Остров новая земля самое главное. Всё об архипелаге Новая Земля - Новая Земля — военная земля

Географическое положение

Новая Земля - архипелаг в Северном Ледовитом океане между Баренцевым и Карским морями; входит в Архангельскую область России в ранге муниципального образования «Новая Земля».
Архипелаг состоит из двух больших островов - Северного и Южного, разделённых узким проливом (2-3 км) Маточкин Шар и множеством относительно малых островов, крупнейший из которых - Междушарский. Северо-восточная оконечность Северного острова - мыс Флиссингский - является самой восточной точкой Европы.

Тянется с юго-запада на северо-восток на 925 км. Самая северная точка Новой Земли - восточный остров Больших Оранских островов, самая южная - острова Пынины Петуховского архипелага, западная - безымянный мыс на полуострове Гусиная Земля острова Южный, восточная - мыс Флиссингский острова Северный.

Площадь всех островов более 83 тыс. км²; ширина Северного острова до 123 км, Южного - до 143 км.
На юге проливом Карские Ворота (ширина 50 км) отделяется от острова Вайгач.
Около половины площади Северного острова занимают ледники. На территории около 20 000 км² - сплошной ледяной покров, простирающийся почти на 400 км в длину и до 70-75 км в ширину. Мощность льда свыше 300 м. В ряде мест лёд спускается в фьорды или обрывается в открытое море, образуя ледяные барьеры и давая начало айсбергам. Общая площадь оледенения Новой Земли 29 767 км², из них около 92 % покровное оледенение и 7,9 % горные ледники. На Южном острове - участки арктической тундры.

Климат

Климат арктический, суровый. Зима продолжительная и холодная, с сильными ветрами (скорость катабатических (стоковых) ветров достигает 40-50 м/с) и метелями, в связи с чем Новую Землю в литературе иногда принято называть «Страной ветров». Морозы достигают −40 °C. Средняя температура самого тёплого месяца - августа - от 2,5 °C на севере до 6,5 °C на юге. Зимой разница достигает 4,6°. Разница в температурных условиях между побережьями Баренцева и Карского морей превышает 5°. Такая температурная асимметрия обусловлена разницей в ледовом режиме указанных морей. На самом архипелаге множество малых озёр, под лучами солнца температура воды в южных районах может достигать 18 °C.

Население

В административном плане архипелаг является отдельным муниципальным образованием Архангельской области . Имеет статус ЗАТО (закрытого административно-территориального образования). Для въезда на Новую Землю нужен особый пропуск. До начала 90-х гг. само существование населённых пунктов на Новой Земле было государственной тайной. Почтовым адресом посёлка Белушья Губа был «Архангельск-55», посёлка Рогачево и «точек», расположенных на Южном острове и юге Северного острова - «Архангельск-56», «точек», расположенных на севере Северного острова и Земле Франца-Иосифа - «Красноярский край, остров Диксон-2» (сообщение с ними через Диксон и поддерживалось). В административном центре - посёлке городского типа Белушья Губа, расположенном на Южном острове - проживает 2149 человек (2013). Второй населённый пункт на Новой Земле, существующий в настоящее время, - посёлок Рогачёво (457 чел.), в 12 км от Белушьей Губы. Здесь находится военный аэродром - Амдерма-2. В 350 км к северу на южном берегу пролива Маточкин Шар - посёлок Северный (без постоянного населения), база подземных испытаний, горных и строительно-монтажных работ. На Северном острове в настоящее время населённых пунктов нет.

Коренное население - ненцы было полностью выселено с островов в 1950-х годах, когда был создан военный полигон. Население посёлков главным образом составляют военные и строители.

Согласно результатам Всероссийской переписи населения 2010, население Новой Земли составляет 2429 человек и сосредоточено только в двух населенных пунктах - Белушья Губа и Рогачёво.

Природа

Экосистемы Новой Земли принято относить к биомам арктических пустынь (Северный остров) и арктической тундры.
Главная роль в формировании фитоценозов принадлежит мхам и лишайникам. Последние представлены видами кладоний, высота которых не превышает 3-4 см.
Значительную роль играют также арктические травянистые однолетники. Характерными для скудной флоры островов растениями являются стелющиеся виды, такие как ива ползучая (Salix polaris), камнеломка супротивнолистная (Saxifraga oppositifolia), горный лишайник и другие. Растительность в южной части составляет в большинстве карликовые берёзы, мох и низкая трава, в районах вблизи рек, озёр и заливов растёт множество грибов: грузди, опята и др.
Самое большое озеро - Гусиное. В нём водится пресноводная рыба, в частности арктический голец. Из животных распространены песцы, лемминги, белые куропатки, а также северный олень. Белые медведи приходят в южные районы с наступлением холодов, являясь угрозой местным жителям. Из морских животных встречаются гренландский тюлень, нерпа, морской заяц, моржи, киты.
На островах архипелага можно обнаружить крупнейшие в российском районе Арктики птичьи базары. Здесь селятся кайры, тупики, чайки.

Мой родны кут, як ты мне мілы!..
Забыць цябе не маю сілы!
Не раз, утомлены дарогай,
Жыццём вясны мае убогай,
К табе я ў думках залятаю
І там душою спачываю.
О, як бы я хацеў спачатку
Дарогу жыцця па парадку
Прайсці яшчэ раз, азірнуцца,
Сабраць з дарог каменні тыя,
Што губяць сілы маладыя, –
К вясне б маёй хацеў вярнуцца.

