, и вернётся. («Арбатский романс»)

Окуджава первым воспел свой двор, подарив авторской песне одну из её важнейших тем. Без двора, как и без Надежды - нет воздуха для жизни («Когда его не станет - я умру»). Мотив арбатского двора и семантически, и фонетически связан с мотивом XIX века, благородного прошлого, воспетого Окуджавой и в песнях, и в прозе. Дворянский кодекс чести Окуджава распространяет и на «дворянство» арбатское:

Я - дворянин арбатского двора,

своим двором введённый во дворянство.

Мотив доброты, сострадания, участия явственно слышен в каждой песенке Окуджавы, вплоть до самых поздних.

Все герои песен Окуджавы зачарованы - женщиной, городом, друг другом, сказкой, потому что и сам автор, глядящий их глазами, зачарован, влюблён в жизнь, внимательно всматривается в её прекрасные черты. И то, что у другого поэта предстаёт как результат борьбы - прежде всего, с собственной душевной расколотостью - у Окуджавы изначально органично и безнадрывно, исполнено любви и благодарности.

В результате «идеального», возвышенного взгляда на жизнь с образов стирается всё бытовое; нельзя сказать, что быта у Окуджавы нет - он присутствует, но присутствует, как эпитет, живая деталь в поэтическом рисунке. Быт Окуджавы изобразителен, но не функционален, недейственен. Быт как бы зачарован Поэтом. Почти всем стихотворениям Окуджавы (включая и не ставшие песнями) присуща естественная, органичная музыкальность.

Музыка - это, собственно, и есть тот инструментарий, посредством которого преображается мир - будь то «чудесный вальс», походный марш, поминальный ли звон. Если бы понадобилось в трёх словах выразить сущность поэтики Окуджавы, словами бы этими стали: Надежда - Музыка - Арбат. Надежда, при всей её многозначности у Окуджавы, понимается как субстанция идеальная, богопочитаемая; Арбат - как реальность; а Музыка - как посредник между тем и другим.

«Я очень привержен к началу XIX века, - признавался Окуджава, - и сейчас все мои мысли находятся там, и я себя даже начинаю ощущать представителем той эпохи». Для лексики Окуджавы характерны подчёркнутые архаизмы: не печалуйся, капельмейстер, празднества, мытарства. Это воссоздание эпохи, стилизация её языка звучат как «заклинание-воскрешение» XIX века.

Очень живо запечатлён век девятнадцатый в «Батальном полотне». В стихотворении присутствуют и музыка, и живопись. Особое, почётное место в этой стилизованной поэтике занимает центральный образ XIX века - образ Пушкина. Пушкин для Окуджавы - мерило, эталон, ориентир, данный миру «на то, чтобы доказать собою, что такое сам поэт <...>, что такое в существе своём поэт, это чуткое создание, на всё откликающееся в мире и себе одному не имеющее отклика». Пушкин в изображении Окуджавы и близок нам, и далёк одновременно.

Война - еще одна тема, в которой принципиально отсутствует героика в описании, нет никакого романтического флёра, автор не запугивает читателя войной, но стремится противопоставить смерти неумирающий облик погибших:

Надежда, я останусь цел -

не для меня земля сырая,

а для меня твои тревоги

и добрый мир твоих забот!

Интересна «цветовая» палитра поэзии Окуджавы, соответствующая её глубинным содержательным интонациям. Многокрасочность, живописность особенно проявляются в произведениях Окуджавы, так или иначе связанных с грузинской тематикой: «Грузинская песня», стихи «Осень в Кахетии», «Храмули», «Последний мангал», «Пиросмани».

Анализ повести Василия Шукшина "Калина красная"

Деревня стала той колыбелью, с которой началась творческая жизнь Шукшина, которая дала толчок к развитию его потрясающих творческих сил. Память, размышления о жизни вели его в село, где именно здесь он научился замечать острейшие конфликты...

Тема войны - одна из главных в творчестве Б. Окуджавы См. приложение №1. "Грустью и иронией, т. е. моей творческой зрелостью, я обязан главным образом войне. На войне я рассердился на жестокость судьбы, незаслуженно похитившей близких мне людей...

Военная тема в творчестве Булата Окуджавы

Для лучшего понимания творчества Булата Шаловича перейдем к анализу его нескольких стихотворений. Стихотворение «Проводы у военкомата» Авторская песня. Книга для ученика и учителя. -- М., 1997 - 65с., «Черный мессер», «Бумажный солдат»...

История и жанры античной литературы

В развитии древнегреческой литературы замечена закономерность: некоторые исторические эпохи характеризуются преобладанием определенных жанров. Архаический период, «гомеровская Греция» - время героического эпоса. VII-VI вв. до н.э...

История создания "Колымских рассказов"

XX век оказался одним из самых страшных столетий за всю историю человечества. Поколеблены или вовсе разрушаются вековые представления о незыблемости вечных истин - добра, нравственности, гуманности. XX век...

Лирика Лермонтова

Вхождение Лермонтова в литературу было стремительным. Лермонтов рано начал пробовать свои силы в различных родах и жанрах. Но основанием его художественного мира явилась лирика. Ранняя лирика поэта имела подражательный характер...

Основные мотивы любовной лирики М.Ю. Лермонтова

Любовной лирике М.Ю.Лермонтова характерны тенденции к «заземлению», биографизму и стихийному стремлению к циклизации. Стихи Лермонтова о любви, если брать их в целом, ближе к подлинной биографии поэта, точнее отражают ее реальные факты...

Основные темы и идеи лирики Марины Цветаевой

Главная тема, "святая святых" лирики Цветаевой в наши дни - высокое предназначение поэта, которое достигается отречением от пригибающих душу к земле страстей: Умирая, не скажу: была. И не жаль...

Основные темы произведений Олега Глушкина

Реализм в Германии XX века

После подавления революции 1848 года во всех странах Германского союза, в том числе в Пруссии и Австрии, воцарилась жестокая реакция. Развитие капитализма приняло в Германии определенно выраженные реакционные формы: феодальные пережитки...

Религиозно-философские основы творчества А.А. Ахматовой

Творчество Анны Андреевны Ахматовой - уникальное явление. Соединив в себе проникновенный лиризм и эпический размах, вобрав в себя лучшие классические традиции, оно приобрело ту многогранность и ту эмоциональную убедительность...

Салонная жизнь Парижа второй половины XIX века

Несложно догадаться, что расположение и статус хозяйки были не единственными отличиями салонов друг от друга. В разных домах разговоры велись разные, и их тематика была довольно широка. По своей направленности выделяются отдельные виды салонов...

Сборники Ахматовой: "Четки" и "Белая стая"

Сборник «Белая стая» открывается хоровым зачином, демонстрирующим спокойное торжество новизны обретенного духовного опыта: Думали: нищие мы, нету у нас ничего, А как стали одно за другим терять, Так, что сделался каждый день Поминальным днем...

Символы в романе И.С.Тургенева "Отцы и дети"

Художественная проза И.С.Тургенева всегда была и остается до сих пор объектом пристального, глубокого и заинтересованного исследования...

Творчество А.С. Пушкина

В.А. Зайцев

Имя Булата Окуджавы широко известно читателям и любителям поэзии. Его невозможно отделить не только от своеобразного социокультурного явления 1950-90-х годов - авторской песни, одним из основоположников которой он был, но и от главных путей развития отечественной лирической поэзии и - шире - литературы второй половины XX столетия. О его произведениях и творчестве опубликовано немало рецензий и критических статей, - быть может, особенно обильным в этом плане было «скорбное лето девяносто седьмого». И все же феномен Окуджавы, секрет воздействия его поэтического слова, специфика художественного мира во многом остаются тайной и загадкой и все еще нуждаются в тщательном изучении, привлекают и будут привлекать пристальное внимание исследователей.

Булат Шалвович Окуджава (1924-1997) родился в Москве. Детство его прошло на Арбате, в тех самых дворах и переулках, память о которых стала его поэтической памятью, несшей в себе не только светлые воспоминания, но и черты сложной, трагической эпохи. В 1937 году был арестован, обвинен в «троцкизме» и вскоре расстрелян его отец, мать была отправлена в лагеря. Мальчик остался с бабушкой.

Когда началась Великая Отечественная война, он жил у родственников в Грузии. В 1942 г. ушел добровольцем на фронт, воевал - сначала минометчиком, потом радистом тяжелой артиллерии, был ранен, и все это сказалось на его дальнейшей творческой судьбе. Впервые стихи его были опубликованы в армейских газетах Закавказского военного округа в 1945 г. После войны окончил Тбилисский университет и несколько лет работал учителем русского языка и литературы в Калужской области и затем в самой Калуге. Там и вышел его первый поэтический сборник «Лирика» (1956), о котором он позже вспоминал: «Это была очень слабая книга, написанная человеком, страдающим калужской провинциальной самонадеянностью». Вскоре он переезжает в Москву, где в 1959 г. выходит его книга «Острова», стихи которой привлекают внимание читателей и свидетельствуют о рождении большого художника со своим неповторимым поэтическим миром.

За годы творческой деятельности Окуджава ярко проявил себя как самобытный поэт и прозаик, автор ряда поэтических книг: «Веселый барабанщик» (1964), «По дороге к Тинатин» (1964), «Март великодушный» (1967), «Арбат, мой Арбат» (1976), «Стихотворения» (1984), «Посвящается вам» (1988), «Избранное» (1989), «Песни Булата Окуджавы» (1989), «Капли Датского короля» (1991), «Милости судьбы» (1993), «Зал ожидания» (1996), «Чаепитие на Арбате» (1996).

Его перу принадлежат исторические романы «Глоток свободы» («Бедный Авросимов»), «Путешествие дилетантов», «Свидание с Бонапартом», автобиографическая повесть «Будь здоров, школяр» (1961) и рассказы (книга «Девушка моей мечты», 1988), киносценарии «Верность», «Женя, Женечка и «катюша», роман - «семейная хроника» - «Упраздненный театр» (1995). Отвечая на вопросы, связанные с его обращением к прозе, поэт говорил: «Видите ли, между поэзией и прозой своей я принципиальной разницы не делаю: для меня это явления одного порядка... Потому что и там, и там я выполняю главную задачу, которая стоит передо мной, рассказывая о себе средствами, которые в моем распоряжении... Лирический герой у меня одинаковый и в стихах, и в прозе».

Творческая деятельность Окуджавы многообразна. Но наибольшую известность ему уже на раннем этапе принесли, как он сам их называл, «скромные городские песенки», которые в его собственном исполнении, под аккомпанемент гитары нашли пути к сердцам многочисленных слушателей, вызвав к жизни ряд других столь же самобытных явлений авторской песни (Н. Матвеева, А. Галич, В. Высоцкий, позднее В. Долина и др.).

Хотя Окуджава и заявил о себе впервые в конце 50-х годов вместе с поэтами «оттепельной» поры - «шестидесятниками» (Е. Евтушенко, А. Вознесенским, Б. Ахмадулиной и др.), но по сути он все же один из поэтов военного или фронтового поколения - тех, чей талант формировался в жестоких испытаниях, на переднем крае, под артиллерийским и пулеметным обстрелом, в окопах и землянках Отечественной войны.

Выступая перед слушателями еще в 1961 г., поэт отмечал: «Большинство стихов моих - и те, которые читаю, и те, которые пою, - на военную тему. Когда мне было 17 лет, я из девятого класса ушел на фронт. И я тогда стихов не писал, а потом, очевидно, эти впечатления юности были настолько сильны, что они до сих пор идут за мной по пятам. Вот чтоб вас не удивляло преобладание военной темы у меня». Поэтому естественно, что в его стихах и песнях столь важное место занимают опыт и впечатления, образы и мотивы, обусловленные войной. Сами названия стихов говорят об этом: «Первый день на передовой», «Песенка о солдатских сапогах», «До свидания, мальчики», «Песенка о пехоте», «Не верь войне, мальчишка», «Из фронтового дневника» и др. В них раскрывается духовный мир человека, прошедшего испытание огнем и сохранившего в душе веру, надежду и любовь ко всему живому на земле.

Для поэта и его героя характерно острое неприятие, отрицание войны - именно как гибели и разрушения, и в то же время - утверждение жизни, вера в ее торжество, в победу над смертью: «Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими, / не жалейте ни пуль, ни гранат / и себя не щадите, / и все-таки / постарайтесь вернуться назад».

Но тематический и образный диапазон песен Окуджавы никак не исчерпывается войной. В его лирике утверждается красота и поэзия обычной будничной жизни. В ней хорошо ощутима земная основа, жизненная почва, на которой вырастает чувство-переживание, и вместе с тем - романтическая окрыленность в восприятии и творческом воссоздании самых обыденных явлений.

Мы земных земней. И вовсе к черту сказки о богах!
Просто мы на крыльях носим то, что носят на руках.
Просто нужно очень верить этим синим маякам,
и тогда нежданный берег из тумана выйдет к вам.

