24 августа 410 года ворвавшись в Рим через Саларийские ворота, вестготы под предводительством рекса Алариха взяли и разграбили Рим.

Во время вторжения в Италию осенью 408 года войско вестготов под предводительством короля Алариха I в 1-й раз осадило Рим. Получив богатый выкуп, Аларих снял осаду и возобновил переговоры с императором Гонорием об условиях мира и местах постоянного поселения готов. Когда переговоры не увенчались успехом, Аларих в 409 году повторно осадил Рим, заставив сенат избрать нового императора Аттала. В обмен на низвержение своего соперника Гонорий согласился пойти на уступки готам, однако переговоры были сорваны внезапным нападением на войско Алариха. В отместку Аларих захватил Рим в августе 410 года.
Разграбление великого города варварами произвело большое впечатление на современников и ускорило распад Западной Римской империи. Рим пал впервые за 8 веков (после захвата города галлами около 390 до н. э.) и вскоре в 455 году снова подвергся разграблению в результате морского набега вандалов из Северной Африки.

24 августа 410 года готы ворвались в Рим через Саларийские ворота. Современник падения Рима, писатель из Константинополя Созомен сообщил только, что Аларих взял Рим изменой. Более поздние писатели передают уже легенды.
Прокопий (середина VI века) привёл две истории. По одной из них Аларих подарил римским патрициям 300 доблестных юношей, выдав их за рабов, которые в условленный день перебили стражу и открыли ворота Рима. По другой истории ворота открыли рабы одной знатной женщины Пробы, которая «сжалилась над римлянами, погибавшими от голода и других бедствий: ибо они уже стали поедать друг друга».

Голод не стал следствием осады, которая не могла быть сколько-нибудь продолжительной. Бедствия жителей были вызваны нарушением подвоза продовольствия из Африки в течение предшествующего полугода. По словам Зосимы в Риме испытывали более жестокий голод, чем когда город был осажден готами в 408 году. Ещё до нападения Алариха некоторые римляне выражали протест и отчаяние криками: «Установите цену за человеческую плоть!»
Историки принимают точку зрения, что римские рабы-германцы впустили готов в город, хотя достоверные свидетельства о том, как именно это случилось, отсутствуют. Впервые за 8 веков Рим, крупнейший город разваливающейся Западной империи, подвергся разграблению

Разорение города шло 2 полных дня и сопровождалось поджогами и избиением жителей. По словам Созомена Аларих приказал не трогать только храм апостола Св. Петра, где благодаря его просторным размерам нашло убежище множество жителей, впоследствии заселивших обезлюдевший Рим.

Исидор Севильский (писатель VII века) передаёт весьма смягчённый вариант падения Рима. В его изложении «дикость врагов [готов] была достаточно сдержанной» и «те, кто находился вне церквей, но просто взывал к имени Христа и святых, получили от готов пощаду». Исидор подтвердил уважение Алариха к святилищу Апостола Петра — вождь варваров приказал вернуть все ценности в храм, «сказав, что он воюет с римлянами, а не апостолами».
Готы не имели причин истреблять жителей, варваров интересовали прежде всего их богатства и продовольствие, которого в Риме не было. Одно из надёжных свидетельств, описывающих падение Рима, содержится в письме известного богослова Иеронима от 412 года к некой Принципии, пережившей вместе со знатной римской матроной Марцеллой налёт готов. Иероним так выразил потрясение от произошедшего:

«Голос застревает в моём горле, и пока я диктую, рыдания прерывают моё изложение. Город, который захватил весь мир, сам оказался захвачен; более того, голод предшествовал мечу, и только немногие из горожан уцелели, чтобы стать пленниками».

Иероним также поведал историю Марцеллы. Когда воины ворвались в её дом, она указала на своё грубое платье и пыталась убедить их в том, что у неё нет спрятанных ценностей (Марцелла пожертвовала все богатства на благотворительность). Варвары не поверили и стали избивать пожилую женщину бичами и палками. Однако затем всё же отправили Марцеллу в базилику апостола Павла, где спустя несколько дней она скончалась.
Современник событий Сократ Схоластик сообщает о последствияx захвата города: «Взяли сам Рим и, опустошив его, многие из дивных его зданий сожгли, сокровища разграбили, нескольких сенаторов подвергли различным казням и умертвили».
На 3-й день готы покинули опустошённый голодом Рим.