Вясна, вясна! не для мяне ты!
Не я, табою абагрэты,
Прыход твой радасны спаткаю, –
Цябе навек, вясна, хаваю.
Назад не прыйдзе хваля тая,
Што з быстрай рэчкай уплывае.
Не раз яна, зрабіўшысь парам,
На крыллях сонца дойдзе к хмарам
Ды йзноў дажджом на рэчку сыдзе –
Ніхто з граніц сваіх не выйдзе,
З законаў, жыццем напісаных,
Або на дол спадзе ў туманах.
Але хто нам яе пакажа?
На дол вадой ці снегам ляжа?
Не вернешся, як хваля тая,
Ка мне, вясна ты маладая!..
Вось як цяпер, перада мною
Ўстае куточак той прыгожа,
Крынічкі вузенькая ложа
І елка ў пары з хваіною,
Абняўшысь цесна над вадою,
Як маладыя ў час кахання,
Ў апошні вечар расставання.
І бачу лес я каля хаты,
Дзе колісь весела дзяўчаты
Спявалі песні дружным хорам,
З работ ідучы позна борам.
Нясліся зыкі песень здольных,
Ў лясах раз-пораз адбівалісь,
І ім узгоркі адклікалісь,
І радасць біла ў песнях вольных.
А хвоі, елкі векавыя
Пад зыкі песень маладыя
Маўчком стаялі ў нейкай думе,
І ў іх ціхусенечкім шуме
Няслось вячэрняе маленне
Ўгару, святое аддаленне.

Каля пасады лесніковай
Цягнуўся гожаю падковай
Стары, высокі лес цяністы.
Тут верх асіны круглалісты
Сплятаўся з хвоямі, з дубамі,
А елкі хмурымі крыжамі
Высока ў небе выдзялялісь,
Таемна з хвоямі шапталісь.
Заўсёды смутныя, бы ўдовы,
Яны найбольш адны стаялі,
І так маркотна пазіралі
Іх задуменныя галовы!
Лес наступаў і расступаўся,
Лужком зялёным разрываўся;
А дзе прыгожыя загібы
Так міла йшлі каля сядзібы,
Што проста імі б любаваўся.
А знізу гэты лес кашлаты
Меў зелянюсенькія шаты
Лазы, чаромхі ці крушыны,
Алешын ліпкіх, верабіны.
Глядзіш, бывала, і здаецца,
Што скрозь сцяну галін жывую,
Скрозь гэту тканку маладую
Ні мыш, ні пташка не праб’ецца.
Цякла тут з лесу невялічка
Травой заросшая крынічка,
Абодва берагі каторай
Лазняк, ракітнік абступалі;
Бруіліся ў цяньку іх хвалі
І ў луг чуць значнаю разорай
Ішлі спакойна між чаротаў,
Рабілі многа заваротаў,
Аж покі ў Нёман не ўцякалі.

Зялёны луг, як скінуць вокам,
Абрусам пышным і шырокім
Абапал Нёмна рассцілаўся –
За хатай зараз пачынаўся
Ды йшоў квяцістай раўніною
З мурожнай слаўнаю травою
І ззяў на сонцы ў пералівах
Пяшчотных тонаў. Як на нівах
Жыта збажынкі лёгка гнуцца
І людзям радасна смяюцца
Сваім прыемным, мілым спевам
Пад лёгкім ветрыку павевам, –
Так гнуцца, гойдаюцца травы,
Як пройме ветрык іх ласкавы,
І пойдуць хвалі травяныя
З прыемным спевам чарадою,
Зашэпчуць краскі між сабою,
Нібы дзяўчаткі маладыя.
Эх, луг шырокі! Як жывы, ты,
Праменнем сонейка заліты,
Увесь стаіш перад вачыма,
Ты міл і смуцен, як радзіма,
Як наша ціхая старонка,
Дзе смугі сіняя пялёнка
У летні час дымком звісае
І даль задумай спавівае.
Хоць я няволяй цяжка змучан
І з родным берагам разлучан,
Ды я душою ажываю,
Як вокам мыслі азіраю
Цябе, мой луг і бераг родны,
Дзе льецца Нёман срэбраводны,
Дубы дзе дружнай чарадою
Стаяць, як вежы, над вадою
Даўнейшых спраў вартаўнікамі
І ззяюць грозна жараламі.
І толькі тут, пад іх чародкай,
Улетку, добраю пагодкай,
Касьбой утомлены, спачынеш
І думкі клопату пакінеш,
Заснуўшы крэпка і салодка.
Тут так прахладна, так прывольна!
А пташкі голасна і здольна
Смяюцца мілым шчабятаннем
І поўняць луг сваім спяваннем.
А на дубах, як шапкі тыя,
Чарнеюць гнёзды буславыя.
Буслы клякочуць, бусляняты
Пішчаць жалобна, як шчаняты,
Насы закідваюць угору
І просяць есці ў сваю пору.
А там, дзе буслікі ўздужалі,
Іх пачынаюць вабіць далі;
Яны пачулі ў сабе сілы,
Яны разводзяць ужо крылы,
Ўгару на локаць падлятаюць,
Паветра ловяць, заграбаюць
І неуклюднымі нагамі
Танцуюць смешна над дубамі.
Там, у падсуседзях з бусламі,
І вераб’і, шпакі вядуцца;
Клапотна шчэбеты нясуцца
І моўкнуць позна вечарамі.
Ў дубах крычаць сіваваронкі,
І свіст над лугам рэзкі, звонкі
Каршун маркотна так раняе
І нейкі смутак закідае.
Эх, луг шырокі! Як жывы, ты,
Травой мурожнаю закрыты,
Стаіш зялёны прада мною
І ззяеш дзіўнаю красою!
Як дзве старэнькія кабеткі,
К каторым старасць неўзаметкі
Падкраўшысь злодзеем срэдзь ночы,
Як смачны сон змыкае вочы,
Красу і крэпасць забірае
І ўсю іх жывасць выкрадае
Ды кіне іх адных, старэнькіх,
Адных, як перст, і чуць жывенькіх
І непатрэбных анікому
На цягасць жыццю маладому, –
Так каля хаты, у садочку,
Схіліўшысь ціхенька ў куточку,
Стаялі дзве вярбы старыя,
А навакола маладыя
Дзярэўцы пышна красавалі,
На свет вясёла пазіралі.
Галлё спусціўшы над парканам,
Расла тут грушка з тонкім станам;
Па-над парканам пышным валам
Стаяў вішняк густы, прыўдалы.
Садок быў, праўда, невялічкі:
Дзве верабіны ды тры дзічкі
Ды між верб ліпка маладая,
Бы іх унучка дарагая.
Але як весела і міла
Тут пчолка ў вуллях гаманіла!
І як прыемна пахла мёдам!
Пладзілісь пчолкі з кожным годам:
Штолета вулляў прыбывала –
На пчолкі вельмі шанцавала.
Гул іх стаяў і ўдзень і ўночы.
Бывала, ўлетку, ў час рабочы
Не раз там чуўся крык вясёлы:
– Го, тата! дзядзька! выйшлі пчолы!
На вішні селі каля плоту!
Мужчыны кідалі работу,
Касьбу над рэчкай за кустамі,
І беглі шыбка, каб часамі
На лес дзе пчолкі не зляцелі,
Дык іх там пільненька глядзелі.