На протяжении всего творческого пути раскрывается, последовательно углубляясь и поворачиваясь разными гранями, целостный и динамический художественный мир Б. Окуджавы. Это вполне реальный, земной, но вместе с тем и возвышенный, романтический мир поэта, неустанно преображающего действительность творческой фантазией. По верному замечанию Л.А. Шилова, в его стихах «обыденное может мгновенно превратиться в сказочное», и это одно из существенных внутренних свойств его художнической манеры.

В художественной системе Окуджавы будничное и земное буквально на наших глазах претворяется в необычное и возвышенно-романтическое, образуя «свой поэтический мир, свой поэтический материк», наличие которого он так ценил в творчестве более молодых собратьев по поэтическому цеху, создателей авторской песни: В. Высоцкого, Н. Матвеевой, Ю. Кима и др.

Несомненна роль тропов в сотворении этого поэтического мира у самого Окуджавы. В его песнях перед нами предстает «Женщина, ваше величество», чьи глаза - «словно неба осеннего свод», «две холодных звезды голубых», они подобны «синим маякам», напоминают «нежданный берег», который становится «близким берегом». Т.е. необычное оказывается рядом: «она на нашей улице живет», у нее «обветренные руки и старенькие туфельки», «пальтишко... легкое на ней»...

В метафорах Окуджавы сливается, сопрягается обыденное, земное и романтическое, устремленное ввысь и вдаль, небесное и морское. В его стихах обычная московская улица течет, «как река», ее асфальт прозрачен, «как в реке вода». В них «Полночный троллейбус плывет по Москве, / Москва, как река, затухает...» Все происходящее воспринимается в окружении водной стихии: «за столом семи морей», и даже «Время идет, хоть шути - не шути, / как морская волна вдруг нахлынет и скроет...»

В поэтическом мире Окуджавы важнейшее место занимает тема и образ родины, родного дома и дороги, мотив движения и связанной с ним надежды, нравственно-философское осмысление жизни, самых основ бытия, и - уже как форма воплощения всего этого - музыкальное и живописное начало. Все это вместе и образует живую, целостную, движущуюся художественную систему.

Одна из ключевых для Окуджавы тема родины находит в его творчестве многогранное поэтическое воплощение. В этой связи надо, пожалуй, особо сказать о том, что можно назвать темой «малой родины», «страны детства», связанной с Москвой и Арбатом, которому у него посвящено столько стихов и песен разных лет («На арбатском дворе...», «Арбатские напевы», «Арбатский романс», «Арбатское вдохновение», цикл «Музыка арбатского двора» и др.).

«Моя историческая родина - Арбат», - говорил Окуджава в одном из своих поздних выступлений. А в другом случае он пояснял: «Арбат для меня не просто улица, а место, которое для меня как бы олицетворяет Москву и мою родину».

Широко известна написанная еще в 50-е годы «Песенка об Арбате» («Ты течешь, как река. Странное название!..»). В ней за этой старинной московской улочкой для поэта встает нечто неизмеримо большее, необычайно раздвигается художественное пространство и время:

Пешеходы твои - люди не великие, каблучками стучат - по делам спешат.
Ах, Арбат, мой Арбат, ты - моя религия, мостовые твои подо мной лежат.
От любови твоей вовсе не излечишься, сорок тысяч других мостовых любя.
Ах, Арбат, мой Арбат, ты - мое отечество, никогда до конца не пройти тебя!

Комментируя свои стихи и, очевидно, осмысляя истоки собственного поэтического творчества и роль «малой родины» в его формировании, Окуджава замечал: «История Москвы по необъяснимой своей прихоти избрала именно этот район для наиболее полного самовыражения. У Арбата нет задворок, а есть вообще Арбат - район, страна, живая, трепещущая история, наша культура... Я даже подозреваю, что у него есть душа и она вот уже несколько столетий источает невидимые волны, благотворно действующие на наше нравственное здоровье».

Арбат, а вместе с ним и многие другие названия старинных московских улиц и площадей (Смоленская, Петровка, Волхонка, Неглинная, Малая Бронная, Тверская, Сивцев Вражек, Ильинка, Божедомка, Охотный ряд, Усачевка, Ордынка) не только воспроизводят складывавшуюся веками территорию, географическое пространство древней столицы, но и передают ее духовную атмосферу, внутренний мир ее жителя, ощутившего себя неотъемлемой частицей и живой, действенной силой многовековой истории страны и народа:

Не тридцать лет, а триста лет иду, представьте вы, по этим древним площадям, по голубым торцам. Мой город носит высший чин и звание Москвы, но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.

Процитированное стихотворение «Московский муравей» стоит в ряду многих, воссоздающих романтически окрашенный облик родного города: «Песенка о московских ополченцах», «Песенка о московском трамвае», «Песенка о ночной Москве»...

И не случайно в последней из названных «песенок» как бы воспроизводится сам процесс рождения стиха, ложащегося на музыку, и на наших глазах возникает удивительно емкий, «ключевой» для лирики Окуджавы образ, проходящий рефреном в конце каждой строфы:

Но не только Москва и Арбат - старый, довоенный и послевоенный, но никак не сегодняшний - реконструированный - так близки и дороги поэту. «Арбат - мой дом, но и весь мир - мой дом...» - как бы вскользь, но весьма многозначительно заметил он в одном из стихотворений 70-х годов. И в этом смысле «малая» и духовная родина поэта - эпицентр художественного мира, беспредельно расширяющегося в пространстве и времени.

Характерны сами названия стихов: наряду с «Песенкой о ночной Москве» - «Ленинградская элегия», «Осень в Царском Селе», «По Смоленской дороге», «Разговор с рекой Курой», «Грузинская песня». За ними встает представление о большой, родной для него стране. Любви и верности ей посвящено стихотворение, которое так и называется «Родина». В стихах об Отечестве для поэта неразделимы природа, искусство, история, «вечные» темы и сами первоосновы бытия и творчества.

В «Грузинской песне» выразительна народно-поэтическая символика: животворящая и земная твердь, воздушная и водная стихии конкретизированы в зримых, пластически-живописных образах:

Виноградную косточку в теплую землю зарою, и лозу поцелую, и спелые гроздья сорву, и друзей созову, на любовь свое сердце настрою... А иначе зачем на земле этой вечной живу?

И когда заклубится закат, по углам залетая, пусть опять и опять предо мною плывут наяву синий буйвол, и белый орел, и форель золотая... А иначе зачем на земле этой вечной живу?

Сам поэт как-то заметил: «Это, в общем, на самом деле не совсем грузинская песня, но она смыкается по символике с грузинским фольклором, и я ее так назвал...».

Вместе с тем проходящий рефреном образ «земли этой вечной» сообщает стихотворению общечеловеческое звучание. Именно с ним, с этим образом «теплой» и «вечной» земли соотносится, из нее вырастает, в нее уходит и неизменно возрождается мотив бренной и прекрасной человеческой жизни в ее глубинных проявлениях самых нежных и сокровенных дружеских и любовных чувств и взаимоотношений («...и друзей созову, на любовь свое сердце настрою...»; «...и заслушаюсь я, и умру от любви и печали...»).

В лирике Окуджавы подкупает глубина духовности, нравственная чистота, утверждение правды и справедливости в человеческих отношениях. В его стихах раскрываются цельность и богатство внутреннего мира личности, щедрая гамма живых человеческих чувств: любви, дружбы, товарищества, нежности, доброты. Об этом говорят многие строки стихотворений-песен («Часовые любви на Смоленской стоят...»; «Отступает одиночество, / возвращается любовь»; «Как много, представьте себе, доброты...»; «...эти самые нежность и робость, / эти самые горечь и свет....»; «Возьмемся за руки, друзья...»).

Чувство поэта - широко и многогранно. Это любовь к женщине, матери, родине, миру, жизни, любовь выстраданная, исполненная милосердия к людям. И не случайно стихотворение «Музыкант» (1983) завершается строками: «А душа, уж это точно, ежели обожжена, / справедливей, милосерднее и праведней она».

«Я очень люблю эту личность (музыканта), - говорил Окуджава. - Люблю слова «музыка», «музыкант», «струна». Музыку я считаю важнейшим из искусств, даже выше, чем искусство слова». И действительно, музыка и ее создатель (исполнитель) музыкант является одним из центральных мотивов его поэзии.

Вспомним хотя бы стихотворение «Чудесный вальс», которое все от первой до последней строки «прошито» сквозными лейтобразами, несущими тему этого, по словам поэта, «важнейшего из искусств»: «Музыкант в лесу под деревом наигрывает вальс... Целый век играет музыка... Музыкант приник губами к флейте... А музыкант врастает в землю... Це­лый век играет музыка... А музыкант играет».

В стихах Окуджавы «задействованы» самые различные инструменты, образуя многозвучный оркестр, в котором каждый исполнитель ведет свою партию: звучат «ноты звонкие органа» и «трубы медные», голоса скрипки и флейты, кларнета и фагота... В его песнях «веселый барабанщик / в руки палочки кленовые берет», «выводит мелодию / какой-то грядущий трубач», «...кларнетист красив как черт! / Флейтист, как юный князь, изящен...» И сама музыка оживает на наших глазах, становясь одушевленным существом: «И музыка передо мной танцует гибко... / И музыки стремительное тело / плывет...» («Музыка»).

Художественный мир Окуджавы - движущийся, живой, постоянно меняющийся, звучащий и красочный, в нем щедро, разнообразно представлены образы и мотивы, связанные с живописью, творчеством художника. Об этом опять же свидетельствуют сами названия стихотворений («Живописцы», «Как научиться рисовать», «Фрески», «Батальное полотно», «Отчего ты печален, художник...»), - в последнем случае само слово получает расширительный смысл - это «живописец, поэт, музыкант», инструменты и орудие которого - «холст и краски, перо и смычок».

Очевидно, Окуджава мог бы повторить вслед за Н.Заболоцким: «Любите живопись, поэты!» В его стихах немало примеров мас­терства живописания словом - от программного «Живописцы, окуните ваши кисти / в суету дворов арбатских и в зарю...» - и до реализации этой программы, в частности, в уже цитированной «Грузинской песне», или, скажем, в стихотворении «Осень в Кахетии», отмеченном удивительной пластикой, живописностью, динамикой и одухотворенностью в изображении природы:

Вдруг возник осенний ветер, и на землю он упал. Красный ястреб в листьях красных словно в краске утопал. Были листья странно скроены, похожие на лица, - сумасшедшие закройщики кроили эти листья, озорные, заводные посшивали их швеи...

Листья падали на палевые пальчики свои.

И у самого порога, где кончается дорога, веселился, и кружился, и плясал хмельной немного лист осенний, лист багряный, лист с нелепою резьбой... В час, когда печальный ястреб вылетает на разбой.

Одним из определяющих в мире Окуджавы является мотив дороги: это и расставание с родным домом, и движение по бесконечным дорогам войны в стихотворениях «До свидания, мальчики...», «Песенка о солдатских сапогах». Но это и дорога как символ жизненного пути, в котором сегодняшняя житейская реальность сплетается и сливается с вечным, бытийным, космическим («По Смоленской дороге»). Мотив движения был заявлен уже в первых стихах-песнях («Полночный троллейбус», «Часовые любви», «Веселый барабанщик»),

«Жизнь моя - странствие...» - писал Окуджава, и это относится не только к движению в пространстве. Не случайно его «Главная песенка» в одноименном стихотворении - «кружит над скрещеньем дорог», и потому столь значимы сами названия стихов: «Песенка о дальней дороге», «Дорожная песня», «Дорожная фантазия»...

Художественный мир поэта всегда реальный и вместе с тем - фантастический. Кроме «Дорожной фантазии», в творчестве Окуджавы, особенно в 80-е годы, возникает целый ряд, серия фантазий, в частности, связанных с поездками за рубеж, но и не только: «Парижская фантазия», а также «Дунайская», «Калужская», «Японская», «Турецкая», «Американская»... Вместе с тем еще в 70-е годы Окуджава пишет емкое и многозначительное стихотворение, которое можно рассматривать как ироническое размышление по поводу не оправдавших себя социальных утопий:

О фантазии на темы торжества добра над злом!
В рамках солнечной системы вы отправлены на слом.
Торжествует эта свалка и грохочет, как прибой...
Мне фантазий тех не жалко - я грущу о нас с тобой.

В стихах и песнях Окуджавы всегда тесно переплетается социально-историческое и вечное, общечеловеческое. Его тяга к гармонии, к высветлению прекрасного в жизни и человеке, связанного с верой, надеждой и любовью, неотделима от ощущения драматизма и трагедийности бытия в мире.

В одном из сравнительно недавних стихотворений, посвященных Новелле Матвеевой, Окуджава так характеризовал время «оттепельных» надежд, породивших, в частности, и такое явление, как авторская песня: «Мы - романтики старой закалки / из минувшей и страшной поры. / Мы явились на свет из-под палки, / чтоб воспеть городские дворы». Романтическое мироощущение молодости, естественно, претерпело существенные изменения, впитав печаль и горечь «музы Иронии», побуждающей переосмыслить образы собственных стихов:

Покосился мой храм на крови, впрочем, так же, как прочие стройки. Новогодняя ель - на помойке.

