Сказка про мельницу изложение. Золотые зерна сказкотерапии. Текст сказки Ветряная мельница

Краткое содержание: Перед вами произведение очень известного писателя, Андерсена, сказка Ветряная мельница. Эта сказка рассказывает свою историю о невоспитанной, не культурной, избалованной и слишком заносчивой главной героине этого произведения. Главная героиня этой сказки, ветряная мельница. Ее за ее самоуверенность и большое тщеславие однажды наказала сама ее жизнь. В одной небольшой деревне, среди зелени, на большом поле была построена ветряная мельница. Не проходило ни одного дня, чтобы мельница не хвасталась перед всеми, как изысканно она устроена и сколько на ней сделано всяких разных деталей и шурупов. Всем хвалилась, что она лучшая среди других мельниц. Что она умнее даже своих хозяев, многих крестьян. Так шли день за днем. С каждым днем она хвасталась все больше и больше. Но однажды случилось не предвиденное событие. Наша мельница-звезда загорелась. В течении многих часом множество людей не могла потушить пламя, которое разгоралось все с большей и большей силой. Да и сама мельница, не очень даже хотела, чтобы обычные крестьяне подходили к его высочеству. Так и сгорела мельница. Читать сказку, Ветряная мельница онлайн нужно здесь. Можно слушать в аудиозаписи. Пишите свои отзывы и комментарии о прочитанной истории.

Текст сказки Ветряная мельница

На холме горделиво возвышалась мельница; она таки и была горденька. - И вовсе я не горда! - говорила она. - Но я очень просвещена и снаружи и внутри. Солнце и месяц к моим услугам и для внутреннего и для наружного употребления; кроме того, у меня есть в запасе стеариновые свечи, лампы с ворванью и сальные свечки. Смею сказать, что я просвещена! Я - существо мыслящее и так хорошо устроена, что просто любо. В груди у меня отличный жернов, а на голове, прямо под шляпой, четыре крыла. У птиц же всего по два крыла, и они таскают их на спине! Я голландка родом - это видно по моей фигуре - «летучая голландка»! «Летучий голландец», я знаю, явление сверхъестественное, но во мне нет ничего неестественного! Вокруг живота у меня идет целая галерея, а в нижней части - жилое помещение. Там живут мои мысли. Главная, которая всем заправляет, зовется остальными мыслями хозяином. Он знает, чего хочет, стоит куда выше крупы и муки, но и у него есть ровня; зовут ее хозяйкою. Она - душа всего дела; у нее губа вообще не дура, она тоже знает, чего хочет, и знает, что ей по силам; нежна она, как дуновение ветерка, сильна, как буря, и умеет добиваться своего исподволь. Она моя чувствительная сторона, хозяин же - положительная; но оба они составляют, в сущности, одно и зовут друг друга своею половиной. Есть у них и малютки, маленькие мысли, которые могут со временем вырасти. Малыши эти поднимают порою такую возню! На днях, когда я умно и рассудительно позволила хозяину и его подручному расследовать в моей груди жернова и колеса, - я чувствовала, что там что-то не ладно, а ведь нужно же знать, что происходит в тебе самой! Так вот, малыши подняли тогда такую возню! А это не кстати, если стоишь так высоко, как я! Надо же помнить, что стоишь на виду и в полном освещении; суд людской то же освещение! Да, что, бишь, я хотела сказать? Ах, да - ужасная возня малышей! Самый младший добрался до моей шляпы и принялся трещать языком так, что у меня защекотало внутри. Но маленькие мысли могут вырасти, я это испытала; да и извне могут прийти мысли, и не совсем моей породы; я, как далеко ни смотрю кругом, нигде не вижу себе подобной, никого, кроме себя! Но и в бескрылых домах, где мелют без жерновов, одними языками, тоже водятся мысли. Эти мысли приходят к моим и выходят за них замуж, как они это называют. Удивительно! Да, много есть на свете удивительного. Вот, например: со мной или во мне что-то совершилось; что-то как будто изменилось в механизме. Мельник как будто переменил свою «половину» на более нежную, молодую, благочестивую и сам стал оттого мягче душою; «половина» его как будто изменилась, а в сущности осталась той же самой, только смягчилась с годами. И вот все горькое улетучилось, и дело пошло еще лучше. Дни идут за днями, все вперед да вперед, на радость и счастье, и вот наконец - да, об этом и сказано и написано в книгах - придет день, когда меня не станет, и все-таки я останусь! Я разрушусь, чтобы восстать вновь в еще лучшем виде; я перестану существовать и все-таки буду продолжать существовать. Стану другой и в то же время останусь сама собой! Мне трудно понять это, как ни просвещена я солнцем, луной, стеарином, ворванью и салом! Но я твердо знаю, что мои старые бревна и кирпичи восстанут из мусора. Надеюсь, что я сохраню и свои старые мысли: хозяина, хозяйку, всех больших и малых, всю семью, как я называю их, всю мыслящую компанию, - без них я не могу обойтись! Надеюсь тоже, что я останусь самой собой, такою, какова я есть, с жерновом в груди, крыльями на голове и галереею вокруг живота, а не то и я не узнаю самое себя, да и другие не узнают меня и не скажут больше: «Вот у нас на холме гордо возвышается мельница, но сама-то она вовсе не горда!» Так вот что говорила мельница; говорила она и еще много чего, но это главное. И дни шли за днями, и последний из них был для нее последним. Мельница загорелась; пламя вспыхнуло, бросилось наружу, внутрь, лизнуло бревна и доски, а потом и пожрало их все. Мельница обрушилась, и от нее осталась одна зола; пожарище еще дымилось, но скоро ветер развеял дым. С живыми обитателями мельницы ничего не случилось при этой оказии - они только выиграли. Семья мельника - одна душа, много голов, составлявших одно целое, приобрела новую, чудесную мельницу, которой могла быть вполне довольна. Мельница была с виду точь-в-точь такая же, как старая, и о ней тоже говорили: «Вон на холме гордо возвышается мельница!» Но эта была устроена лучше, более современно, - все ведь идет вперед. Старые же бревна, источенные червями, истлели, превратились в прах, в золу, и тело мельницы не восстало из праха, как думала она. Она понимала все сказанное в буквальном смысле, а нельзя же все понимать буквально!