На прыгуменні, поруч з садам,
Павець з гумном стаяла радам,
А пад паветкаю прылады:
Вазок, калёсы, панарады,
Старыя сані, восі, колы
І вулляў некалькі на пчолы,
Яшчэ някончаных; судзіна,
Стары цабэрак, паўасміна
І розны хлам і лом валяўся,
Ад сонца, дожджыку хаваўся –
Патрэбны рэчы, ёсць вядома!
Гуменца, крытае саломай,
Ад доўгіх часаў пасівела;
Салома кудламі вісела,
Яе вятры параздзімалі,
А трохі хлопцы пасцягалі,
На стрэху лазячы, бывала, –
Іх гэта забаўка займала.
А пад шчытом на павуціне
Нішчымны колас-сіраціна
Ў зацішку лёгенька гайдаўся;
З якіх ён часаў там трымаўся,
То Бог яго святы ўжо знае!
Будоўля, больш яшчэ старая,
З гнілой, вагнутаю страхою
Стаяў хлявец якраз напроці
І чуць ліпеў, як бы на плоце
Гаршчок, разбіты качаргою.
Стары, паедзены чарвямі,
Набок пахілены вятрамі,
Глядзеў хлеў гэты старычынай,
Пахілай доляй жабрачынай;
А збоку, ў полі, недалёка
Стаяў прыгрэбнік адзінока,
Пахілкам, горкім сіратою,
У дол упёршыся страхою.
Ў глыбі двара стаяла хата
І выглядала зухавата
Паміж запушчанай будовы,
Як бы шляхцянка засцянкова,
Што ў дзень святы каля касцёла,
Чуць-чуць падняўшы край падола,
Так важна ходзіць з парасонам,
Спадніцай верціць, як агонам,
З дарожак пыл, пясок зганяе
І ў вочы хлопцам заглядае.

За хатай поле пачыналась,
Дзе жыта хораша гайдалась
І рос авёс, ячмень і грэчка, –
Было прытульнае гняздзечка!..

Мой родны кут, лугі, крыніца!
Цяпер для вас я – чужаніца.
Той самы лес, палеткі тыя,
Ды людзі там жывуць другія.
Мне душу смуткам напаўняе,
Што ў прошласць канулі гадочкі,
Мае шчаслівыя дзянёчкі, –
Прайшла, вясна ты маладая!

Цяпер разгорнем часаў шаты,
Бліжэй прыгледзімся да хаты,
Да Міхася і да Антося,
Як там вялося, як жылося.

Паэма, якая стала адной з галоўных падзей беларускай літаратуры, нарадзілася ў астрозе. Аб няўдалых кухарскіх спробах дзядзькі Антося ведае амаль што кожны беларускі школьнік, а знакамітыя радкі "Мой родны кут, як ты мне мілы" можа працягнуць любы беларус.

Як ствараўся адзін з нацыянальных сімвалаў, разам з карэспандэнтам Sputnik Алесяй Шаршнёвай успамінаў намеснік дырэктара Нацыянальнай бібліятэкі Беларусі Алесь Суша.

"Валадарка" як крыніца натхнення

"Новую зямлю" Якуб Колас пачынаў пісаць у Мінску і скончыў таксама там. А вось прамежкавых кропак на шляху стварэння за 12 гадоў — менавіта столькі спатрэбілася, каб завяршыць твор — было шмат.

Пісаць Канстанцін Міцкевіч пачаў у 1911 годзе, седзячы ў турме за ўдзел у нелегальным з"ездзе настаўнікаў Мінскай губерніі. Яе арганізатары выступалі за агульную сярэднюю адукацыю і выкладанне на беларускай мове, за што і былі арыштаваныя. Пішчалаўскі замак на Нямізе, больш вядомы як Валадарка, стаў месцам натхнення для аднаго з заснавальнікаў беларускай літаратурнай мовы.

"Пасля вайны ў сваіх успамінах 1947 года Колас узгадваў, што, седзячы ў астрозе, вельмі сумаваў па сваёй зямлі і ўзгадваў моманты свайго дзяцінства", — паведаміў Аляксандр Суша.

За тры гады зняволення свет убачыла вялікая колькасць раздзелаў паэмы, якіх, дарэчы, усяго было трыццаць. Некаторыя адразу ж друкаваліся ў "Нашай Ніве".