Ни надежд, ни судьбы, ни любви...

Острое сопереживание вызывают страдания родной земли в трагедийно окрашенной элегико-романтической лирике Окуджавы последних лет. Вернувшемуся из зарубежной поездки поэту тяжелей всего было видеть «родины больной родимое лицо». Мысли о собственной жизни и судьбе отступают перед болью о судьбах страны и всего настрадавшегося мира. Отсюда - горестные строки: «Жалко лишь, что родина померкла, / что бы там ни пели про нее». Отсюда и скорбные раздумья о настоящем и будущем земли-планеты:

Пока еще жизнь не погасла, сверкнув, не исчезла во мгле...
Как было бы все распрекрасно на этой зеленой земле,
когда бы не грязные лапы, неправый вершащие суд,
не бранные клики, не залпы, не слезы, что речкой текут!

Остро социальные мотивы сплетаются в поздней лирике Окуджавы с философскими размышлениями. Печальный вывод и итог прожитых лет («Мгновенна нашей жизни повесть, / такой короткий промежуток...») не приводит к унынию, а лишний раз побуждает искать «золотое зерно» подлинной поэзии «меж вечным и меж быстротечным», «меж прожитым и меж грядущим...»

В стихотворной подборке-цикле «Уроки пальбы» («Знамя», 1997, №1) возникают новые мотивы, вобравшие опыт пережитого и выношенного в сердце. «Уроки пальбы бесполезны...», «...поля сражений нынче не по мне» - такова теперь гуманистическая и нравственно-эстетическая позиция поэта. Высшей ценностью для него еще и еще раз предстают «музыка стиха», «слова одинокого наплывы», «странной фразы тусклый силуэт», в которых он видит «особый смысл и вдохновенный свет». И сами истоки подлинной поэзии он находит в изначальных, вечных человеческих чувствах и переживаниях - простых и обычных, лишенных какой бы то ни было выспренности и патетики:

Держава! Родина! Страна! Отечество и государство! Не это в душах мы лелеем и в гроб с собою унесем, а нежный взгляд, а поцелуй - любови сладкое коварство, Кривоарбатский переулок и тихий треп о том, о сем.

Стихи Окуджавы, вошедшие в книги «Милости судьбы» (1993), «Зал ожидания» (1996), наконец, в итоговый сборник «Чаепитие на Арбате» (1996), отличает, как и прежде, земная простота, порою будничность интонаций, обыденных слов и оборотов и - внутренняя красота, органичность художественно-изобразительных и выразительных средств, словесная, музыкальная целостность и завершенность его художественного мира.

Что касается поэтических «учителей», «именных» традиций русской и западноевропейской классики, то на вопросы о своих любимых поэтах Окуджава отвечал: «Из поэтов люблю я Пушкина, Киплинга, Франсуа Вийона, Пастернака», упоминая также еще имена Блока, Ахматовой, Заболоцкого. Относительно поэтов-современников он говорил: «Я очень люблю Давида Самойлова, Бориса Слуцкого, Олега Чухонцева, Беллу Ахмадулину, Юнну Мориц, Александра Кушнера...», неизменно положительно отзываясь о «шестидесятниках»: Е. Евтушенко, А. Вознесенском, Р. Рожденственском, как о «ярких талантах», людях «из моей стихотворной когорты», считал он также очень одаренными, замечательными поэтами И. Бродского, Н. Рубцова.

В основе лирического творчества Булата Окуджавы его нераздельность с народной жизнью и судьбой, органично впитанные опыт и традиции русской поэзии и, конечно же, фольклорные истоки (в том числе - городской романс). В самом соединении стиха, мелодии, а на раннем этапе и собственного исполнения под аккомпанемент гитары его стихов-песен сказалось обращение к древнейшим, исконным традициям поэтического творчества, смелое и оригинальное их продолжение и обновление.

Ключевые слова: Булат Окуджава,критика на творчество Булата Окуджавы,критика на произведения Булата Окуджавы,анализ произведений Булата Окуджавы,скачать критику,скачать бесплатно,русская литература 20 в.

Творчество Булата Окуджавы представляет собой крупное и оригинальнейшее явление современной культуры и с точки зрения самобытности песенной поэзии, и феномена времени. Его изучение требует системного, комплексного, эволюционного подхода по следующим основополагающим направлениям: Время – Аудитория – Личность - Творчество, которые важны в своей совокупности, диалектической взаимосвязи и взаимозависимости.

Творчество Б.Окуджавы интересно не только как достижение творческой личности, оно вобрало в себя время, своеобразно отразило его и в свою очередь оказало воздействие на умонастроение миллионов людей. Так бывает всегда: крупный художник, аккумулируя в себе сложнейшие процессы эпохи, является ее «продуктом». В случае с Окуджавой все идеально сложилось, все несло знаки и приметы времени, все было обусловлено особенностями протекавших явлений и событий, их развитием.
Можно предположить, что если бы Окуджава творил в наши дни, такого резонанса, какое получали его песни в 60-80-е годы, не было бы. И это еще раз подчеркивает своеобразие и значимость времени, которое мы все переживали: постепенная демократизации страны, перестройка в преддверии нашествия массовой (эстрадной, телевизионной) культуры, т.е оборотной стороны электронной революции, которую на одной из первых фаз ее становления так блестяще использовал Окуджава.
Поющий поэт, привлекавший внимание такого огромного количества людей, бывший десятилетия их кумиром, отразил в своих песнях внутренние процессы, которыми жила интеллектуальная часть нашего общества. Так как об этом немало сказано и так как это проблемы сложнейшие, очертим их основные параметры, выделив и подчеркнув, на наш взгляд, самое важное и существенное, обратив внимание на то, что оказалось на краю поля внимания исследователей.
Но вначале две оговорки. Первая: говоря о значении времени и аудитории в нашей стране, мы не должны забывать о высочайшем художественном уровне песенного творчества Окуджавы, оно привлекало достаточно большое внимание и за рубежом, в первую очередь, разумеется, наших бывших соотечественников.(Но и они, полагаю, «увезли» это время в своих душах).
И еще одна оговорка. «Авторская песня» - (примем этот уже устоявшийся термин, хотя он не достаточно точен: современная песня всегда имеет своих авторов – т.е. это более широкое понятие, чем принято считать, но как рабочий инструмент оно вполне подходит для анализа явления. Мы говорим об Окуджаве как признанном родоначальнике авторской песни и уникальном художнике слова, вобравшем в себя весь масштаб и глубину явления. Но мы, естественно, не принижаем значимости, самобытности и яркости песенного творчества В.Высоцкого, Н.Матвеевой, А.Галича, Ю.Визбора… Богатейшее творческое наследие этих поэтов (тематическое, стилистическое, исполнительское) составило настоящий «противовес» официальной советской песни – об этом и пойдет речь в данной статье на примере песен Окуджавы.

Время всегда определяет содержание, а нередко и форму творчества. Оно питает его корни, составляет основу его поэтики, пронизывает собой всю ткань произведений. И не обязательно напрямую, оно способно растворяться в контексте, служить контрастом, отталкиванием для поиска и находок художнику слова. Образно говоря время – атмосфера, воздух творчества и как гениально сказал Б.Окуджава о смысле и сути творчества: «Каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит, как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить…»

В «Старом вальсе «Прощание с Польшей» он обращался к Агнешке Осецкой: «Нам время подарило пустые обещанья, от них у нас, Агнешка, кружится голова». На первый взгляд – да. Время тоталитаризма, в которое рос и формировался Б.Окуджава, обещало «утопии-химеры». Вроде бы оно не должно было и не могло по своей сути способствовать становлению самобытного поэта. Но в жизни все сложнее. В то время творили Б.Пастернак, О. Мандельштам, А.Ахматова, А.Тарковский, Н. Заболоцкий… В искусстве противопоставление, отталкивание нередко играют решающую роль. К тому же, как сказал З.Фрейд «Подавляемое, как правило, вырывается с удвоенной силой». А подавляемое в искусстве больших художников всегда находит своеобразные, часто яркие и порой причудливые пути для того, чтобы явиться на свет. Если уж у реализма нет берегов (Роже Гароди), то у искусства вообще – тем более. Надо полагать, что Булат Окуджава это понимал, не случайно он пел: «Где –нибудь на остановке конечной скажем спасибо и этой судьбе…» Судьба подарила ему не только «пустые обещанья», но и особые условия формирования его самобытного внутреннего мира, ставшими основой его творчества.
Практически как художник Окуджава родился в 1956 году, когда стал исполнять под гитару свои первые песни. Это ключевая дата в новейшей отечественной истории – время начала демократизации нашего общества. Контраст сталинизма и хрущевской оттепели, слом эпох, о котором Е.Евтушенко скажет: «Мы в одну прорвались брешь, каждый молод был и свеж и уже не хребты – голоса ломались». «Голоса ломались», но одновременно происходило их становление. Контраст – очень важная составляющая, происходящих тогда процессов. Контраст даже не внешний, он не был явственно обозначен, а начало контраста внутреннего, который дал толчок к духовной переоценки ценностей, как начало нового умственного развития значительной части советской интеллигенции. Причем этот процесс был сложным и относительно длительным. Если уж общественный уклад складывается постепенно, то индивидуальные миры интеллектуальной жизни зреют тем более эволюционно. И когда сам Окуджава говорил, что «в 1956 году я родился как поэт» (Лебедева К Разговор с Булатом Окуджавой // Голос надежды. Новое о Булате. Вып. 4 М., Изд. Булат. – 2007. – С-122) - это надо понимать и как конкретную дату и как символ становления души в качественно иных условиях – « Я продукт 1956 года») Там же. – С. 126).

Говоря об общественном резонансе первых песен Окуджавы некоторые исследователи объясняют его недостаточно высоким уровнем советской песни тех лет. Это и так, и не так. В 50-60-е годы звучало немало прекрасных песен. Пелись тогда широко и лучшие песни военных лет. Но это были песни идеологически выдержанные. Они несли на себе печать пропагандистской заданности, как и вся организация общественной жизни.
Уже первые песни Окуджавы, которые он пел с конца 50-х годов, показали: человеку нужны не только официальные песни. В песнях Окуджавы поселились бумажный солдатик, девочка, у которой улетел шарик, Ванька Морозов, влюбившийся в циркачку, Ленька Королев, Надя-Наденька… К слушателям пришли совсем другие герои, которые не учили жить, а жили своей жизнью, так похожей на жизнь многих простых людей.
Какие генеральные цели преследовало официальное советское искусство? Воспитание нового общественного человека. Любовь к песням Булата Окуджавы проявила не только интерес к «закрытым» ранее сторонам жизни. Она проявила и гораздо большее. Эти песни показали «недостаточность», «искусственность» социализма, который стремился переделать жизнь на идеологических началах, стоящих на «искусственной» идее.
Вся история советской власти, все ее преобразования демонстрировали не только успехи и достижения, но и те проблемы, с которыми она сталкивалась, особенно во времена Гражданской войны и в 30-е годы. Жизнь активно сопротивлялась этой искусственной «перековке», потому что она развивалась по своим природным законам, а не по идее, спущенной сверху.

И вот песни Булата Окуджавы (вернее любовь к ним миллионов людей) показали: человеку недостаточно официальной песни (пусть и хорошей). Он ждет отражения средствами песенного искусства всех сторон сложного бытия. С песен Б. Окуджавы начинался внутренний процесс демократизации советского общества, утверждение новых духовных начал, иных мировоззренческих истин. Не случайно, его называли «властителем дум».
Политическое время, от которого собственно и зависели условия творчества,медленно менялось. Песенный мир Окуджавы все плотнее заселялся историческими, экзотическими, полусказочными, символическими персонажами, все чаще и выше звучали вечные темы: любви и смерти, надежды, нравственности, совести. Можно сказать, что это были песни с «человеческим лицом», отстаивающие «общечеловеческие ценности». Но все ситуации, коллизии, конфликты ставились и рассматривались поэтом на фоне нашей обычной жизни и воспринимались в контексте этой жизни. И даже темы популярных советских песен поэт поворачивал другими гранями, наполнял их высоким нравственным смыслом и поэтическим своеобразием.
И все это причудливо переплеталось, оживало, глубоко трогало сердца слушателей. (Об этом мы подробнее расскажем позднее, в разделе данной статьи – Творчество).
Феномен творчества Окуджавы, особенно на первых этапах предопределялся формой распространения песен – «магнитофонной культурой». Электронная революция, вошедшая в жизнь ХХ-го века с широким распространением радиовещания, доработалась до магнитофона в 30-е годы. В 50-е магнитофон становится бытовым прибором. Записи первых песен Окуджавы (до появления его пластинок и концертов) завоевали аудиторию еще и тем, что это было вроде бы «запрещенное», полуподпольное творчество. Оно не имело знака официального разрешения, а тем более признания. И этот эффект действовал безотказно. «Чем им делают больнее, тем они сильнее»,- скажет Окуджава о песнях Высоцкого. Но ведь эти же слова относятся и к его собственным песням. Это была время «подтекста». Во всех стихах, в текстах публицистики читатели искали «скрытые» мысли, символические образы, несущие оппозиционный смысл, выход «за красные флажки» соцреализма и т.д. К тому же это было время поэтического бума, буквально захлестнувшего пробуждающуюся страну.