Стояла на реке водяная Мельница, старая-престарая. Никто не приходил к ней в гости, чтобы зерно в муку cмолоть. Маялась без работы Мельница. Ведь молоть зерно – ее главное предназначение. А теперь что старушке делать? На реку смотреть да песни птичек слушать? Так, так! Видно больше ей ничего не остается. Ведь хозяина, мельника, у нее уже давно нет. Да кому она такая нужна, старая-престарая. Сейчас зерно на современных хороших новых мельницах мелят.
– У-хк, У-хк, У-хк! – грустно поскрипывала своим колесом Мельница. – Мне б найти хорошего хозяина. Он бы смазал мое колесо, и тогда б я еще смогла крутить его и молоть зерно.
Однажды Мельнице повезло. Шли как-то мимо нее старушка Курица и старичок Петушок. Такие же, как и Мельница, никому не нужные и всеми позабытые. Злая хозяйка их, старичков, прогнала со двора. Потому жить Курице и Петуху стало негде. Вот и пошли они бродить по белу свету, надеясь отыскать для себя добрую хозяйку. "Хотя мы и старые, но приносить кому-то пользу еще смогли бы", – думали Петух с Курицей.
– Поживите у меня, – предложила Мельница. – Я такая же старая, как и вы. А вместе нам веселее будет.
– Я готов у тебя, Мельница, пожить, – сказал Петух. – И еще смогу стать твоим мельником, молоть вместе с тобой зерно в муку. А моя Курица зернышки по обочинам полевых дорог будет собирать. Вон их сколько ветер разносит по земле. Смелем зернышки в муку, из муки пшеничные блины испечем. Я давно таких не пробовал.
Остались Петух с Курицей у Мельницы жить. Начали они трудиться. Курица зернышки собирает, Петушок их в муку на Мельнице мелет. И вот уже целая горка муки в амбаре собралась. Испекли Петух с Курицей из муки блины нежные, мяконькие, ароматные. Запах от блинчиков по всей округе идет!
Почуял вкусный запах лесной Кот, тот, что жил в дупле старого дуба на краю леса. Побежал он в ту сторону, откуда дул ветер, и добрался до реки. А там водяная Мельница на воде стоит. Колесо ее на воде вертится, весело поскрипывает. За столом Курица с Петухом сидят и вкусные пшеничные блинчики уплетают.
Как же захотелось Коту пахучего блинчика попробовать! Прямо слюнки так и побежали! Подкрался он к Курице с Петухом сзади и стащил исподтишка с тарелки один румяный блин. Но не смог Кот удрать незамеченным.
– Ах ты, воришка! – возмутился Петух, ухватив за хвост хитрого Кота. – И не стыдно тебе чужое воровать?
– Неправда, не чужое, – мяукнул обиженный Кот. – В лесу все общее: и ягоды, и грибы, да и рыба в реке ничейная.
– Но блины-то мы сами испекли. Курица собрала по обочинам дорог рассыпавшиеся по ветру зернышки пшеницы, я их на Мельнице в муку смолол. И только потом мы из муки блинчики испекли. Ты ж, ничего не делая, воруешь у нас то, что сделали мы!
– А что мне делать? Я не умею собирать зернышки, не умею их молоть в муку, не умею печь блины, – жаловался Кот.
– Что же ты, лесной Кот, умеешь?
– Лазить по деревьям.
– Ну, тогда расскажи всем птицам леса о нас. Они, конечно же, захотят угостить птенчиков такими ароматными блинчиками и прилетят к нам в гости. Мы будем очень рады им! А еще ты сможешь охранять амбар с мукой от ночных нашествий ненасытных полевых мышей, – предложил Петух.
– Это я смогу! – обрадовался Кот.
Он так же, как и Петух, как и Курица, как и Мельница, соскучился по настоящей работе и с удовольствием принялся помогать своим новым друзьям.
Вскоре к водяной Мельнице со всех сторон леса стали прилетать птицы. Они несли в своих клювах пшеничные, овсяные, гречишные зернышки. А взамен получали от Курицы и Петуха по кусочку вкусной лепешки и пожелания доброго здоровья малышам-птенчикам.
– Какое прекрасное лакомство для наших деток! Большое вам спасибо! – благодарили птицы новых добрых друзей, улетая обратно в лес.
А в это время пушистый зеленоглазый Кот, ни от кого не таясь, сидел за столом у Мельницы и с удовольствием уплетал свеженький пшеничный блинчик. Ведь он не украл его, а заработал!