После разграбления Рима Аларих двинулся на юг Италии. Причины поспешного удаления из города точно не известны, Сократ Схоластик объясняет это приближением армии из Восточной Римской империи.
Готы достигли Регия (совр. Реджо ди Калабриа на крайнем юге материковой Италии), откуда собирались через Мессинский пролив попасть на Сицилию, а затем в богатую хлебом Африку. Однако буря разметала и потопила корабли, собранные для переправы. Аларих повёл войско обратно на север. Не успев уйти далеко, он скончался в конце 410 года около города Козенцы.

Преемник Алариха король Атаульф вывел готов в 412 году из разорённой Италии в Галлию, где вскоре на её западных землях образовалось одно из первых германских королевств на обломках Римской империи — государство вестготов. В январе 414 года Атаульф женился на сестре римского императора Галле Плацидии, попавшей в заложники к готам ещё до падения Рима. Олимпиодор, описывая свадьбу, сообщил о свадебном подарке короля. Невесте из римской императорской семьи преподнесли 50 чаш с драгоценными камнями, награбленными в Риме.

Жизнь в Риме быстро восстановилась, однако в провинциях, которые занимали готы, путешественники наблюдали такую разруху, что невозможно было совершать проезд через них. В путевых заметках, написанных в 417 г., некий Рутилий замечает, что в Этрурии (Тускании) после нашествия готов невозможно перемещаться из-за того, что дороги заросли, а мосты разрушились. В просвещённых кругах Западной Римской империи возрождалось язычество; падение Рима объясняли отступничеством от древних богов. Против этих настроений Блаженный Августин написал произведение «О Граде Божием» (De civitate Dei), в котором в числе прочего указал на христианство как высшую силу, спасшую жителей Рима от полного истребления.

Благодаря запрету Алариха готы не тронули церкви. Однако ценности, сохранённые там, стали добычей вандалов спустя 45 лет. В 455 году вандалы совершили морской набег на Рим из Карфагена, захватили без боя и грабили его не 2 дня, как готы, но целых две недели. Вандалы не пощадили христианских храмов, хотя и воздержались от убийств жителей.

Реферат на тему:

Захват Рима вандалами (455 год)

План:

Введение

• 1 Предыстория набега
  • 1.1 Королевство вандалов и аланов
  • 1.2 Смута в Риме
• 2 Призвание вандалов
• 3 Захват и разграбление Рима
• 4 Последствия
Примечания
Источники

Введение

Захват Рима вандалами (2-16 июня 455 года) - разграбление Рима вандалами в июне 455 года.

Воспользовавшись переворотом в Риме, в результате которого был убит император Валентиниан III, король вандалов Гейзерих отправился из Карфагена с флотом на столицу Западной Римской империи. Город был захвачен без боя, оказавшись без войск и власти в результате убийства толпой узурпатора императорской власти Максима. Римский папа Лев I уговорил вандалов не разрушать город и не убивать жителей в обмен на сдачу Рима.

Нашествие Гензериха на Рим. Эскиз К. Брюллова, ок. 1834

Разграбление Рима продолжалось 2 недели, были угнаны с целью получения выкупа тысячи пленников. С этими событиями связывают возникновение в конце XVIII века термина «вандализм», означающего бессмысленное уничтожение культурных ценностей.

1. Предыстория набега

1.1. Королевство вандалов и аланов

В конце IV века германское племя вандалов под давлением готов и гуннов двинулось из мест своего обитания в Паннонии (придунайская провинция) на запад. В 406 году вандалы в союзе с племенами аланов и свевов ворвались в римскую провинцию Галлия, разорили её и в 409 году захватили Испанию.

Под давлением везеготов в 429 году вандалы с аланами под началом короля Гейзериха переправились через Гибралтар в северную Африку, где начали успешные войны с римским наместником и войсками Византии, посланными ему на помощь. В 439 году вандалы, нарушив мирный договор, захватили у римлян Карфаген, ставший их столицей. С этого года отсчитывается рождение королевства вандалов и аланов, признанное в 442 году императором Валентинианом III по новому мирному договору. Договор соблюдался Гейзерихом вплоть до убийства Валентиниана.