Электронная цивилизация, начавшая изменять информационный лик планеты, сыграла для авторской песни решающую роль. Бороться с этим явлением властям было бессмысленно. Не запрещать же выпуск магнитофонов?! Запретный плод сладок. т.к. таит в себе то, что особенно притягивает человека.
Но ведь Окуджава не пел ничего запрещенного. Его высокий поэтический дар смог освоить ту «площадку»,на которой работали официальные поэты, но освоить совершенно оригинально, более того, он писал так же и о том, на что не обращала внимания официальная пропаганда. Поэтому с ним практически очень трудно было бороться. Официальные критики не придумали ничего другого, как обвинить его в «пошлости», все, что не укладывалось в официоз идеологии называлась пошлостью, т.е.под нее попадала та широчайшая сфера жизни человека, которая составляла существо его «живой жизни».Поэтому путь завоевания Окуджавой своего официального признания отражал путь постепенной демократизации общества, «смены вех».
Характерная деталь, рассказанная самим поэтом. «Как - то вызывают меня в одну очень высокую организацию (ЦК КПСС –автор) и говорят: «Что это за песню Вы поете – о каком-то Леньке Королеве. Куда она может звать нашу молодежь?» Проходит некоторое время, приглашают меня снова туда и теперь говорят: «Зачем Вы поете песню о дураках? Есть же у Вас прекрасная песня о Леньке Королеве. Вот и пойте ее»

Обратим внимание на интересный акцент: песня, по мнению социдеологов, должна была обязательно куда-то звать. За автором слушатели должны были идти. Фрагмент еще из одного устного выступления поэта: « В одном фельетоне… была такая фраза «На эстраду вышел кудрявый молодой человек (я был тогда кудрявый несколько) и стал петь какие-то пошлые непонятные песни, но за таким поэтом девушки не пойдут, девушки пойдут за Твардовским и Исаковским…» Время менялось, но Окуджава не подстраивался под него. Он пел о том, что волновало его, о чем он думал, осмысляя жизнь. Он пел песни-исповеди. Его уже знали, ему уже верили. Пространство его мыслей и чувств вбирало в себя размышления о сути человеческой жизни, об устремлениях человека, его любви и надежде. Одновременно усложнялся мир его исканий и духовных переживаний. И можно предположить, что эволюция его творческих поисках не «металась» в поисках оригинальности, она развивалась в одном «русле», составляющем внутреннее существо его яркого самобытного таланта.

Эти размышления становились все более глубокими, а это требовало изменения формы и тональность его песен. Первые песни Окуджавы были более ритмичными, энергичными («Возьму шинель и вещмешок, и каску», « Из окон корочкой несет поджаристой», «Один солдат на свете жил», «Вы слышите, грохочут сапоги»…) Да, это были песни, в основном посвященные военной тематике. Но восприятие поэтом войны на первом этапе творчества еще более внешнее – отсюда маршеобразный ритм их звучания. Позже Окуджава будет писать о войне по - другому, в иной тональности («Господа юнкера»)
В 80-е годы песни Окуджавы становятся более мелодичными.(«После дождичка небеса просторны», « В день рождения подарок преподнес я сам себе», «Что-то дождички удач падают нечасто»…). Уже в 70-е годы поэт шел как бы против течения. Если эстрадная советская песня все больше опиралась на ритм («Королева красоты», «Жил да был черный кот за углом» и др.) пока не пришла к его полному доминированию, теряя при этом литературный поэтический текст, Б.Окуджава погружался в глубину своего поэтически-философского видения и осмысления мира.Амплитуда социального времени своеобразно накладывалась на его личное (биологическое) время, создавая настоящие шедевры песенного творчества. Его песни становились все более философичными, и эта философичность не заявлялась, как раньше открыто, а растворялась в содержание текста, составляя его внутреннее существо. Романтизм молодости, окрашенный ироний, превращался в мудрость, подсвеченную все той же иронией.

АУДИТОРИЯ

Мы рассмотрели политическую составляющую времени, т.к. именно она определяет уклад жизни,систему мировидения и мироотношения, все многообразие социальных связей в обществе. Но, переходя к рассмотрению вопросов аудитории, т.е. специфики восприятия песенного творчества Окуджавы определенными группами людей, мы понимаем, что одним объяснением характера времени нам уже не обойтись. Как содержание любого произведения искусства определяется в конце концов личностью автора, так и восприятие произведений творчества зависит от особенностей внутреннего мира потребителей искусства. (Без зрителя – нет картины -,говорил Пикассо).

Характеристика слушателей песен Б.Окуджавы (в условиях эволюции его творчества и его публичного проявления) тоже очень сложная и емкая задача, поэтому мы выделим в ней, как нам кажется, две важнейшие грани.
Первая более очевидна и напрямую связана с особенностями политического времени. Время и условия общественной жизни (форм функционирования видов искусств) формирует аудиторию. Но формирует ее не однозначно – аудитория расслаивается. И в ней всегда есть группы людей противопоставляющих свои запросы, ожидания и интересы официальной политике и официальному искусству. В них тлеет ожидание «другой жизни», они «ждут перемен».Даже в самые жесткие годы сталинизма определенные группы людей слушали официальные песни, но одновременно знали и другие. Чем дольше затягивался период советского пропагандистского искусства, тем заметнее накапливалась «энергия ожидания». Блатной, городской фольклор, жестокие романсы передавались как настоящее народное искусство из уст в уста.
И когда появились песни Б.Окуджавы, они сразу привлекли внимание студенческой молодежи, творческой интеллигенции, т.е. той части аудитории, которая всегда жаждет нового. Энергия ожидания сразу получила оригинальные образцы нового песенного искусства. Эффект контраста был плодотворным и ошеломляющим. Но об этом сказано уже достаточно много, поэтому мы хотели бы обратить более пристальное внимание на другой аспект взаимодействия автора-исполнителя и слушателя.
Внутренняя жизнь человека, готового воспринимать высокое искусство (поэзию, музыку, живопись и т. д.) «многослойна». Человек в первую очередь живет общественной жизнью, выполняет разнообразные социальные роли, т.е. живет по правилам, установленным обществом. Это выражается в том, что он говорит, как действует, как определяет круг своих потребностей, какие цели ставит перед собой, как их добивается и т. д.
Это, так сказать внешняя канва его жизни. Но жизнь, как сказал Ромен Роллан, это то, что происходит внутри нас. Человек, являясь частью общества, тем не менее не перестает быть индивидуумом, всегда остается «один на один» с собой. Все потрясающее многообразие человеческого бытия («широк человек – я бы сузил» - говорит устами своего героя Д.Карамазова Ф.Достоевский) оттеняется неизмеримой глубиной человека, т.е внешние связи (ширина) подчеркивают современное состояние человеческого общества, а внутренние - его «животную» глубину (подсознание, в первую очередь) Естественно эти две координаты: ширина и глубина не автономны, они взаимодействуют, и их взаимосвязи различны в разных житейских ситуациях..
Человек вынужден противостоять времени, болезням, смерти. т.е. в той или иной степени(на уровне осознания) существует в экзистенциальном мире опасностей, тревог, забот и т.д. И в современной жизни это осознается и проявляется внешне не всегда открыто (в виде жесткой целеустремленности, агрессивности, несогласия). А в уходе в свой внутренний мир., создание собственных «островков спасения» (семьи, увлечений, «республик грез»…), спасения от житейских невзгод, бытовой неустроенности, противостояния неудачам…

И все символы, реалии этой внутренней жизни человек переводит на обычный язык веры, надежды, любви, личных нравственных постулатов, ища в искусстве спасения от жизни, если она его не устраивает или что-то недодает ему (по его мнению).
Поэзия Булата Окуджавы при ее философско-предметном анализе является, на наш взгляд, одним из таких «островков спасения». Поэтому в ней есть все- от разочарований и утешений, потерь и надежд. В ней человек может «создать себе богиню по образу и духу своему» . В этом акте «сотворения», может быть, важно не только то, что создается богиня. А то,- что «по образу и духу своему». Маленький человек приравнивается здесь к богу. Как можно еще продуктивнее поддержать человека, поднять его в его собственных глазах? Будучи московским муравьем, которому девочка несет в узелке как завтрак «кусочек дня», этот маленький человек становится равным огромному городу. «Ах, этот город он такой, похожий на меня, то грустен он, то весел он, но он всегда высок…» Где гусар, влюбленный в Амалию и после смерти стоит перед ней коленопреклоненный, тем самым побеждая смерть. И хотя « у жизни со смертью еще не окончены счеты свои», жизнь сильнее смерти, так как она по природе своей – первоначальна… Человек становится у Окуджавы на колеи только перед любовью!
Поэзия Б.Окуджавы помогает быть человеку высоким внутри самого себя. Это «философия существования», основывающаяся не на страхе перед тяготами жизни и даже самой смертью, а на вечных ценностях человеческого бытия, на самоутверждении, самодостаточности личности.
Окуджава называл себя «грустным оптимистом» и этот оксюморон передает суть его мировоззрения. Он верит в жизнь, хотя жизнь грустна. Жизнь грустна, но если не верить в нее, нет другой опоры человеческому существованию. Грусть Окуджавы, о природе которой более подробный разговор пойдет в дальнейшем, становится в его песнях спасительным заменителем более жестких и разрушительных переживаний - пессимизма, отчаяния… Разве же не могла привлечь такая поэзия миллионы своих почитателей?

В беседе, преданной по Ростовскому радио в октябре 1966 года, речь зашла об исполнении песен «Ленька Королев» и «Дежурный по апрелю» и корреспондент, сравнивая тональности исполнения этих двух песен, сказал, что нередко эти песни поются любителями «несколько фривольно» и как добавил сам Окуджава с «дешевым пошибом». « А «Ленька Королев»,- размышлял Окуджава, - песня более строгая, более грустная и более мужественная. А что касается «Дежурного по апрелю» так она вообще-то не так легкомысленна, как ее представляют себе некоторые. Эта песня о молодом человеке, у которого, может быть что-то неудачно в любви, я не знаю, какой-то элемент одиночества в жизни появился. Об этом беспокоится его мать. И тут появляется святая ложь. Не хочется огорчать мать. И сын начинает ей рассказывать, что он не одинок, а просто дежурит по апрелю и чувствует себя прекрасно. Вы сами, наверное, знакомы с этим чувством. Это бывает часто. Вот что касается этой песни.» (В. Бондаренко Интервью с Булатом Окуджавой. Ростовское радио Молодежная радиостанция Дона «Парус» 1966 – 2 октября.)
Погружение в творческую мастерскую поэта показывает, в какие сложные взаимоотношения вступают чувства между собой. Слова – вроде бы о веселом – в утешение матери, а мелодия грустная, так как она первична и пробивается в голосе непосредственно.
Корр .: Как видите, нет того пессимизма, который часто приписывают Булату Шалвовичу.
Окуджава : Я несколько слов хочу сказать по этому поводу. Пессимизм у нас неправильно расценивается. Пессимизм это неверие в жизнь. Много моих песен грустных. Это другое дело. У меня и моих сверстников моего поколения сложно сложилась жизнь и элементы грусти, естественно могут быть. В этом ничего предосудительного нет. А пессимизм это неверие в жизнь, А я человек очень жизнелюбивый и верящий в жизнь. И может ради этого делающий то, что я делаю. Значит, нужно как-то не путать эти два термина».(Там же).
Слова Окуджавы можно истолковать и так: грусть есть реакция жизнелюбивого человека на объективные тяготы жизни. – жизнеутверждающий экзистенциализм, получается. И это, возможно, еще один штрих к пониманию особенностей его творчества.
Драматизм жизни (на войне он мальчишкой ощутил ее эфемерность) с возрастом стал пониматься как определенная сущность бытия как такового.
Война обожгла Окуджаву в том возрасте, когда он только понял ее красоту и силу. Она облучила его дальнейшие размышления о жизни. И в его песнях ощущается «ненадежность» жизни, но она уже «крещена» тем ощущением ее силы, которая вошла в него с чувством, что он остался жив.
И здесь мы подходим к самой высокой составляющей нашей статьи – Личности творца, т. к., не смотря на время, на условия становления художника и особенности ожиданий аудитории, все определяется в конце концов (а может, да и скорее всего – в начале!) своеобразием творческой личности, степенью ее художественного таланта.