Было это там, где и не было, за морем аккурат да ещё три шага назад, где поросёнок - хвост закорючкой землю рыть своих братцев учит... Жил в тех краях один бедняк. А детишек у него было, что дырочек в сите, даже на одного поболе.

Детей-то у него хватало, а вот как их вырастить? Только и было имущества у бедняка, что два вола с горошинку: малюсенькие - от земли не видно.

И так и эдак ломали голову бедняк с женой. Что делать, как детей прокормить?

С горькой думой и спать ложились, с нею и подымались чуть свет. Кажется, всё испробовали, испытали, а только ни в чём не было им счастья-удачи. Э-эх, так оно ведётся на свете: у бедняка и счастье бедняцкое.

Однажды бедняк говорит жене:

Вот что, жена, пойду-ка я с этими волами-малютками в лес, хотя бы хворосту соберу. Как знать, может, и хорошее что-то случится.

Запряг он бессловесных помощников в тележку под стать им и отправился в лес.

Ходит бедняк по лесу, ветки сухие подбирает, на тележку складывает. Видит - на красивой лужайке нарядные мальчик и девочка бегают, играют.

Подошёл он к детям, заговорил с ними. Оказалось, девочка - дочь короля Восточной страны, а мальчик - сын короля Западной страны. Надобно вам сказать, что в тех местах как раз и были такие страны: в одной стране солнце всходило, в другой заходило, а по той лужайке проходила между ними граница.

Стояли они на лужайке втроём, беседовали, и тут увидели дети волов-малюток; особенно мальчику приглянулись крошки-волы, стал он просить бедняка - отдайте, мол,- до тех пор уговаривал, пока тот согласья не дал.