Лепшая кніга свету і опера

Аўтабіяграфічны твор у 1923 годзе першым надрукавала Беларускае кааперацыйнае выдавецтва "Савецкая Беларусь" — дзяржаўнае і самае буйное на тыя часы.

© Sputnik Алеся Шаршнёва

Выданні паэмы "Новая зямля" Якуба Коласа

"Сам Колас казаў, што падзеі ў паэме адносяцца да 1890-1900-х гадоў, але некаторыя падзеі апісаныя па рэаліях крыху болей позняга часу. У Расіі ў тыя часы праводзілася Сталыпінская рэформа, пісьменнік падкрэсліваў вельмі сур"ёзныя змены ў грамадскім жыцці", — тлумачыць Аляксандр Суша.

Праз некаторы час з"яўляецца яшчэ адно выданне — ад Беларускага дзяржаўнага выдавецтва. Кнігу выдавалі часта, а над мастацкім афармленнем працавалі лепшыя творцы тых часоў. Напрыклад, фінскі мастак Алексантэры Ахола-Вало, які зрабіў шмат прац у Беларусі ў 20-я гады ХХ стагоддзя.

Натхніла творчасць Коласа і мастака Георгія Паплаўскага. Ён зрабіў цэлы цыкл малюнкаў, за якія на Лейпцыгскай выставе выданне атрымала ўзнагароду як "Лепшая кніга свету".

З цягам часу паэма атрымала і музычнае аздабленне. У 1980 годзе Алесь Петрашкевіч напісаў лібрэта, і з"явілася нацыянальная опера "Новая зямля". У 1982 годзе святкавалася стагоддзе з дня нараджэння Якуба Коласа, і пастаноўку зрабілі ў Вялікім тэатры оперы і балета. Падзея была вельмі значная, таму што оперы на нацыянальную тэматыку ў тыя часы ставіліся рэдка.

Энцыклапедыя для іншапланецян

Паэма нездарма займае галоўнае месца ў беларускай літаратуры. "Новая зямля" — першы буйны ліра-эпічны твор, напісаны па-беларуску, падкрэслівае Аляксандр Суша.

Тагачасныя чытачы адразу ж успрынялі паэму як народную: завучвалі яе на памяць і з лёгкасцю чыталі падчас хатніх гасцёўняў.

"Ацэнкі паэмы адразу ж пасля выдання былі вельмі высокімі, і не толькі з боку чытачоў і прадстаўнікоў беларускай культуры, але і ад замежных літаратуразнаўцаў", — узгадвае спецыяліст.

Рэцэнзенты высока ацанілі мастацкія якасці твора і змястоўны пасыл і ахрысцілі паэму "энцыклапедыяй жыцця беларускага сялянства канца ХІХ — пачатку ХХ стагоддзя". Менавіта гэтае параўнанне застаецца адным з самых папулярных і цяпер.

Вядомы пісьменнік і грамадскі дзеяч Алесь Адамовіч у сваёй навуковай працы "Беларускі вершаваны раман" задаў гіпатэтычнае пытаннне: калі б мы нейкім чынам скантактавалі з іншапланецянамі, то якую б найбольш поўную і дакладную інфармацыю ад беларусаў маглі б ім даслаць? "Новую зямлю" Якуба Коласа, бо ў ёй ёсць усё пра нас", — адказаў навуковец на сваё пытанне.

Зараз набыць адно з галоўных выданняў усіх беларусаў можна не толькі ў любой краме. Напрыклад, Нацыянальная бібліятэка прадставіла творы беларускага песняра на сваім сайце.

У адмысловым віртуальным праекце можна ўбачыць не толькі сканы арыгінальных першых выданняў, але і першыя публікацыі, і шэраг аналітычных тэкстаў, падтрыхтаваных супрацоўнікамі бібліятэкі.

А у Новой Земли ходит Арктика,
Ходит Арктика ходуном.
Ю. Визбор. Новая Земля. 1970

В освоении многих отдаленных территорий нашей страны ведущую роль играли военные. Кое-где на Крайнем Севере и Дальнем Востоке гарнизоны по сей день являются основным типом населенных пунктов. Правда, в постсоветское время число таких гарнизонов и численность населения в них резко снизились. Однако до сих пор наши учебники географии о «военном» освоении не пишут ничего даже в тех случаях, если оно давно уже не является тайной. Это немного удивительно, поскольку для многих и староосвоенных районов, и регионов нового освоения части разных силовых ведомств выполняют функции градообразующих предприятий.

Новая Земля (площадь 83 тыс. км 2) разделяет Баренцево и Карское моря. Это один из самых старых, по времени открытия островов Северного Ледовитого океана. Точное время открытия, островов неизвестно, скорее всего, это произошло еще во времена независимости Великого Новгорода. О древности открытия Новой Земли свидетельствует и ее старинное название, Матка. Отсюда название пролива Маточкин Шар. По всей видимости, это название произошло от финно-угорского слова matka - путь. Земля Франца-Иосифа была открыта в конце XIX в. австро-венгерской экспедицией, отправившейся в 1872 г. в поисках Северо-Восточного прохода, а может быть, и для достижения Северного полюса и в 1873 г. прижатой льдами к берегам доселе не известной земли, названной по имени тогдашнего императора Австро-Венгрии. З.Ф.И., как ее обычно называют на Севере, имеет площадь примерно 16 тыс. км 2 и состоит из 191 острова.

Первое постоянное поселение на Новой Земле появилось в 1877 г. Называется оно Малые Кармакулы. В 1896 г. в Малых Кармакулах была создана гидрометеорологическая станция, существующая по сей день и являющаяся старейшей полярной станцией в России.

По мере освоения островов открывались все новые бухты и строились новые поселения. Одним из таких поселений стала и нынешняя «столица» Новой Земли поселок Белушья Губа, основанный в 1897 г. Кроме Белушьей Губы и Малых Кармакул, на Новой Земле до революции было создано еще несколько поселений, все они давно исчезли.