ЛИЧНОСТЬ

Талант – всегда тайна.»Так природа захотела», - лучше не скажешь. Но запомним – природа! Возможно, природе в ее стихийном самосовершенствовании жизни нужен был особый двигатель развития – более высокие способности одних особей в сравнении с другими. Можно предположить, что и в животном мире есть существа более организованные, сильные, конкурентноспособные в сравнении со своими братьями по биологическому классу, виду и т. д.
Разгадывание тайны таланта художника напоминает проверку гармонии алгеброй. Что можно сказать почти уверенно – талант соединение разных слагаемых. Так как ведь и талант может быть разным (в разновидностях, уровне и т. д.) Очень важна внутренняя «жизнь» таланта. Если мы обратимся к поэзии великих, то увидим в стихах у многих звучит тема одиночества. Пушкин: « Ты царь, живи один…», Лермонтов: «Выхожу один я на дорогу…», Есенин: «Стою один среди равнины голой…» И это не «проходные» строчки, а заветы из программных стихов, раскрывающих суть поэтического видения мира великими поэтами. У Окуджавы тоже есть строка из «Арбатского романса» – (А как можно забыть, что Арбат для поэта – духовная родина) «К прогулкам в одиночестве пристрастье…». Эти слова приоткрывают «окно» во внутренний мир Окуджавы.
Во многих воспоминаниях современников говорится о том. что Окуджава был всегда «сам по себе», даже в кругу друзей он держался как-то обособлено, отстраненно что-ли. Нет, он был со всеми, но в то же время жил напряженной внутренней жизнью. На одном из публичных выступлений ему был задан вопрос: Вы одиноки? (Симптоматичный вопрос, который возможно сформировался у спрашивающего неслучайно, а в раздумьях над творчеством поэта) Окуджава ответил: «А что неужели по мне видно, что… (смех в зале, аплодисменты). Нет, я достаточно общительный человек, но иногда бывает хочется спрятаться, бывает так…)» Сам Булат Шалвович, сравнивая себя с Высоцким, говорил: «И в жизни я был склонен к одиночеству».(Цит. по: Голос надежды, Новое о Булате Окуджаве. М., - 2005. – С. 328). Конечно же, и одинокий человек может быть общительным. Речь идет об одиночестве совсем другого порядка – одиночество ведь тоже может быть разным. О внутреннем одиночестве, о свойствах личности жить напряженной внутренней жизнью. Вспомним тютчевские строки: « Взрывая, возмутишь ключи, Питайся ими и молчи…» К.Ваншенкин, близко знавший Окуджаву, говорил: « В нем сочетались любовь к общению и тяга к одиночеству?» (Цит. По: Кондратова Т.И. «… И наша жизнь будет иметь смысл» // Голос надежды. Новое о Булате Окуджаве. Вып. 2 М., Изд. Булат – 2005. – С.294.). Так может быть, сочетание этих двух противоположных стихий и рождало этот необычайный эффект своеобразия его личности?

А что рождает такое «духовное одиночество», « к прогулкам в одиночестве пристрастье»? О, очень многое! Но в первую очередь, думается, грусть. Веселье требует общения. Но ведь и грусть бывает разной. Когда люди общаются между собой, их объединяет конкретика. Когда же художник остается наедине с собой, он остается наедине с целым миром. Вот тут то его сознание и создает свой собственный мир.
Есть у Окуджавы известная песенка «Веселый барабанщик» Она даже дала название третьей книге стихов поэта, выпущенной в Москве в 1964 году. А название книги всегда концентрат определенной идеи. Правда, книга по первоначальному плану должна была называться «Последний троллейбус», но редакторам такое название показалось слишком пессимистичным. В одноименной песне «Последний троллейбус» речь идет о том, как Окуджава спасается от одиночества, к которому «уже подступает отчаянье», молчаньем пассажиров, которые всегда приходят на помощь. Вот ведь каким бывает одиночество, впрочем, оно разнообразно как сама жизнь, так как всегда наполнено этой жизнью.

Есть у песен «Последний троллейбус» и «Веселый барабанщик» очень тонкая связь. Грань, которая их соединяет – разные вариации грусти и отношение к ней автора в этих разных ситуациях. О чем же песня «Веселый барабанщик» и почему автор дал ей такое название? Да, вроде бы ничего особенного… Поэт обращается к неизвестному читателю-слушателю с просьбой,трижды, как заклинание, повторяя ее: «Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше…» Видимо, очень важно встать пораньше, вместе с дворниками, « маячившими у ворот» и разумеется, с самим автором. Только ранним утром может случится чудо: «Ты увидишь, ты увидишь, как веселый барабанщик в руки палочки веселые берет» Начинается день, полный суматохи и людского водоворота, потом – вечер – «заговорщик и обманщик». Сумятица, полночь, туман… И самое главное - вечер «темнотою все на свете обоймет»… Темнота – вот что подстерегает человека на улицах города. И что? Да, вот барабанщик, у которого изначально, по предназначению – веселые палочки, т.е барабанный бой запрограммирован на «веселье» ,как символ противостояния тому, что творится на улицах. Барабанщик вопреки всему «вдоль по улице проносит барабан». «Грохот палочек то ближе он, то дальше» (грохот, обратите внимание –а значит, его невозможно не услышать). И двигается барабанщик взад-вперед – специально для тебя…

Барабанщик – знаковая фигура в творчестве Окуджавы и барабан – знаковый предмет. Они должны будить, встряхивать людей к другой жизни, в которой не должно быть сумятицы, обмана, тумана, темноты. Он выбивает веселую, жизнерадостную дробь. Он хочет, чтобы вы услышали хотя бы веселые нотки… А что, так в жизни и бывает: когда мы слышим дробь барабана, в нас оживают совсем иные ритмы. Совсем простая вещь и в то же время – прямо –таки волшебный инструмент. Так Окуджава умело превращает музыкальный инструмент в символ, а барабанщика – в символическую фигуру, смешивая будничное и возвышенное.
А песня - грустная. Последние строки: «Неужели ты не слышишь, как веселый барабанщик, вдоль по улице проносит барабан?! (обратите внимание на очередность итоговых знаков, на их взаимосвязь). Получается, что тот, к кому так настойчиво поэт обращается, не слышит веселого барабанщика. Это если читать текст. Когда же он поет, последняя сточка повторяется уже с утверждением и отношением автора: «Как мне жаль, что ты не слышишь, как веселый барабанщик…» Отсюда недалеко и до скрытой тревоги. (См.: А.Анпилов Как в зеркале. // Голос Надежды. Новое о Булате Окуджаве. Вы. 2 М., - С-396.).

Это песня может служить небольшим «плацдармом» для понимании природы грусти Окуджавы и способов ее выражения. А значит особенностей его внутреннего мира, состояния его души. Грусть у него «разлита» не только в разных стихах, она присутствует вроде бы даже в «веселых».
Песня «Веселый барабанщик» привлекла внимание создателей фильма «Друг мой, Колька», фильма в общем-то тоже не очень веселого, но с нестандартной фигурой мальчишки-героя и по-своему -жизнеутверждающего.
Композитор С.Шварц написал веселую пионерскую песенку. На этом примере хорошо видно, как взаимодействуют в песне музыка и стихи, как тональность влияет на основную мысль автора и, собственно, создает ее.
Окуджава начинает петь эту песню так, словно сдерживает слова, готовые куда-то устремиться. «Встань пораньше…». Ударение (смысловое и тональное) делается на первом слове «встань», которое начинает обволакивать слово «пораньше». Поэт не спешит, как будто он понимает (знает) , что ничего особенного (того, что он хочет) не произойдет: веселого барабанщика все равно не услышат. В таком темпе начинается каждый куплет. Своим пением поэт «оттягивает» слова назад. И то уже начинает «работать» обволакивающая грусть Окуджавы. Манеру пения можно сравнить с описанием Окуджавы из другой песни, только с иным знаком:
Еще он не сшит, твой наряд подвенечный
И хор в твою честь не поет,
Но время торопит возница беспечный
И просятся кони в полет.

Слова «Веселого барабанщика» тоже просятся « в полет», но возница (не беспечный, а озабоченный результатом) не торопит их, а сдерживает, насколько можно сдержать.
А вот композитор выступает в роли «беспечного возницы». Он меняет тональность и темп исполнения. «Встань пораньше» теперь звучит энергично, почти порывисто. Как дробь самого барабана. Такой барабан уже нельзя не услышать. И концовка «Неужели ты не слышишь» получает две трактовки В первой она звучит как случайная, искажая смысл идеи Окуджавы. Во-второй, она знаково меняет акцент (у Окуджавы все происходит органично) , но такой контраст услышит, «расшифрует» только очень «натренированное» ухо.

Так грустная песня становится веселой. Это напоминает значение ударение в восточных тональных языках. Или в русском в редких случаях, когда, например, можно тонально сказать слово «да» так, что оно будет звучать, как «нет».Здесь два урока. Один из них заключается в значении музыки (он пригодится в дальнейшем), второй приоткрывает творческую мастерскую Окуджавы и демонстрирует, как тонко, ненавязчиво он ведет свою магистральную мелодию « грусти», а точнее – не ведет, а органично «дышит» ей. А вот выражает поэтически вторым или третьим планом.
Второй пример, может быть, еще боле удивителен и показателен для понимания личности автора. В нем поэт настолько виртуозно «спрятал» свое отношение грусти, что его вообще как бы и нет. Одну из своих песен Окуджава назвал «Главная песенка»(!)
Наверное, самую лучшую,
на этой земной стороне,
хожу я и песенку слушаю –
она шевельнулась во мне.
Она еще очень не спетая,
Она зелена как трава,
но чудится музыка светлая.
И строго ложатся слова.
Что же мешает автору: ведь он уже слушает в себе эту песенку – она «шевельнулась» в нем? Более того, она вроде бы начинает звучать «сквозь смех наш короткий и плач» (смех - короткий, а плач – какой?)
Сквозь время, что мною не пройдено,
Сквозь смех наш короткий и плач
Я слышу: выводит мелодию
Какой-то грядущий трубач.
Что же это за песенка такая, которую не смог спеть поэт?
Легко, необычно и весело
Кружит над скрещеньем дорог
Та самая главная песенка,
Которую спеть я не смог.

А не смог спеть Окуджава «легкую, веселую» песенку со «светлой мелодией» И если она была совсем рядом, уже «шевельнулась» в нем, значит такая песня по своей природе не отвечала его натуре. Значит, не для Окуджавы «веселые, светлые песенки», как в свое время не для него была «земля сырая». « Так природа захотела…»

Нельзя не обратить внимание на важные слова «кружит над скрещеньем дорог». Значит, «веселая песенка» к тому же не знает своей дороги? Куда ей направляться? Веселого барабанщика не слышат. А веселая песенка вообще не поется… И наконец, на наш взгляд – главное, самое первое слово – «Наверное, самую лучшую…» - в этом контексте слово «наверное», имеющее два значения – «несомненно, верно, точно» и «вероятно, по-видимому» несет в себе оттенок этой вероятности, т.е. поэт еще не совсем уверен, что веселая песенка для него - самая главная.
И опять-таки решающее слово говорит музыка. – она высвечена внутренней грустью, грустью от того, что не получилась веселая, светлая песенка или грустью, что ее вообще автору нельзя спеть? Не получилась «Главная песенка»? Зато получилась песенка о «Главной песенке» и, как всегда, – с легкой печалью, светлым сожалением. Это ли не кредо поэта?
Индивидуальность и своеобразие поэтического мира определяются своеобразием мироотношения и мировидения. Если посмотреть на песенное творчество Окуджавы в целом, то можно заметить одну интересную особенность. В его песнях перемешены реальный и вымышленный мир. Поэт нередко обращается к истории (к событиям, свидетелем которых он не был) или описывает придуманные ситуации. Например, война. Реальная война самого Окуджавы « Ах, война, что ты сделала подлая». «Здесь птицы не поют», «Ленька Королев»… А вот война, где реальность смешана с символикой в одном тексте: «Отшумели песни нашего полка», «Бумажный солдатик»…) А вот война воображаемая (абстрактная, хотя подана в реалиях жизни): « Все убиты и флаг их приспущен». «Наша жизнь не игра»…
Еще одна особенность: иногда возникает ощущение, что в довольно значительной части своих песен Окуджава смотрит на мир как бы со стороны. Возникает ощущение необычного театра.(не упраздненного, а утверждаемого театра). Таким образом, жизнь его персонажей достигает большого обобщения, а в целом – значительного обобщающего масштаба.
Эволюция внутреннего художественного развития (выбор тем, образов, реакция на текущие события) не зависит у Окуджавы от перемен политического времени. Он цельная натура, если не считать первые поэтические опыты. Движение его творчества обусловлено движением во времени собственной души.