Очень не хотелось бедняку с последним своим добром расставаться, но мальчик уж больно просил да ещё посулил, что отец вознаградит его щедро. Согласиться бедняк согласился, а у самого на сердце кошки скребут. Понял это мальчонка и говорит:

Вы, дяденька, не убивайтесь, что я ваших волов сейчас уведу. Ступайте завтра прямо к моему батюшке, он вас не обидит.

Ну что ж, погнал королевич волов-малюток во дворец свой, а бедняк запрягся в тележку с хворостом, на себе домой поволок, измучился, пока дотащил.

О-хо-хо, уж дома ему досталось! Бедная жена с горя волосы на себе рвёт, плачет, мужа клянёт: малютки-волы были единственным их достоянием, а муж, как последний дурак, не подумал о собственных детях и этого их лишил! Ничегошеньки у них теперь не осталось, впору всем семейством побираться идти.

Уговаривал бедняк жену, успокаивал: мол, в хорошее место волы попали, воздадут ему за них сторицею, может, с этих пор вся жизнь по-другому пойдёт. А жена на него и не смотрит, знай воет да причитает. Не стало у бедняка мочи слушать её причитанья, на ночь глядя отправился дворец короля закатной страны искать.

И ведь как ему повезло: совсем недалеко тот дворец оказался, одну только ночь и шёл - к утру на место прибыл.

Заходит бедняк на дворцовый двор, а там королевич с волами-малютками забавляется, пахарям подражает - вроде бы по борозде идёт, покрикивает.

Увидел мальчик бедняка, обрадовался, подбежал, за руку во дворец повёл.

Хорошо, что пришли, дядечка, уж я все про вас батюшке доложил. А вам вот что скажу: ничего у короля-батюшки не берите - просите одну только маленькую чудо-мельничку.

Вошёл бедняк к королю: так, мол, и так, тех малюток-волов я хозяин.

Ну, добрый человек, проси у меня что хочешь,- говорит король,- очень уж угодил ты моему сыну любимому.

Смотрит бедняк - на столе мельничка стоит. Маленькая совсем. Игрушечная.

«Эх,- думает бедняк,- хорошую же цену я за своих волов получу! Видно, королевич-малолеток, себе игрушку получивши, и меня вздумал игрушкою одарить. Что же, быть по сему, не хочу мальчика доброго огорчать».

Ваше величество,- говорит бедняк королю,- мои волы маленькие совсем, большого подарка и не заслуживают. Довольно будет с меня этой вот мельнички.

Видели бы вы, как король побледнел, даже в лице переменился!

Да ты не стесняйся, проси у меня чего хочешь,- говорит он бедняку, заикаясь,- все получишь, что унести сможешь. Только эту мельничку не проси.

«Э, а мельничка-то, видать, не игрушка,- думает бедняк,- ежели королю с ней расстаться - нож острый!»

А вслух говорит почтительно:

Да неужто, великий король, я за двух моих замухрышек богатый подарок возьму! Нет, ничего мне не надо, ваше величество, кроме этой маленькой мельнички,- пусть и мои дети игрушкой потешатся.

Очень любил король своего сына единственного, из-за него и бедняка не захотел огорчить - отдал ему мельничку.

Бедняк уже в дверях, а король кричит ему вслед:

Слышишь, бедняк, тебе говорю: ежели, подумавши, поймёшь, что продешевил, приноси мельничку назад, дам я тебе кое-что получше!

Во дворе королевич говорит бедняку:

Хорошо вы сделали, дядечка, что мельничку взяли, ничего другого не взяли взамен.

Ох, право, не знаю, маленький королевич,- не выдержал тут бедняк.- Прямо душа не на месте. Ну, как я жене на глаза покажусь? Уже вчера за то, что без волов домой воротился, она меня целый день поедом ела. Что ж теперь будет, когда заместо волов с игрушкой явлюсь? осказках.ру - сайт

Не тужите, дядечка, смело домой ступайте. Знаю я, что говорю. Дома поставьте мельничку на стол и скажите: «Намели мне, чудо-мельничка, золотых монет да снеди всякой, жареного-пареного!» Увидите, она исполнит любое ваше желание, всего вам намелет, сколько потребуется. А потом ей скажите: «Достаточно, чудо-мельничка!» Она тотчас и остановится.

Обрадовался бедняк, поблагодарил королевича, мельничку под мышку и чуть не бегом домой припустился.