Годы Гражданской войны Новая Земля пережила тяжело. Поскольку ее освоение до революции шло на государственные средства, а их поступление в 1917-1919 гг. прекратилось, то население островов попало в очень тяжелое положение.

В 20-е годы продолжилось создание новых поселений и полярных станций. Например, на берегу Чёрной губы строится становище Красино, остатки которого сохранились до настоящего времени. В 30-е годы строятся полярные станции на мысе Желания, в Русской гавани, на побережье Маточкина Шара (мыс Столбовой). В это же время создаются полярные станции и на З.Ф.И., в 1928 г. официально провозглашенной частью территории СССР.

В 1942 г. к берегам Новой Земли и Земли Франца-Иосифа начинают проникать немецкие подводные лодки. И не только проникать, но и отстаиваться здесь. На берегах Новой Земли немцами были размещены автоматические гидрометеостанции, а на Земле Франца-Иосифа была построена полярная станция (Земля Александры). Остатки этой станции были обнаружены в 50-е годы.

Для борьбы с германским флотом в 1942 г. создается Новоземельская военно-морская база (ВМБ), имевшая статус временной. В состав базы были включены практически все существовавшие к этому времени населенные пункты и полярные станции. Штаб Новоземельской ВМБ размещался в Белушьей Губе. Базе были переданы два соединения сторожевых кораблей, несколько батарей и полубатарей береговой обороны, а также зенитно-артиллерийские батареи. В 12 км от Белушьей Губы был построен аэродром Рогачёво.

В июле 1942 г. к Новой Земле подошли несколько судов печально известного конвоя PQ-17. Полярные станции, суда и поселения на Новой Земле обстреливались германскими подводными лодками.

Осенью 1942 г. германские самолеты подвергли бомбардировкам Белушью Губу. Весной 1943 г. на аэродроме Рогачёво были размещены истребители «И-15бис». Первые военные летчики на Новой Земле жили в палатках круглый год. Только побывав на островах зимой, можно оценить подвиг этих людей.

В 1946 г. Новоземельская военно-морская база была упразднена. Корабли ВМФ ушли с острова, были вывезены орудия артиллерийских батарей. Годы существования базы, однако, дали мощный толчок развитию Белушьей Губы. Аэродром Рогачёво обеспечивает поселку позиции «столицы островов». В 1947 г. был создан первый аэродром Нагурское на Земле Александры, входящей в состав Земли Франца-Иосифа.
Белушья Губа («Белушка»).

В 50-е годы Арктика начинает рассматриваться СССР и США в качестве вероятного театра военных действий, поскольку кратчайший путь для стратегической авиации между двумя тогдашними сверхдержавами пролегает через Северный полюс. Вновь создаваемые Войска противовоздушной обороны (Войска ПВО страны) проявляют интерес к созданию позиций на арктических островах, в том числе на Новой Земле. Новая Земля и Земля Франца-Иосифа начинают рассматриваться как своеобразный «зонтик», прикрывающий с севера Европейскую часть СССР.

В 1949 г. был произведен первый атомный взрыв в СССР на Семипалатинском полигоне. Решение о создании второго, военно-морского, полигона принимается в 1953 г. Причин того, почему именно Новая Земля стала местом его размещения, несколько. Пути к островам были хорошо известны, побережье более или менее освоено, построены пристани и аэродром. Однако при этом здесь были обширные незаселенные территории.

В 1954 г. начинаются работы по созданию полигона. Первым местом для проведения испытаний атомного оружия была выбрана губа Чёрная, где 21 сентября 1955 г. был произведен подводный атомный взрыв. В 1957 г. здесь же был осуществлен единственный на Новой Земле наземный взрыв. В 80-е годы берега Чёрной губы были завалены бронетехникой - танками, БМП, БТР, на которой, видимо, проверялось воздействие атомных взрывов. Поселок испытателей строится неподалеку от Чёрной губы, в губе Башмачная. Территория между Чёрной и Башмачной губами застраивается разного рода сооружениями, назначение которых угадать удается не всегда. Но их число, а зачастую и размеры поражают. В тех местах очень легко понять, во что превратилась бы планета в случае, если бы испытывавшиеся на Новой Земле «изделия» нашли свое боевое применение.

По всей видимости, поселок на берегу губы Башмачная был оставлен в 1969 г., когда произошел выброс радиоактивного газа после испытаний в известняках. В этом поселке все носит следы поспешного бегства, даже строительный раствор, оставленный у недостроенной кирпичной стены. В центре поселка в 80-е годы еще стоял памятник с надписью «Памяти наших погибших товарищей» (текст воспроизвожу по памяти, видел один раз, и более двадцати лет назад). Памятник погибшим товарищам в центре мертвого поселка производит сильное впечатление. Район Чёрной и Башмачной губ впоследствии стал именоваться «Южной зоной» полигона, после выброса 1969 г. и эвакуации поселка испытания здесь не проводились.

Официальной датой создания полигона на Новой Земле считается 17 сентября 1954 г., когда в соответствии с директивой Главного штаба ВМФ полигон был обозначен как войсковая часть 77510. Номер войсковой части сохраняется и сейчас, хотя сам полигон подчиняется уже не ВМФ, а непосредственно Министерству обороны. Этот день, 17 сентября 1954 г., считается официальным днем основания поселка Белушья Губа. К тридцатилетию этой директивы, в 1984 г., в Белушьей Губе был поставлен памятник «Основателям гарнизона. 1954-1984».