Смешение реального (сегодняшнего) времени и времени исторического (представляемого) дает необычный объем движения его мыслей и переживаний. Но мир в его песнях предстает целостным, более полным, живым, чем у тех поэтов, которые старательно «подстригают» бегущую действительность.
Какое представление мы можем получить о нашем времени из песен Окуджавы? Отвечая на этот вопрос, исследователь его творчества может глубже понять своеобразие его личности, а значит - и его творчества. Мир песен Булата Окуджавы уникален, причудлив, символичен. Он писал в основном о «смерти и любви», а вечные темы всегда устремлены в далекое будущее.
Мы говорим о песенном творчестве, так как стихи, не ставшие песнями, а большинство из них и не могли стать песнями в силу законов поэтики- это совсем уже другой мир, более реальный, конкретный. И сравнительный анализ песен и стихов еще одна актуальная тема окуджавоведения.
И здесь мы подходим к ключевому пункту нашего небольшого исследования: какую же роль играли в творчестве Окуджавы музыка и исполнение

ТВОРЧЕСТВО

То, что песенное творчество Б. Окуджавы необходимо рассматривать в тесном внутреннем единстве поэтического (литературного) слова, музыки и исполнения – аксиома. Добавим еще одну важную составляющую -слушателя. Однако, эта истина не сразу стала очевидной. В первое время критики писали в основном о стихах поэта.(сноска) И лишь значительно позже исследователи обратили внимание на роль музыки. Это возможно, частично объясняется самим феноменом авторской песни, т.е. огромной ролью именно авторского исполнения, которому вначале не придали достаточного значения (не с чем было сравнивать) и тем, что сам Окуджава многократно повторял, что он плохой музыкант (гитарист) и отдавал безусловный приоритет литературному тексту. Теперь уже очевидно и то, что песенное творчество Б.Окуджавы (как и Ю.Визбора, В Высоцкого, Н.Матвеевой, А.Галича) не получило бы такого ошеломляющего резонанса, если бы автор оставил только стихотворные тексты. Почему же музыка сыграла такую огромную роль в воздействии на аудиторию? Почему на современной поп-эстраде она явно доминирует, причем порой действует на массового слушателя магически? Для того, чтобы лучше понять роль музыки в жизни человека, обратимся к ее истокам. Эта тема настолько важна для понимания значения музыки и действия ее внутренних ресурсов, что автор считает необходимым шире развернуть свою аргументацию.
Природа заложила во все живое две важнейшие базовые основы - безудержное стремление к продолжению рода и сильнейшие инстинкты по сохранению рода. И снабдила эти две функции мощнейшими механизмами.

Вся наша жизнь - сплошное доказательство роли половой любви (инстинкта размножения). Скажу вещь совершено крамольную: и война, как антитеза любви и размножения, по самому большому счету является природной необходимостью для выживания рода человеческого, как такового. Разумеется, я не апологет войны, но чем и как иначе можно объяснить тот факт, что из последних пяти тысяч лет цивилизации человечество не воевало всего восемь?
Собственно звук, шумовые (близкие к музыке и ритму) неорганизованные проявления изначальны в природе: шум волны, грохот прибоя, рев, завывание ветра, шелест листьев, движущегося песка и т.д. - «язык» природы. Все живое росло, формировалось и функционировало в этой звуковой «плаценте».
В живой природе звук служил и служит важнейшим «инструментом» для передачи жизненноважной информации в любом животном сообществе (стае, стаде и т.д.) и используется многими низшими животными (например, насекомыми). Особую роль играл и играет звук (особенно ритмический звук, танец, напевание) в половом отборе.
Ч.Дарвин, исследовавший вторичные половые признаки человека в своем фундаментальном труде «Происхождение человека и половой отбор», говорил о том, что «первоначальное употребление голосовых органов и их усовершенствование стояло в связи с размножением видов» (Ч.Дарвин Голос и музыкальные способности / Ч.Дарвин Происхождение человека и половой отбор. Выражение эмоций у человека и животных. Под. Редакцией акад. Е.Н.Павловского. М., - АН СССР. – 1953 . – С.611). Оказывается, добавлял он «музыкальные тоны при известной последовательности и ритме доставляют человеку и другим животным удовольствие и это с трудом поддается объяснению …Так как ни наслаждение музыкой, ни способность производить музыкальные звуки не принадлежат к способностям, сколько-нибудь полезным человеку в обыденной жизни, то их нужно отнести к наиболее загадочным из всех его способностей» (Там же. – С-613-614.).
Музыка пробуждает многие эмоции, кроме ярости, ужаса, страха, и в первую очередь - чувство нежности и любви. Приведем два высказывания, между которыми лежать тысячелетия, « Музыка обладает силой низводить небо на землю»-, гласит китайская летопись. А вот метафора нашего современника:
Силой песни быть людьми
Могут даже змеи,
Силой песни из людей
Можно делать змей. Н.Матвеева.

Музыка обладает колоссальной емкостью и скрытой энергией, т.е связана в первую очередь с миром чувств, который имеет несравнимо большую историю, чем мир слова (разума, рассудка).
Для нас важно подчеркнуть, что воздействие музыки связано с субстанциальной природной основой человека - сферой любви (размножения). « Прародители человека (сноска вниз. Кстати, Дарвин никогда не утверждал, что человек произошел от обезьяны, он говорил, что
предком человека является обезьяноподобное существо. А это – большая разница) … прежде чем приобрели способность выражать взаимную любовь членораздельной речью, старались пленять друг друга музыкальными звуками и ритмами…
Страстный оратор, певец или музыкант, который своими разнообразными звуками или модуляциями голоса возбуждает самые сильные эмоции в своих слушателях, едва ли подозревает, что пользуется теми же средствами, которыми в отдаленной древности его получеловеческие предки возбуждали друг у друга пламенные страсти во время ухаживания и соперничества» Там же – С. 616-617).

Естественно, за многие века цивилизации формы музыки и отношения к музыке стали иными, но суть, запечатленная в подсознании человека, осталась прежней. Здесь кроется корень загадки воздействия музыки. Важной составляющей в этом звуковом спектре является голос человека. С одной стороны музыка (ритм, мелодия существуют в стихах в «свернутом» виде, т.е в виде сконцентрированной энергии. И музыка, как уже говорилось «произрастает» из текста (его ритмики, мелодики), но, стремясь в свое собственное царство, «самостоятельное в своей собственной сфере» (Гегель Эстетика т.3. М., Искусство. -1971. –С-318.) , она насыщает смысл текста эмоциями, значительно расширяя пространство мыслей и чувств и в этом пласте их сосуществования.
С другой стороны, если музыка как суверенное искусство несет с собой безграничный мир глубинных эмоций, слово, как концентрат мысли, предоставляет слушателю иной мир переживаний и чувствований. Но самое главное – их синтез составляет сплав такой энергетики, которая по сути равна всему лучшему, что составляет сущность человека.
Внутренние, глубинные механизмы воздействия музыки на человека нам практически пока недоступны. Это вопросы изучения мозга. Но мы можем хотя бы чисто механически, на самом первом, поверхностно-описательном уровне попытаться представить, в чем же состоят отличия в восприятии слов и музыки в песне и в чем состоит самая первичная среда их взаимодействия.
Когда мы в первый раз слышим песню, мы воспринимаем ее стихотворный текст «постепенно», по мере движения строк. Мы еще не заем содержания всего стихотворения, его смысла, идеи. Они только начинают накапливаться в нас. Мелодия же песни, повторяясь в каждом куплете, имеет в таком случае преимущество перед словами, т.е при восприятии песни сразу возникает приоритет чувств. У тому же мелодия проще для восприятия и запоминается легче, чем слова. В дальнейшем, когда мы слушаем песню, мы начинаем запоминать ее слова, уже хорошо зная мелодию. Постепенно при дальнейших прослушиваниях или собственном напевании идет все более глубокое погружение в смысл речевого текста, причем происходит оно в закрепившемся эмоциональном поле, созданном музыкой.

Следующая, как нам кажется, немаловажная деталь. Когда мы поем строки песни, слова в них «растягиваются» Чем напевнее, протяженнее мелодия, тем продолжительнее это звучание слов. Попробуйте прочитать и пропеть первую строки великого стихотворения Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…» .Или гениальные строки из «Франсуа Вийона»: «Пока земля еще вертится…» Распевание слов позволяет им дольше звучать, а значит глубже вслушаться в него, полнее раскрыть их смысл. Между словами в песни устанавливаются несколько иные отношения, усиленные музыкой. То, что составляет внутренние связи между смыслом слов, наполняется музыкой, а значит чувствованием. Чувства начинают влиять на восприятие смысла, они усиливают чувства, заключенные в словах, поднимают чувства, которые были до пения в «свернутом» виде на иной уровень. Может быть, именно этот эффект имел в виду сам Б.Окуджава, многократно подчеркивающий, что он исполняет стихи под музыку, что главное в его песнях – поэтический текст. А музыка «жила» в нем. Как же иначе истолковать его слова: «Всегда мечтал родиться музыкантом. Единственным моим желанием было – с помощью музыки выразить все то, что я думаю и переживаю.» (М. Квливидзе Беседа с Булотом Окуджава. // Голос надежды. Новое о Булате Вып. ;. М., 2007 – С. 109.).

Большое разнообразие в векторе звучания слов одного и того же поэтического размера объясняется вариациями разной длины слов в одной строке. Распевание ударных слогов, слов, опять-таки концентрирует чувство и способствует многообразию звучания в среде односложных, среднесложных и многосложных слов.
Это общие характеристики, они проявляются в каждом конкретном случае в условиях звучания песни и звучании конкретного голоса. Мелодия и ритм зависят от содержания, выраженного определенной структурой стиха. Интересно было бы рассмотреть в этой связи соотношения ритма и мелодий в песнях Окуджавы и их зависимость от текстов стихов.
Однако посмотрим теперь внимательнее на само понятие «голос» .Глубже всех, на наш взгляд, определил его значение в отражении духовного мира человека, своеобразие его личности - Гегель, который полагал что голос «представляет собой главный способ, посредством которого человек может обнаружить свое внутреннее существо» (Гегель. Соч. в 14 т. т.3. М., Госполитиздат. – 1956. –С. 117.)

Многие исследователи звучащей речи правомерно выделяют интонацию, как наиболее яркую ее характеристику. Так, Г.О.Винокур, говоря о средствах, создающих своеобразие речи, главным средством называют интонации. (См.6 Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., Учпедгиз. -1959.) Некоторые исследователи звучащей речи усматривают в интонации средство передачи « смысловых и эмоциональных оттенков» (Зарва М.В.Слово в эфире. М., Искусство – 19 - С.3-10). «Смысловой информации» (Соловьева А,И. Основы психологии слуха. Изд. Ленинградского ун-та. – 1971. – С. 163),». «единство проявления мысли, чувств и воли человека» (Блинов И.Я. О русской речевой интонации // Учен. Зап. Москов. гос. пед. ин-та им. В.И Ленина. Т. 89. Вып. 6. М., -1956. –С 4.).
Для нас в контексте данной статьи важна мысль Б.В.Асафьева о том, что речевая и чисто музыкальная интонации – ветви одного звукового потока. (См.: Асафьев Б.В. Речевая интонация М.-Л., Музыка. – 1956). Но нас все-таки больше интересуют сейчас выразительные возможности голоса.

Среди составляющих звуковых элементов речевой интонации (мелодика речи, ее ритм, интенсивность, темп, тембр речи, фразовые и логические ударения) особое место принадлежит тембру голоса, т.е. его звуковой окраске, придающей речи самые разнообразные эмоциональные, экспрессивные оттенки. Если все остальные характеристики интонации подвижны и регулируются отношением говорящего, поющего к предмету речи, слушателю-собеседнику, ситуации общения (исполнения), тембр голоса задан человеку от природы. Он создает звуковую окраску звучания. Есть гипотеза, что именно тембр голоса оказывает особое воздействие на мозг слушающего человека. Окраска голоса всегда индивидуальна (как диласкопические линии на пальцах). И есть такие голоса, которые обладают удивительным, почти магическим эффектом своего воздействия.
На значение звучания голоса автора (в контексте музыки) исследователи обращали внимание на одну интересную особенность. Так, Н.Зоркая, одной из первых заметила, что прослушивание песен Окуджавы не в живом исполнении автора, а в магнитозаписи или на грампластинке дает «возможность вслушивания, контакт с песней, как с книгой» «По моему желанию – только переверни пластинку, только верни назад иглу, только переверни или отмотай пленку – Окуджава поет мне столько, сколько я хочу, и никогда не устает.» (Зоркая Н. Авторская песня на пластинке. Два портрета. // Рождение звукового образа. Художественные проблемы звукозаписи в экранных искусствах и на радио. М.. Искусство. - 1985. – С.186.)