Бежит он, бежит по дороге, вдруг видит: навстречу ему что-то чёрное движется - туча не туча, а полнеба закрыто. Остановился бедняк, думает: что бы это такое было? А чёрная туча совсем уже близко. И чем же она оказалась, угадайте? Огромной-преогромной шляпой!

Едва разглядел бедняк человека под шляпой. Идет человек, ноги у него заплетаются, ослабел совсем, будто муха осенняя.

А у бедняка-то на душе радость, подходит он ближе, спрашивает шутливо:

Эй, земляк, не тесна ли шляпа?

Чем шутки шутить,- человек отвечает,- лучше бы хлеба кусочек подали. Три дня крошки во рту не было.

Да я бы с радостью,- говорит бедняк,- только нет у меня ничего.

Вывернул карманы, показывает: пусто.

И тут его осенило: а чудо-мельничка на что? Вот сейчас и испытаем, правду ли королевич сказал? Поставил бедняк мельничку на землю, говорит тихонько:

Ну-ка, чудо-мельничка, намели мне яств всяких, да не скупись!

Он и договорить не успел, а мельничка уже за работу принялась, колесики все закрутились, посыпались из неё дорогие кушанья, каких и король не едал. В один миг столько всего накрутила-навертела, что на целую деревню хватило бы. Бедняк испугался даже, закричал:

Довольно, чудо-мельничка, остановись!

Сели путники на травку, пьют, едят досыта. Развеселились оба, песни петь стали, плясать, потом опять на травке растянулись, беседу завели. Новый знакомец говорит бедняку:

Да, землячок, славная у вас мельничка, но и моя шляпа ей не уступит. Давайте меняться.

Э, землячок, я пока что в здравом уме,- отвечает бедняк,- моя-то чудо-мельничка всех моих домочадцев прокормит до скончания века и после того ещё денька два. А шляпа вашей милости разве что для чучела сгодится.

Ой ли! - засмеялся тот.- Ну так глядите в оба, коли до сих пор чуда не видели.

Снял он с головы шляпу и говорит:

Шляпа, стреляй!

Ох, и жалко, скажу я вам, что на той поляне вас не было. Потому как такой пальбы и вы не слыхивали. Пули, картечь, ядра пушечные так и посыпались. Бах, ба-бах, тарабах! - палит шляпа напропалую. Не знаю, когда бы стрельба кончилась, не скажи шляпе хозяин её: «Довольно уж, шляпа, довольно!»

Ну-ну,- говорит бедняк,- выходит, и твоя шляпа не проста. А все же мне она ни к чему. Врагов-то нет у меня, а семейство моё она не накормит.

Да только хозяин шляпы не отставал, так и эдак бедняка уламывал, улещивал, всякие выгоды сулил, совсем голову задурил - уговорил наконец.

Простились они, каждый в свою сторону пошёл - незнакомец с мельничкой чуть не вскачь припустил, мигом скрылся в лесу, а бедняк двух шагов не сделал и за голову схватился: «Что ж это я натворил, бестолковый, видать, бес попутал, а господь допустил...»

Невесело идет домой бедняк, еле ноги волочит, на палку опирается - да, чтоб не забыть: эту палку незнакомец на поляне оставил, очень уж спешил мельничку унести. Бедняк палку взял: вдруг нападет кто, подумал, хоть будет чем отбиваться.

Идет бедняк, горюет, чем к дому ближе, тем на душе тяжелей. А палка его вдруг спрашивает:

Бедняк остолбенел, глаза вытаращил: ну и чудеса, палка заговорила!

А палка опять:

О чем печалишься, хозяин мой?

О том, что лишил меня господь разума,- отвечает бедняк,- а ещё о мельничке, которой по своей же дурости лишился.

Не успел он договорить, палка из руки его вывернулась и в траве исчезла, только шорох прошёл. Оторопел бедняк, глянул ей вслед, а палка уж тут как тут и чудо-мельничку за собой тащит!

Что я вам скажу? Позабыл с той поры бедняк про горе-печаль, и дома и в деревне его почитали: всех накормил он со своей чудо-мельничкой, и своих и чужих, а сам так разбогател, что на шести волах пахал, собаке и той не корку черствую, а калач бросал.