Военно-морской флот создает систему подразделений, которые следят за движением судов в районе Новой Земли. Эти подразделения размещаются в основном на бывших полярных станциях, хотя часть этих станций (например, Малые Кармакулы, Мыс Желания и Мыс Меньшикова) продолжают действовать в «гражданском» режиме. Предпринимались попытки возобновить базирование на Новой Земле боевых кораблей, но эти попытки были безуспешны. В течение девяти месяцев в году, когда у новоземельского побережья стоит лед, использование этих кораблей было невозможным.

Одновременно с частями ВМФ на Новой Земле начинают развертываться части Войск ПВО страны. Штаб 4-й дивизии ПВО, так же как и штаб полигона, размещался в Белушьей Губе. В ее состав входили радиотехнические, зенитно-ракетные и истребительные авиационные полки, расположенные на Новой Земле, северо-востоке Европейской части СССР и на Ямале. На Новой Земле и Земле Франца-Иосифа развертываются подразделения 3-го радиотехнического полка (РТП). Самая южная «точка» 3-го РТП располагалась на мысе Меньшикова. Самые северные «точки» размещались на Земле Франца-Иосифа - Греэм-Белл и Нагурская, а во второй половине 80-х годов была развернута «точка» на острове Виктория, расположенном между З.Ф.И. и Шпицбергеном. «Точки» 3-го РТП на Земле Франца-Иосифа и острове Виктория были самыми северными войсковыми частями Советского Союза. Зенитно-ракетный полк прикрывал Белушью Губу и Рогачёво, истребительный авиационный полк базировался на аэродроме Рогачёво и также был предназначен, главным образом, для защиты самой Новой Земли.

Несколько позднее на Новой Земле и З.Ф.И. начинается развертывание частей и подразделений других родов войск и видов вооруженных сил. Были здесь части Ракетных войск стратегического назначения, которые следили за испытательными пусками ракет и запуском космических аппаратов с космодрома Плесецк. В Белушьей Губе дислоцируются военно-строительные части («стройбаты»). На Земле Александры в 70-е годы была создана погранзастава «Нагурская», ставшая самой северной пограничной заставой Советского Союза и нынешней России. Эта погранзастава существует и сейчас.

На острове Греэм-Белл, входящем в состав Земли Франца-Иосифа, существовала отдельная авиакомендатура, поддерживавшая в работоспособном состоянии ледовый аэродром, способный принимать и тяжелые самолеты.

В 1956 г. началось создание «Северной зоны» полигона в районе пролива Маточкин Шар. У западного входа в пролив с южной стороны строится поселок Северный, где и проводились основные испытания в 60-70-е годы. Если «Южная зона» полигона создавалась для испытаний атомного оружия, то первоначальной целью создания «Северной зоны» были испытания ядерного оружия, которое по мощности многократно превосходит атомное. Основные испытания ядерного оружия (водородных бомб) проводились на Новой Земле.

В 1957 г. с островов выселяется все местное население и военные становятся его безраздельными хозяевами. Никаких экономических функций с этого времени Новая Земля не выполняет. От периода «гражданского» освоения Новой Земли в Белушьей Губе осталось лишь несколько деревянных зданий в районе пирса, на одном из которых есть (или была?) деревянная мемориальная доска с надписью: «Здесь помещался Новоземельский островной совет депутатов трудящихся, бессменным председателем которого был Илья (Тыко) Вылка». Всего с Новой Земли было переселено на материк 298 человек.

С 1957-го по 1999 г. никакой «гражданской» власти в этой части страны не существовало, высшей властью на Новой Земле был командир в/ч 77510. Фактически Новая Земля и Земля Франца-Иосифа находились вне сетки административно-территориального деления СССР, подчиняясь напрямую Москве.

Самым мощным «изделием», которое было испытано над Новой Землей, была бомба в 500 мегатонн тротилового эквивалента. Это испытание было осуществлено 30 октября 1961 г. над Северным островом. В 1962 г. атомные испытания в воздухе, на земле и под водой прекращают. С этого времени на Новой Земле велись лишь подземные испытания, проводившиеся, главным образом, в Северной зоне полигона. Резко сокращается число этих испытаний: если в 1962 г. их было 36, то все последующие годы - в основном 1-2 в год, максимум 4 (1975 г.). Эти испытания проводились с 1963-го по 1984 г., в 1985 г. и 1986 г. они не осуществлялись, затем были возобновлены, причем на испытаниях 1987 г. произошел выброс радиоактивного газа. Последние испытания ядерного оружия на Новой Земле были произведены 24 октября 1990 г. С тех пор на Северном полигоне производятся лишь взрывы неядерных боеприпасов, главным образом, для поддержания технического состояния полигона.

В первые десятилетия «военного» освоения Новой Земли испытатели атомного оружия и защитники северных воздушных рубежей жили в условиях, которые правильнее всего было бы назвать ужасными. Жилые дома и казармы были в основном деревянными и по большей части представляли собой бараки, не имевшие ни водопровода, ни канализации. Более или менее устойчивое водоснабжение можно было наладить лишь там, где имелись крупные озера с питьевой водой. Во всех остальных местах приходилось довольствоваться водой, полученной в результате таяния снега. Только в 70-е и 80-е годы в Белушьей Губе и Рогачёво строятся капитальные здания, при строительстве которых учитывались «северные» нормативы - высокие потолки, тройное остекление и т.д.

Однако на точках, построенных еще во второй половине 50-х годов, жилищно-бытовые условия до конца их существования (начало 90-х) сохранялись в основном прежними. Для обитателей точек Белушья Губа и Рогачёво действительно были «столицами», служба на точках была нечеловечески тяжелой. Никакой «северной романтики», как могли бы подумать некоторые, в такой службе не было. Если офицеры получали двойной-тройной оклад и выслугу год за два, то солдаты не получали ничего. Оторванность от Большой земли усугублялась длительным пребыванием в очень небольшом коллективе, где все отношения обостряются до предела, и «дедовщиной», которая здесь, как и во всех Вооруженных Силах, процветала. Бывали случаи побега «в никуда», поскольку покинуть Новую Землю невозможно.