К этому важному наблюдению, с которым согласятся многие любители авторской песни, добавим еще одну существенную деталь. Мы слушаем голос, отделенный от человека. Несмотря на потери конкретной визуальной информации при дистантном общении, эта информация частично восполняется в другом качестве и на другом уровне. Голос, отделенный от человека, живет самостоятельной жизнью. Он заставляет в большей степени вслушиваться в глубину звучания, и, это, естественно, повышает его собственную информативную ценность. Речевая и музыкальная информация обогащается работой воображения, которое заметно активизируется механизмами слухового восприятия.
На эту психологическую особенность восприятия звучащего слова, отделенного от человека, обратил внимание еще Бернард Шоу, великолепный оратор, выступавший по радио в 3о-е годы. Говоря о микрофоне, как «беспощадном сыщике», проникающем во внутренний мир человека без его ведома. Шоу писал о том, что при прослушивании речи, песен, записанных на пленку, усиливаются, оттеняются интонации голоса, которые остаются без внимания при контактном речевом общении. «Интонации нашего голоса, которых не услышишь невооруженным ухом, отлично слышны через микрофон… А это любопытно: микрофон фактически переносит вас в исповедальню, он делает вас совершенно другим человеком» (Цит. по кн.: Хьюз Э. Бернард Шоу. М., Молодая гвардия. – 1966. – С. 243.)
В наше время на этот эффект восприятия записанного на пленку голоса, начинающего жить самостоятельной жизнью обращали внимание Б.Ахмадулина, И. Бродский, Е.Рейн…
«Погружение» в текст - прекрасный актерский термин, отражающий суть процесса глубокого «вхождения в образ». В нашем случае – «погружение» вхождение в атмосферу звучащего текста, который начинает восприниматься как целостное органичное произведение искусства, оказывающего на слушателя «тотальное» воздействие в среде этого текста.

Можно представить, какой выразительной силой достигает в авторской песне органичное соединение прекрасной музыки, высокохудожествнных стихов и голоса автора, раскрывающего всю глубину его души. Когда мы оговорим о музыке, мы должны помнить о самобытности мелодий Вот я написал такие стихи переживаний человека – светлой печалью и грустью. Окуджава внес в народную песню (которая по своей природе была «простовата» , так как обращалась к самой широкой аудитории) элементы высокой поэзии (метафоры, тропы, сравнения…Тем самым он четче очертил свою, более узкую в отличие от народной песни аудиторию, но нашей с этой аудиторией свой особый язык.
Для того чтобы понять самые главные, магистральные темы песен Окуджавы, сделаем хотя бы беглый эскиз его творчества. И обратимся сначала к его первой песне – она в этом смысле характерна и показательна.
Песня начинается словами «Неистов и упрям, гори, огонь, гори…» О создании этой песни, отвечая на вопрос: «Расскажите, пожалуйста о самой первой своей песни. Когда, где и какая это была песня?» Булат Шалвович рассказывал: «У меня была такая песня в 1946 году, когда я был студентом 2-го курса университета. Я решил для своих друзей придумать песню, ну, я не композитор, играть не умел, писал по-немножку стихи. Я написал тогда такое стихотворение в духе старинной студенческой песни, стараясь подражать старинной студенческой песне, такой грустной, ну, типа « быстры как волны дни нашей жизни, чем дальше, тем ближе к могиле наш путь» - такого типа стихи. Потом придумал такую нехитрую мелодию. Спел, и мои друзья пели Через десять лет другой поэт Н Коржавин (Мандель) в поэме «Танька», расходившейся по стране в списках, скажет об огне, характеризуя уничтожающий «пал» репрессий, «что-то выжжено было сухим и бесплодным огнем.

Потом я десять лет о песнях вообще никаких не думал. В 1956 году некоторые стихи стал напевать под музыку. А десять лет тому назад, я помню, была передача о старинной студенческой песне, нет вообще о студенческой песне, сначала о старинных, а потом о современных. Вот, как образец старинной – была приведена моя песня. (смех аплодисменты)
Так я скоро и не смогу авторство свое доказать…» Запись выступления в клубе любителей песни медиков. Москва, апрель 1983 год)
В этой песне, как в «бутоне» заложены некоторые важнейшие темы и настроения его дальнейшего творчества в первую очередь, тема быстротекущей жизни (времени), философское восприятие и отражение конкретных реалий бытия. Образ огня, сжигающего жизнь – самая первая строчка. Поэт характеризует его как стихию – «неистов и упрям». Он понимает, что этого не изменить, потому благословляет его: «гори, огонь, гори». Но какая разница в характеристиках огня у этих двух поэтов! Вот они блестки поэтического своеобразия Окуджавы.

Для Окуджавы огонь (пламя) – символ времени как одной из важнейших философских категорий. Детали философского видения жизни обобщены в строках: «Нам все дано сполна…» Мир один для всех, на всех, но надо уметь воспользоваться богатством принадлежащего тебе мира. Это максималистская юношеская мудрость. Но уже – мудрость!
Но это еще не тот огонь, который уничтожает, а то горение, которое вдохновляет. Это огонь юности. Строки «Горит пламя не чадит, надолго ли хватит» еще впереди… В старинной студенческой песне, от которой отталкивался молодой поэт, автор призывает своих друзей веселится, пока поток времени не унес их в небытие. Окуджава видит свою жизнь по-другому. « Не всем дано любить, не всем дано понять, как хорошо гореть, гореть и не сгорать». В этом важнейшем сближении «любви и огня» заявлено творческое кредо- «гореть и не сгорать»!

Каждое четверостишие своего рода – сжатая «программа» Как же собирается двадцатидвухлетний поэт прожить свою жизнь.? Какой представляет ее себе? «Прожить лета б дотла» (жизнь – в другом варианте) Он хочет сжечь ее дотла, внутренне (творчески?) не сгорая. Проходя сквозь «горести и смех», т.е той жизнью, которая дана ему временем. А наказание? «Пускай потом ведут, за все мои дела на самый страшный суд». Согласитесь: сказать такие слова, да еще петь их публично, пусть и друзьям в 1946 году- бесстрашие надо иметь.
Одна из самых первых и популярных песенок Окуджавы –«Девочка плачет». Совершенно незамысловатыми, можно даже сказать утрированно-упрощенными словами и незатейливой мелодией передана драма жизни. Так и вспоминается лермонтовское «Мы пьем из чаши бытия с закрытыми глазами» Только у Лермонтова чеканный, кованный стих. У Окуджавы - детская песенка, почти лепет. Но ведь так в жизни и бывает. Голубой шарик (Окуджава)– мечты (Лермонтов) – оглянуться не успеешь.

Итак, главная мысль уже прорисована,на то она и главная, что варьировать ее можно всю жизнь и не исчерпаешь этот бездонный колодец… Да и в мелодиях уже слышна окуджавинская грусть.
Поэтическая эволюция темы времени (огня жизни) развивается многопланово. Она подпитывается ощущениями меняющегося возраста. Ведь знание – вещь не только социальная, но и биологическая (точнее - социально-биологическая).
Главная угроза жизни – «огонь войны». Бумажный солдатик добровольно шагает в огонь и «погибает не за грош». Но погибают и те, кто вовсе «не просил огня». Война, обжегшая душу Окуджавы, начинает восприниматься им не только как «подлая субстанция», но и как состояние общества. В песнях о войне («Господа юнкера», « Кому достанутся не знают». «Все погибли. И флаг их приспущен»… война становится непременным действующим лицом истории. Поэт вплотную подходит к пониманию неизбежности войны в жизни человечества. В одной из лучшим своих песен «Отшумели песни нашего полка» он говорит:
Спите себе братцы, все вернется вновь,
Все должно в природе повторится,
М слова, и пули, и любовь и кровь
Времени не будет помириться.
Спите себе, братцы. Все придет опять.
Новые родятся командиры,
Новые солдаты будут получать
Вечные казенные квартиры.

К войне толкает человека сама природа, породившая человека. (Всё должно в природе повторится) Песня эта поется в маршевом темпе, хотя ни о каком марше здесь речь не идет – «нас осталось мало, мы да наша боль» Дело идет к концу: «И душа уже взлетела вроде». Контраст маршевой мелодии и содержание песни, в которой поется скорее уже о будущей войне, создает музыкальный эффект «вечной темы» войны.
У оставшихся в живых:
Руки на затворе, голова в тоске
И душа уже взлетела вроде,
Для чего мы пишем кровью на песке,
Наши песни не нужны природе.

Почему же человек, постоянно пишет «кровью на песке»? Здесь как нам думается Окуджава не делает последнего шага – слишком уж страша истина. Именно природе и нужны кровавые письмена людей. У человека нет врагов в природе и она саморегулирует его положение на земле с помощью его самого. (См.: Смирнов В.В. Философия войны / Смирнов В.В. Ростов-на-Дону под тенью свастики. Ростов-на-Дону. Книга. -2006. –С. 11-18.). Конечно, эта песня была написана в годы угрозы новой страшной войны. Но тем не менее так о войне не писал не один советский поэт. И опять-таки сочетание конкретных деталей солдатской жизни 6 «пулями пробито днища котелка2 . «руки на затворе» и видение войны как трагического (для конкретного человека) всеобщего планетарного явления достигает огромной силы воздействия на слушателя.

Но и само бытие во времени начинается пониматься как самосживание человека со света. (Чем дольше живем мы, тем годы короче,)
Время настолько ускоряет свой бег, что начинает сгорать на глазах. А январи уже не «приходят» на смену декабрям-, а «налетают, как бешеная электричка». Возможно на такое психологическое переживание современного человека наложило дополнительную «нагрузку» ускорение технического прогресса, повлиявшего на восприятие и осмысление информации и времени.
В этом смысле показательна песня «Батальное полотно», В прекрасной статье, посвященной песенному творчеству Окуджавы, С. Рассадин пишет об этом произведении (статья помещена на конверте пластинки, выпущенной фирмой «Мелодия» в 1980-м году)

« Вы только что слышали «Батальное полотно», по-моему, одну из самых очаровательных песен Окуджавы, - вот только название подгуляло. Полотно? Батальное? Полно… Тут и в помине нет дотошного мастерства художника-баталиста, во всех подробностях вырисовывающего «пехотных ратей и коней однообразную красивость» Это наивный, размашистый и крупный рисунок ребенка: не в «седьмом часу пополудни» , не «Бородино» или «Ватерлоо», а «Сумерки. Природа». (Или: «Вселенная»). И точка. Или: «Где-то под ногами, да над головами – лишь земля и небо».
Ни полутонов, ни подробностей – так видит ребенок». И флейты голос нервный, более уместный на плацу, нежели при светских развлечениях. Предчувствие войны. Флейты голос нервный становится все слышнее по мере того, затихает клавесин, согревший уютные гостиные. Бывший фронтовик Булат Окуджава никогда не изображает войну или смерть как таковую, но, по мере того, как слабеют домашние запахи, вся красочная кавалькада остается один на один с землей и небом, с космосом, с пустотой, даже краски снова меркнут. Мир распался: позади –дом, впереди – смерть» (Л.А Левина Три этюда на темы Булата Окуджавы. // Окуджава Проблемы поэтики и текстологии. М., -2002. - С. 153-154.).

Нам кажется,что Рассадин ошибается. Это не картина, увиденная ребенком (Ни полутонов, ни подробностей), а именно «батальное полотно жизни», увиденное и созданное зрелым художником слова, много и глубоко размышлявшем о сути жизни и смерти.
Свое, живописное, толкование этой песни дает Н. Зоркая: « .. картины и образы Булата Окуджавы импрессионистичны, напоминают блики или кадры, высвеченные лучом поэзии, Чуть размытые, словно бы сознательно взятые без фокуса и вдруг обретающие четкость миража. Вот словно бы из сна возникает батальное полотно пушкинских времен. Из сумерек, из голоса флейты, из мерного цоканья копыт проступают очертания, фигуры, кони, люди: император в лубом кафтане, генералы свиты, блистательные флигель-адъютанты и «белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною, красная попона»… (жаль Н.Зоркая обрывает цитату в очень важном месте «Крылья за спиною, как перед войною»- В.С.). Краски насыщаются, а - пластика становится стереоскопической, громче нервный голос флейты. (А почему он нервный? - В.С. ). Но слабеют звуки, угасают краски, картина уходит в ночь, съедается тьмой.» (Зоркая Н. Указ соч. – С. 186.).

Картина, нарисованная поэтом, действительно многозначна и дает простор для толкования. Но нам кажется Окуджава никогда не «писал» чисто пейзажных картин. Он писал песни для воплощения какой-то определенной мысли. Как уже отмечалось нами, в символической многозначности и состоит одна из ярких особенностей его поэтики.
Интересными размышлениями о песне «Батальное полотно» делится Л.А.Левина, рассматривающая текст в основном с точки зрения кинематографического подхода (пространство, цвет, фон). «Исходное состояние мира по определению бесцветно – сумерки. И фон какой-то безликий, неопределенный – природа. И вот из этой сумеречной неопределенности начинает вырисовываться изображение, наполняется красками. Сначала крупными мазками: серый, голубой, красный. Потом с некоторым отставанием прочерчиваются детали: глаза и челка лошади, следы сабельных ударов на генеральских лицах. (почему раны от сабельных ударов, а не от пуль, скажем? – В.С.) Юная стать адъютантов, золото эполет… Но почему «Батальное полотно»? Батальное полотно в русской культуре – это прежде всего Верещагин, это усеянные телами павших воинов поля, это апофеоз войны – ворон над грудой черепов и сухими кустами. Чтобы не далеко ходить за примерами: «А по полям жиреет воронье», - вот оно, батальное полотно, в интерпретации того же Окуджавы, А тут придворное катанье, вполне ирное и даже красочное зрелище. Вот только… Общее ощущение: как перед войною. И генералы только не убиты. И надежды – злые.