Время шло своим чередом. Как-то под вечер стоит бедняк (это он-то бедняк!) у ворот своих и видит, бредут по улице трое - вроде бы господского вида мужчина с женою и мальчиком. Пригляделся бедняк, и что же? Ведь это король Западной страны с семейством пешком идёт! Выбежал бедняк им навстречу, поклонился почтительно да и спрашивает:

Куда ж это вы, ваше величество, пешим ходом идти изволите?

Эх, бедняк,- отвечает ему король,- горе у нас великое. Северный король отобрал у меня моё королевство, из дворца прогнал. Идём вот куда глаза глядят.

Ну, господин король,- говорит бедняк,- шибко не убивайтесь, помогу я вам в вашем несчастье, а покуда не побрезгуйте, извольте в дом мой зайти, отдохните с дороги.

На славу угостил бывший бедняк короля, и жену его, и сына малого - каких только яств на столе не было, гости всё подряд уплетали, ещё и пальчики облизывали.

А когда улеглись усталые путники, нахлобучил бедняк на голову волшебную шляпу, взял в руки палку и отправился в путь-дорогу - войско северного короля искать.

Да уж что и искать, когда вот оно! Северный король привел в Западную страну несметные полчища, все заполонили чёрные воины, яблоку негде упасть.

Взошёл тогда бедняк на высокую гору, снял шляпу, повернул её в сторону чужеземного войска и приказал:

Шляпа, стреляй!

Ещё и палку на подмогу послал.

Колоти их,- сказал,- прямо по головам, ведь эдаким дурням жадным голова так и так без надобности.

Немного времени прошло, ни одной вражьей души не осталось, некому и весть доставить северному королю.

Вернулся бедняк домой, говорит королю: так и так, можете в свой дворец отправляться. Король сперва не хотел ему верить, даже собственным глазам не поверил, когда увидел поле сражения и ни единого живого врага не обнаружил. Выкупил он у бывшего бедняка шляпу и палку, гору золота-серебра за них отвалил, на шести волах из казны возили, за неделю только управились.

А королевич подрос тем временем и на дочке восточного короля женился.

Свадьба была богатая, за столом всем местечко досталось, а бывший бедняк там чардаш отплясывал, да не по-вашему, а как у них в деревне танцуют.

Может, ещё и нынче пляшет, если не притомился. Завтра, может быть, и к вам в гости нагрянет.

Добавить сказку в Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Мой Мир, Твиттер или в Закладки

Информация для родителей: Ветряная мельница - короткая сказка Ганса Христиана Андерсена. Текст сказки «Ветряная мельница» написан в форме рассказа от лица мельницы, которая рассуждает о своей жизни. Сказка будет интересна детям в возрасте от 8 до 11 лет. Приятного чтения вам и вашим детям.

Читать сказку Ветряная мельница

На холме горделиво возвышалась ветряная мельница; она была гордая.

И вовсе я не горда! - говорила она. - Но я очень просвещена и снаружи и внутри. Солнце и месяц к моим услугам и для внутреннего и для наружного употребления; кроме того, у меня есть в запасе стеариновые свечи, лампы с ворванью и сальные свечки. Смею сказать, что я просвещена! Я - существо мыслящее и так хорошо устроена, что просто любо. В груди у меня отличный жернов, а на голове, прямо под шляпой, четыре крыла. У птиц же всего по два крыла, и они таскают их на спине! Я голландка родом - это видно по моей фигуре - «летучая голландка»! «Летучий голландец», я знаю, явление сверхъестественное, но во мне нет ничего неестественного!

Вокруг живота у меня идёт целая галерея, а в нижней части - жилое помещение. Там живут мои мысли. Главная, которая всем заправляет, зовётся остальными мыслями хозяином. Он знает, чего хочет, стоит куда выше крупы и муки, но и у него есть ровня; зовут её хозяйкою. Она - душа всего дела; у неё губа вообще не дура, она тоже знает, чего хочет, и знает, что ей по силам; нежна она, как дуновение ветерка, сильна, как буря, и умеет добиваться своего исподволь. Она моя чувствительная сторона, хозяин же - положительная; но оба они составляют, в сущности, одно и зовут друг друга своею половиной. Есть у них и малютки, маленькие мысли, которые могут со временем вырасти. Малыши эти поднимают порою такую возню! На днях, когда я умно и рассудительно позволила хозяину и его подручному расследовать в моей груди жернова и колёса, - я чувствовала, что там что-то неладно, а ведь нужно же знать, что происходит в тебе самой!