Якуб Колас

Новая зямля

Паэма

І. Леснікова пасада

Мой родны кут, як ты мне мілы!..

Забыць цябе не маю сілы!

Не раз, утомлены дарогай,

Жыццём вясны мае убогай,

К табе я ў думках залятаю

І там душою спачываю.

О, як бы я хацеў спачатку

Дарогу жыцця па парадку

Прайсці яшчэ раз, азірнуцца,

Сабраць з дарог каменні тыя,

Што губяць сілы маладыя, -

К вясне б маёй хацеў вярнуцца.

Вясна, вясна! не для мяне ты!

Не я, табою абагрэты,

Прыход твой радасны спаткаю, -

Цябе навек, вясна, хаваю.

Назад не прыйдзе хваля тая,

Што з быстрай рэчкай уплывае.

Не раз яна, зрабіўшысь парам,

На крыллях сонца дойдзе к хмарам

Ды йзноў дажджом на рэчку сыдзе -

Ніхто з граніц сваіх не выйдзе,

З законаў, жыццем напісаных,

Або на дол спадзе ў туманах.

Але хто нам яе пакажа?

На дол вадой ці снегам ляжа?

Не вернешся, як хваля тая,

Ка мне, вясна ты маладая!..

Вось як цяпер, перада мною

Ўстае куточак той прыгожа,

Крынічкі вузенькая ложа

І елка ў пары з хваіною,

Абняўшысь цесна над вадою,

Як маладыя ў час кахання,

Ў апошні вечар расставання.

І бачу лес я каля хаты,

Дзе колісь весела дзяўчаты

Спявалі песні дружным хорам,

З работ ідучы позна борам.

Нясліся зыкі песень здольных,

Ў лясах раз-пораз адбівалісь,

І ім узгоркі адклікалісь,

І радасць біла ў песнях вольных.

А хвоі, елкі векавыя

Пад зыкі песень маладыя

Маўчком стаялі ў нейкай думе,

І ў іх ціхусенечкім шуме

Няслось вячэрняе маленне

Ўгару, святое аддаленне.

Каля пасады лесніковай

Цягнуўся гожаю падковай

Стары, высокі лес цяністы.

Тут верх асіны круглалісты

Сплятаўся з хвоямі, з дубамі,

А елкі хмурымі крыжамі

Высока ў небе выдзялялісь,

Таемна з хвоямі шапталісь.

Заўсёды смутныя, бы ўдовы,

Яны найбольш адны стаялі,

І так маркотна пазіралі

Іх задуменныя галовы!

Лес наступаў і расступаўся,

Лужком зялёным разрываўся;

А дзе прыгожыя загібы

Так міла йшлі каля сядзібы,

Што проста імі б любаваўся.

А знізу гэты лес кашлаты

Меў зелянюсенькія шаты

Лазы, чаромхі ці крушыны,

Алешын ліпкіх, верабіны.

Глядзіш, бывала, і здаецца,

Што скрозь сцяну галін жывую,

Скрозь гэту тканку маладую

Ні мыш, ні пташка не праб"ецца.

Цякла тут з лесу невялічка

Травой заросшая крынічка,

Абодва берагі каторай

Лазняк, ракітнік абступалі;

Бруіліся ў цяньку іх хвалі

І ў луг чуць значнаю разорай

Ішлі спакойна між чаротаў,

Рабілі многа заваротаў,

Аж покі ў Нёман не ўцякалі.

Зялёны луг, як скінуць вокам,

Абрусам пышным і шырокім

Абапал Нёмна рассцілаўся -

За хатай зараз пачынаўся

Ды йшоў квяцістай раўніною

З мурожнай слаўнаю травою

І ззяў на сонцы ў пералівах

Пяшчотных тонаў. Як на нівах

Жыта збажынкі лёгка гнуцца

І людзям радасна смяюцца

Сваім прыемным, мілым спевам

Пад лёгкім ветрыку павевам, -

Так гнуцца, гойдаюцца травы,

Як пройме ветрык іх ласкавы,

І пойдуць хвалі травяныя

З прыемным спевам чарадою,

Зашэпчуць краскі між сабою,

Нібы дзяўчаткі маладыя.

Эх, луг шырокі! Як жывы, ты,

Праменнем сонейка заліты,

Увесь стаіш перад вачыма,

Ты міл і смуцен, як радзіма,

Як наша ціхая старонка,

Дзе смугі сіняя пялёнка

У летні час дымком звісае

І даль задумай спавівае.

Хоць я няволяй цяжка змучан

І з родным берагам разлучан,

Ды я душою ажываю,

Як вокам мыслі азіраю

Цябе, мой луг і бераг родны,

Дзе льецца Нёман срэбраводны,

Дубы дзе дружнай чарадою

Стаяць, як вежы, над вадою

Даўнейшых спраў вартаўнікамі

І ззяюць грозна жараламі.

І толькі тут, пад іх чародкай,

Улетку, добраю пагодкай,

Касьбой утомлены, спачынеш

І думкі клопату пакінеш,

Заснуўшы крэпка і салодка.

Тут так прахладна, так прывольна!

А пташкі голасна і здольна

Смяюцца мілым шчабятаннем

І поўняць луг сваім спяваннем.

А на дубах, як шапкі тыя,

Чарнеюць гнёзды буславыя.

Буслы клякочуць, бусляняты

Пішчаць жалобна, як шчаняты,

Насы закідваюць угору

І просяць есці ў сваю пору.