Левина в отличие от С.Рассадина вглядывается и вслушивается в детали «Батального полотна» как в «предчувствие войны». Кавалькада придворных всадников во главе с императором движется на войну? Да нет, это «поздние катанья». Но возможно ли такое прочтение текста Окуджавы? Думается, да, тем более что есть и подтверждающие эту мысль детали. Но при разглядывании подробностей нужно помнить и об общем духу творчества поэта, о его философском видении мира и символике его поэтики. Нам Кажется, что цитируемые авторы в основном обращают внимание на описание картины «катаний» А у Окуджавы нередко огромное значение имеет вроде бы второстепенная деталь, «затерянная» в тексте.
Нам кажется: решающее значение в понимании имеет последнее четверостишие песни:
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба,
Где-то под ногами и над головами лишь земля и небо.
Лишь земля и небо…
Лишь земля и небо…
Последние слова: «лишь земля и небо» повторяются три раза. И здесь вступает в силу феномен песни. Звуки затухают, затихают, растворяются между «землей и небом», Особенно многозначительно звучат они в последний раз. Последняя строка пульсирует уже между двух миров живым и потусторонним… Да, дальше –вечная тишина того места, которое соединяет землю и небо.
Обратим внимание еще на одну важную деталь. В «поздние катания2 отправляются высокопоставленные всадники. А чем заканчивается песня – «запах очага и дыма, молока и хлеба» Явно не дворянские аксессуары жития и питания. Это опять таки «все о нас, о нас с вами». Это нас отправляет жизнь в поздние катания. Туда, где под ногами да над головами лишь земля и небо» Как не вспомнить здесь строки А Блока о «гибельном пожаре жизни» или ахматовском «беге времени»…
Да и сам Окуджава писал о «беспощадности времени» (Правда, не в песне):

Смилуйся, быстрое Время,
Бег свой жестокий умерь,
Не по плечу это бремя.

Бремя тревог и потерь. (Б.Окуджава Зал ожидания. Нижний Новгород. Изд-во Деком. – 1996. – С. 31.

Особенность песенного текста «Батального полотна» в том, что здесь мысль о смерти, о уничтожающем огне жизни высказана не прямо. Есть тонкие, чисто окуджавинские ассоциации и детали. Надо больше доверять автору – ведь он и метафорически указал на основную мысль – «Батальное полотно».
И наконец, еще один значительный факт. В некоторых изданиях, носящих характер избранного, текст опубликован без последнего четверостишия. (См.: Булат Окуджава Стихотворения. М., Сов. Писатель. -1984. – С. 202. Булат Окуджава Стихотворения. Санкт-Петербург – 2001. –С. 343.)
А вот в сборнике «Арбат, мой Арбат», выпущенном издательством «Советский писатель» в 1976 году, этот текст приведен полностью:

Сумерки погасли. Флейта вдруг умолкла. Потускнели краски.
Медленно и чинно входят в ночь, как в море, кивера и каски.
Не видать, кто главный, кто – слуга, кто барин, из дворца ль, из хаты…
Все они солдаты, вечностью объяты, бедны ли богаты.
(Указ. Соч. – С- 44).

Здесь картина совсем проясняется: все это о нас с вами, о нас вами…
Мы так подробно и детально развернули подходы различного прочтения лишь одного текста Окуджавы, чтобы показать: кК широка его поэзия, вбирающая в себя разнообразные миры, для толкований.
Одно из великих достоинств поэзии Ю Окуджавы заключается в том, что его философская песенная лирика, населенная, как уже говорилось, и сказочно-историческими персонажами, и символическими образами и конкретным бытом нашего современника, и героями ушедших эпох, говорящая о самом главном в жизни – о смерти, любви и надежде – вмещает в себя пространство души совершенно разных читателей. Своеобразие его творчества лучше проявляется в контексте бытования авторской песни, в сравнении с творчеством других ярких представителей этого уникального явления отечественной культуры: В.Высоцкого, Галича, Н. Матвеевой, Ю.Кима, Ю. Визбора – но это тема уже другой статьи.
__________________________
© Смирнов Владислав Вячеславович

«Окуджава биография» - Постарайтесь вернуться назад». Творчество Булата Окуджавы. Тогда командовал людьми Надежды маленький оркестрик Под управлением любви. Окуджава возвратился в Москву. Молитва. «До свидания, мальчики! В1940 году пере-ехал в Тбилиси. Вместе с бра-том воспитывался у ба- бушки. Мы за ценой не постоим. ВОЙНА БУЛАТА 9 Мая 2007 года Булату Окуджаве исполнилось бы 83 года.

«Булат Окуджава» - Ярчайшим примером подобного дарования стал Булат Шалвович Окуджава. Поющий поэт», - так сам Булат Окуджава определяет специфику жанра. Был направлен в 10-й Отдельный запасной миномётный дивизион. Участвовал в работе литературного объединения «Магистраль». В 1940 году Булат Окуджава переехал к родственникам в Тбилиси.

«Окуджава» - Дышит, дышит - никак не надышится. Увижу и немею. Произведения. Полночный троллейбус становится кораблем, а пассажиры – матросами. Не забудем никогда… Окуджава булат шалвович. Булат Окуджава перенес операцию на сердце в США. (1924–1997). Пусть поход никогда ваш не кончится. Часовые любви на Неглинной не спят.

«Булат Шалвович Окуджава» - Популярность. Б. Окуджава. В музее. Мемориальный музей. Булат Окуджава. Участие в войне. Остался в памяти. Экранная жизнь песен. Булат Шалвович Окуджава. После войны. Участие в политике. Скончался в Париже. Прозаик. Государственный мемориальный музей Булата Окуджавы. Памятник Булату Окуджаве. Авторский вечер.

«Б.Ш.Окуджава» - Биография. Б.Ш.Окуджава. О полночном троллейбусе. В 1940 году Булат Окуджава переехал к родственникам в Тбилиси. «До свидания, мальчики». Семья и окружение. Ваше благородие. На новый лад судьбу не перешить. На Тверском бульваре. Надежды маленький оркестрик. 12 июня 1997 года Булат Окуджава скончался в Париже.

«Творчество Б.Окуджавы» - Пожелания друзьям. Поэты-барды. Песенка о Леньке Королеве. Жизнь в стихах Окуджавы. Познакомить с явлением авторской песни. Особенность поэзии Окуджавы. Крупный партийный работник. Авторская песня. Традиции городского романса. Об авторской песне. Песни, соответствующие духу времени. Стихи и песни о войне.

Всего в теме 7 презентаций

Булат Окуджава - повелитель чувств вот уже на протяжении нескольких поколений. Впечатление доверительности и непринужденности производят его неповторимые песни. Однако непосредственность Окуджавы вовсе не синоним простоты. Окуджава - виртуоз поэтического стиля.

Булат Шалвович Окуджава - поэт и прозаик - один из основоположников жанра бардовской песни, родился и вырос в Москве.

Мой город носит высший чин и звание Москва,

Но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.

Его детство прошло в небольших уютных дворах тихих арбатских переулков. Это она, арбатская детвора, придумала себе игру в "Арбатство" и ритуал посвящения в свое "сословие".

Пускай моя любовь, как мир, стара,

Лишь ей одной служил и доверялся,

Я, дворянин с арбатского двора,

Своим двором введенный во дворянство.

В 1942 году девятиклассник Окуджава добровольцем уходит на фронт. Вместо учебников осваивает науку пехотного боя.

Ах, война - она не год еще протянет, -

На то она и война;

Еще много километров портянок

Выкроят из полотна.

Рядовой Булат Окуджава воевал до конца 1944го. Ранения, госпитали..., и больше воевать не пришлось. "Бери шинель - пошли домой"... И вот наступила долгожданная Победа в войне жестокой, стоящей жизни миллионам людей, в войне, отнявшей у поколения, только вступившего во взрослую жизнь, целых четыре года юности.

Со слов самого поэта достоверно известно, что его первая песня на собственную мелодию "Нам в холодных теплушках не спалось..." появилась на фронте в 1943 году. И если та первая, фронтовая, которую сам автор считает слабой, давно забыта, то вторая сохранилась, звучит и поныне, хотя год её рождения - 1946-й.

Неистов и упрям

Гори, огонь, гори!

На смену декабрям

Приходят январи.

После окончания университета Окуджава едет по распределению работать в одну из сельских школ в Калужскую область. Появляются новые стихи, которые время от времени публикуют калужские газеты. В 1956 году выходит первый сборник стихов "Лирика". Он возвращается в Москву, работает сначала редактором в издательстве "Молодая гвардия", впоследствии заведует отделом поэзии в "Литературной газете".

Как раз в эти годы одна за другой пошли песни: "О Леньке Королеве", "Девочка плачет - шарик улетел", "Последний троллейбус", "До свидания, мальчики". Всех не перечесть, но нельзя не задержаться на мелодиях арбатских.

Ты течешь, как река.

Странное название!

И прозрачен асфальт, как в реке вода.

Ах, Арбат, мой Арбат, ты - мое призвание.

Ты и радость моя, и моя беда.

Только ведая правду о тех годах разлук и смятений, "когда свинцовые дожди лупили так по нашим спинам, что снисхождения не жди", можно понять, почему у Окуджавы его возлюбленный Арбат - и радость, и беда. Годом же раньше написана иная "арбатская" песня, менее восторженная, но еще более биографичная.

О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой,

Когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?

Как будто шагнул я со сцены в полночный московский уют,

Где старым арбатским ребятам бесплатно судьбу раздают.

Одно дело - песня, романс, совсем другое - поэт с гитарой на эстраде. Любопытно, что сам автор, по крайней мере раньше, не считал свои песни собственно песнями. Для него они были и оставались стихами, только не записанными на бумаге, а напетыми с голоса.

Негромкий, задушевный голос Окуджавы притягивал, заставлял вслушаться. Он никогда не писал звонких стихотворений, "на заказ". "Социальные заказы" были не для него. Его душа и сердце безошибочно определяли темы, важные для современников.

В нашей жизни, прекрасной и странной,

и короткой, как росчерк пера,

над дымящейся свежею раной

призадуматься, право, пора.

Призыв "Давайте говорить друг другу комплименты" - не просто красивая фраза, а жизненная необходимость для каждого из нас. В мире разрушающихся идеалов, как путеводная звезда - "надежды маленький оркестрик под управлением любви". Слово любовь употребляется поэтом очень часто. Ведь речь идет, в сущности, о жизни человека, основном принципе его бытия. Жизнь может состояться только при наличии любви: к окружающему миру, к людям, к жизни во всех ее проявлениях.

Неожиданная смерть Булата Шалвовича Окуджавы в 1997 году потрясла нас, его современников. Он пел о ценностях вечных, истинных, по-настоящему важных для человека: "Виноградную косточку в теплую землю зарою..." Кто из нас не грустил под эти пронзительные слова, кто не задавался вопросом. "А иначе, зачем на земле этой грешной живу?"

Профессия поэта "опасна и трудна". Роль поэта в обществе, его назначение и судьба - этой теме Булат Окуджава посвятил немало своих строк:

Поэтов травили, ловили на слове,

им сети плели; куражились,

корнали им крылья, бывало,

и к стенке вели...

Окуджава не изменился, став знаменитым: скромный облик, гитара, удивительная деликатность и уважение к слушателям. Один из его последних сборников называется "Посвящается вам", то есть нам, его почитателям, благодарным его современникам.

Узкожанровая специализированность создателей поэтического слова, как общеизвестно, бытует не изначально. Драматург А. Володин совсем недавно еще раз напоминал об этом: "В древности поэтов называли певцами: они сами сочиняли стихи и мелодию, сами пели их и сами себе аккомпанировали. Но постепенно отпала необходимость личного исполнения, затем отпала мелодия, стали необязательны рифма и размер, а иной раз даже мысль - сама поэзия стала служить недостойным целям... Тогда она спохватилась и потребовала: воссоединяйте меня! В нашей стране первым это сделал Окуджава".

Вероятно, в конце данного высказывания присутствует какаято доля гиперболизации. Вероятно, не самым первым. Были Визбор, Анчаров. Однако остается фактом, если первенство считать не единственно по хронологии событий, от самых первых его песен, а учитывая их количество, имеющих известность в самых разнообразных кругах, словно по основному пику широчайшей популярности, то звание Первого барда по праву относится к Окуджаве.

У Окуджавы написано всего приблизительно полторы сотни замечательных песен о любви и надежде, о бессмысленности войн, о вере в триумф здравого смысла и мудрости.