Так вот, малыши подняли тогда такую возню! А это некстати, если стоишь так высоко, как я! Надо же помнить, что стоишь на виду и в полном освещении; суд людской то же освещение! Да, что, бишь, я хотела сказать? Ах, да - ужасная возня малышей! Самый младший добрался до моей шляпы и принялся трещать языком так, что у меня защекотало внутри. Но маленькие мысли могут вырасти, я это испытала; да и извне могут прийти мысли, и не совсем моей породы; я, как далеко ни смотрю кругом, нигде не вижу себе подобной, никого, кроме себя! Но и в бескрылых домах, где мелют без жерновов, одними языками, тоже водятся мысли. Эти мысли приходят к моим и выходят за них замуж, как они это называют.

Удивительно! Да, много есть на свете удивительного. Вот, например: со мной или во мне что-то совершилось; что-то как будто изменилось в механизме. Мельник как будто переменил свою «половину» на более нежную, молодую, благочестивую и сам стал оттого мягче душою; «половина» его как будто изменилась, а в сущности осталась той же самой, только смягчилась с годами.

И вот все горькое улетучилось, и дело пошло ещё лучше. Дни идут за днями, все вперёд да вперёд, на радость и счастье, и вот наконец - да, об этом и сказано и написано в книгах - придёт день, когда меня не станет, и всё-таки я останусь! Я разрушусь, чтобы восстать вновь в ещё лучшем виде; я перестану существовать и всё-таки буду продолжать существовать. Стану другой и в то же время останусь сама собой! Мне трудно понять это, как ни просвещена я солнцем, луной, стеарином, ворванью и салом! Но я твёрдо знаю, что мои старые бревна и кирпичи восстанут из мусора. Надеюсь, что я сохраню и свои старые мысли: хозяина, хозяйку, всех больших и малых, всю семью, как я называю их, всю мыслящую компанию, - без них я не могу обойтись! Надеюсь тоже, что я останусь самой собой, такою, какова я есть, с жерновом в груди, крыльями на голове и галереею вокруг живота, а не то и я не узнаю саму себя, да и другие не узнают меня и не скажут больше: «Вот у нас на холме гордо возвышается мельница, но сама-то она вовсе не горда!»

Так вот что говорила ветряная мельница; говорила она и ещё много чего, но это главное.

И дни шли за днями, и последний из них был для неё последним.

Мельница загорелась; пламя вспыхнуло, бросилось наружу, внутрь, лизнуло бревна и доски, а потом и пожрало их все. Мельница обрушилась, и от неё осталась одна зола; пожарище ещё дымилось, но скоро ветер развеял дым.

С живыми обитателями мельницы ничего не случилось при этой оказии - они только выиграли. Семья мельника - одна душа, много голов, составлявших одно целое, приобрела новую, чудесную мельницу, которой могла быть вполне довольна. Мельница была с виду точь-в-точь такая же, как старая, и о ней тоже говорили: «Вон на холме гордо возвышается мельница!» Но эта была устроена лучше, более современно, - все ведь идёт вперёд. Старые же бревна, источенные червями, истлели, превратились в прах, в золу, и тело ветряной мельницы не восстало из праха, как думала она. Она понимала все сказанное в буквальном смысле, а нельзя же все понимать буквально!

На холме горделиво возвышалась мельница; она таки и была горденька.