А там, дзе буслікі ўздужалі,

Іх пачынаюць вабіць далі;

Яны пачулі ў сабе сілы,

Яны разводзяць ужо крылы,

Ўгару на локаць падлятаюць,

Паветра ловяць, заграбаюць

І неуклюднымі нагамі

Танцуюць смешна над дубамі.

Там, у падсуседзях з бусламі,

І вераб"і, шпакі вядуцца;

Клапотна шчэбеты нясуцца

І моўкнуць позна вечарамі.

Ў дубах крычаць сіваваронкі,

І свіст над лугам рэзкі, звонкі

Каршун маркотна так раняе

І нейкі смутак закідае.

Эх, луг шырокі! Як жывы, ты,

Травой мурожнаю закрыты,

Стаіш зялёны прада мною

І ззяеш дзіўнаю красою!

Як дзве старэнькія кабеткі,

К каторым старасць неўзаметкі

Падкраўшысь злодзеем срэдзь ночы,

Як смачны сон змыкае вочы,

Красу і крэпасць забірае

І ўсю іх жывасць выкрадае

Ды кіне іх адных, старэнькіх,

Адных, як перст, і чуць жывенькіх

І непатрэбных анікому

На цягасць жыццю маладому, -

Так каля хаты, у садочку,

Схіліўшысь ціхенька ў куточку,

Стаялі дзве вярбы старыя,

А навакола маладыя

Дзярэўцы пышна красавалі,

На свет вясёла пазіралі.

Галлё спусціўшы над парканам,

Расла тут грушка з тонкім станам;

Па-над парканам пышным валам

Стаяў вішняк густы, прыўдалы.

Садок быў, праўда, невялічкі:

Дзве верабіны ды тры дзічкі

Ды між верб ліпка маладая,

Бы іх унучка дарагая.

Але як весела і міла

Тут пчолка ў вуллях гаманіла!

І як прыемна пахла мёдам!

Пладзілісь пчолкі з кожным годам:

Штолета вулляў прыбывала -

На пчолкі вельмі шанцавала.

Гул іх стаяў і ўдзень і ўночы.

Бывала, ўлетку, ў час рабочы

Не раз там чуўся крык вясёлы:

Го, тата! дзядзька! выйшлі пчолы!

На вішні селі каля плоту!

Мужчыны кідалі работу,

Касьбу над рэчкай за кустамі,

І беглі шыбка, каб часамі

На лес дзе пчолкі не зляцелі,

Дык іх там пільненька глядзелі.

На прыгуменні, поруч з садам,

Павець з гумном стаяла радам,

А пад паветкаю прылады:

Вазок, калёсы, панарады,

Старыя сані, восі, колы

І вулляў некалькі на пчолы,

Яшчэ някончаных; судзіна,

Стары цабэрак, паўасміна

І розны хлам і лом валяўся,

Ад сонца, дожджыку хаваўся -

Патрэбны рэчы, ёсць вядома!

Гуменца, крытае саломай,

Ад доўгіх часаў пасівела;

Салома кудламі вісела,

Яе вятры параздзімалі,

А трохі хлопцы пасцягалі,

На стрэху лазячы, бывала, -

Іх гэта забаўка займала.

А пад шчытом на павуціне

Нішчымны колас-сіраціна

Ў зацішку лёгенька гайдаўся;

З якіх ён часаў там трымаўся,

То Бог яго святы ўжо знае!

Будоўля, больш яшчэ старая,

З гнілой, вагнутаю страхою

Стаяў хлявец якраз напроці

І чуць ліпеў, як бы на плоце

Гаршчок, разбіты качаргою.

Стары, паедзены чарвямі,

Набок пахілены вятрамі,

Глядзеў хлеў гэты старычынай,

Пахілай доляй жабрачынай;

А збоку, ў полі, недалёка

Стаяў прыгрэбнік адзінока,

Пахілкам, горкім сіратою,

У дол упёршыся страхою.

Ў глыбі двара стаяла хата

І выглядала зухавата

Паміж запушчанай будовы,

Як бы шляхцянка засцянкова,

Што ў дзень святы каля касцёла,

Чуць-чуць падняўшы край падола,

Так важна ходзіць з парасонам,

Спадніцай верціць, як агонам,

З дарожак пыл, пясок зганяе

І ў вочы хлопцам заглядае.

За хатай поле пачыналась,

Дзе жыта хораша гайдалась

І рос авёс, ячмень і грэчка, -

Было прытульнае гняздзечка!..

Мой родны кут, лугі, крыніца!

Цяпер для вас я - чужаніца.

Той самы лес, палеткі тыя,

Ды людзі там жывуць другія.

Мне душу смуткам напаўняе,

Што ў прошласць канулі гадочкі,

Мае шчаслівыя дзянёчкі, -

Прайшла, вясна ты маладая!

Цяпер разгорнем часаў шаты,

Бліжэй прыгледзімся да хаты,

Да Міхася і да Антося,

Як там вялося, як жылося.

ІІ. Раніца ў нядзельку

Дзень быў святы. Яшчэ ад рання

Блінцы пякліся на сняданне,

І ўжо пры печы з чапялою

Стаяла маці... Пад рукою

Таўкліся дзеці, заміналі

Або смяяліся, спявалі.

Услон заняў сваё ўжо места,

На ім стаяла дзежка цеста,

І апалонік то і дзела

Па дзежцы боўтаў жвава, смела

І кідаў цеста ў скавародкі.

Давала піск яно кароткі,

Льючыся з шумам на патэльні,

І ў жар стаўлялася пякельны;

І там з яго ўжо ўвачавідкі

Пякліся гладзенькія пліткі

Блінцоў, спаднізу наздраватых,

Угору пышна, пухла ўзнятых,

І ўжо адтуль рукою маткі

На ўслон шпурля...