И вовсе я не горда! - говорила она. - Но я очень просвещена и снаружи и внутри. Солнце и месяц к моим услугам и для внутреннего и для наружного употребления; кроме того, у меня есть в запасе стеариновые свечи, лампы с ворванью и сальные свечки. Смею сказать, что я просвещена! Я - существо мыслящее и так хорошо устроена, что просто любо. В груди у меня отличный жернов, а на голове, прямо под шляпой, четыре крыла. У птиц же всего по два крыла, и они таскают их на спине! Я голландка родом - это видно по моей фигуре - «летучая голландка»! «Летучий голландец», я знаю, явление сверхъестественное, но во мне нет ничего неестественного! Вокруг живота у меня идет целая галерея, а в нижней части - жилое помещение. Там живут мои мысли. Главная, которая всем заправляет, зовется остальными мыслями хозяином. Он знает, чего хочет, стоит куда выше крупы и муки, но и у него есть ровня; зовут ее хозяйкою. Она - душа всего дела; у нее губа вообще не дура, она тоже знает, чего хочет, и знает, что ей по силам; нежна она, как дуновение ветерка, сильна, как буря, и умеет добиваться своего исподволь. Она моя чувствительная сторона, хозяин же - положительная; но оба они составляют, в сущности, одно и зовут друг друга своею половиной. Есть у них и малютки, маленькие мысли, которые могут со временем вырасти. Малыши эти поднимают порою такую возню!

На днях, когда я умно и рассудительно позволила хозяину и его подручному расследовать в моей груди жернова и колеса, - я чувствовала, что там что-то не ладно, а ведь нужно же знать, что происходит в тебе самой! Так вот, малыши подняли тогда такую возню! А это не кстати, если стоишь так высоко, как я! Надо же помнить, что стоишь на виду и в полном освещении; суд людской то же освещение! Да, что, бишь, я хотела сказать? Ах, да - ужасная возня малышей! Самый младший добрался до моей шляпы и принялся трещать языком так, что у меня защекотало внутри. Но маленькие мысли могут вырасти, я это испытала; да и извне могут прийти мысли, и не совсем моей породы; я, как далеко ни смотрю кругом, нигде не вижу себе подобной, никого, кроме себя! Но и в бескрылых домах, где мелют без жерновов, одними языками, тоже водятся мысли. Эти мысли приходят к моим и выходят за них замуж, как они это называют. Удивительно! Да, много есть на свете удивительного. Вот, например: со мной или во мне что-то совершилось; что-то как будто изменилось в механизме. Мельник как будто переменил свою «половину» на более нежную, молодую, благочестивую и сам стал оттого мягче душою; «половина» его как будто изменилась, а в сущности осталась той же самой, только смягчилась с годами. И вот все горькое улетучилось, и дело пошло еще лучше.

Дни идут за днями, все вперед да вперед, на радость и счастье, и вот наконец - да, об этом и сказано и написано в книгах - придет день, когда меня не станет, и все-таки я останусь! Я разрушусь, чтобы восстать вновь в еще лучшем виде; я перестану существовать и все-таки буду продолжать существовать. Стану другой и в то же время останусь сама собой! Мне трудно понять это, как ни просвещена я солнцем, луной, стеарином, ворванью и салом! Но я твердо знаю, что мои старые бревна и кирпичи восстанут из мусора. Надеюсь, что я сохраню и свои старые мысли: хозяина, хозяйку, всех больших и малых, всю семью, как я называю их, всю мыслящую компанию, - без них я не могу обойтись! Надеюсь тоже, что я останусь самой собой, такою, какова я есть, с жерновом в груди, крыльями на голове и галереею вокруг живота, а не то и я не узнаю самое себя, да и другие не узнают меня и не скажут больше: «Вот у нас на холме гордо возвышается мельница, но сама-то она вовсе не горда!»

Так вот что говорила мельница; говорила она и еще много чего, но это главное.

И дни шли за днями, и последний из них был для нее последним.

Мельница загорелась; пламя вспыхнуло, бросилось наружу, внутрь, лизнуло бревна и доски, а потом и пожрало их все. Мельница обрушилась, и от нее осталась одна зола; пожарище еще дымилось, но скоро ветер развеял дым.

С живыми обитателями мельницы ничего не случилось при этой оказии - они только выиграли. Семья мельника - одна душа, много голов, составлявших одно целое, приобрела новую, чудесную мельницу, которой могла быть вполне довольна. Мельница была с виду точь-в-точь такая же, как старая, и о ней тоже говорили: «Вон на холме гордо возвышается мельница!» Но эта была устроена лучше, более современно, - все ведь идет вперед. Старые же бревна, источенные червями, истлели, превратились в прах, в золу, и тело мельницы не восстало из праха, как думала она. Она понимала все сказанное в буквальном смысле, а нельзя же все понимать буквально!