1.2. Смута в Риме

Наиболее подробно о перевороте в Риме, повлёкшем за собой набег вандалов, политическую нестабильность империи и в конечном итоге её исчезновение, рассказал автор VII века Иоанн Антиохийский по не дошедшему до нас сочинению Приска, византийского дипломата и историка середины V века.

Римский сенатор Петроний Максим, отмеченный двумя консульствами, был унижен и оскорблён императором Валентинианом III. Император выиграл в игре в кости у Максима его кольцо и послал это кольцо с доверенным человеком к жене Максима, приказав от его имени явиться во дворец к мужу. Во дворце Валентиниан изнасиловал ничего не подозревающую женщину. Максим никак не проявил своего гнева, но тайно стал готовить месть.

Первым шагом к отмщению, в изложении Иоанна Антиохийского, явилось убийство в сентябре 454 прославленного полководца Аэция, который разгромил орды Аттилы в 451 году. Влияние Аэция возросло настолько, что стало представлять угрозу подозрительному Валентиниану, в чём его постарался убедить Максим. Император вызвал полководца во дворец, где неожиданно напал на него с мечом в руках. После того, как Валентиниан с помощью доверенного евнуха Ираклия зарубил Аэция, он спросил у одного человека: «Не правда ли, смерть Аэция прекрасно исполнена? » Тот ответил: «Прекрасно или нет, я не знаю. Но я знаю, что вы левой рукой отрубили себе правую. »

Следующим шагом отмщения стало убийство самого императора. Хотя Иоанн Антиохийский обвиняет в организации заговора Максима, непосредственный свидетель событий Проспер Аквитанский отмечает в своей хронике лишь то, что Максим оказал впоследствии убийцам Валентиниана дружеский приём. Гот Оптила, служивший под началом Аэция и преданный ему, зарубил императора Валентиниана III. У императора не было сыновей или признанных наследников, после смерти Аэция не было и командующего всеми армиями, чем воспользовался Максим. С помощью подкупа он добился провозглашения его императором 17 марта 455 года.

2. Призвание вандалов

Легитимность власти Максима была под вопросом, поэтому он всего через несколько дней после провозглашения императором женился на Лицинии Евдоксии, вдове Валентиниана III. По свидетельству Проспера он вынудил Евдоксию к браку. Иоанн Антиохийский пишет, что Максим даже угрожал ей смертью. За помощью она обратилась к королю вандалов Гейзериху. Прокопий передал эту историю так:

«И вот как-то, находясь с Евдоксией на ложе, он сказал ей, что всё это совершил из-за любви к ней. Евдоксия, сердившаяся на Максима и раньше, желавшая отомстить за его преступление против Валентиниана, теперь от его слов ещё сильнее вскипела на него гневом, и слова Максима, что из-за неё случилось это несчастье с её мужем, побудили её к заговору.
Как только наступил день, она отправила в Карфаген послание, прося Гизериха отомстить за Валентиниана, умерщвлённого безбожным человеком, недостойным ни его самого, ни его царского звания, и освободить её, терпящую бесчестье от тирана. Она настойчиво твердила, что ему как другу и союзнику, раз совершено столь великое преступление по отношению к царскому дому, было бы недостойно и нечестиво не оказаться мстителем. Она считала, что из Византия ей нечего ждать помощи и отмщения, поскольку Феодосий [отец Евдоксии] уже окончил дни своей жизни и царство перенял Маркиан.»

Версии о призвании варваров в разные части империи были популярны среди историков V века. Вторжение вандалов в Галлию в 406 году объяснялось их призванием туда римским полководцем Стилихоном, вторжение вандалов в 429 году в северную Африку - призванием их римским наместником Бонифацием, поход гуннов на Западно-Римскую империю - призванием Аттилы сестрой императора Гонорией. По видимому, версию о призвании Евдоксией вандалов на Рим озвучил Приск, а позднее с его слов её подхватили более поздние византийские историки. Свидетель событий Проспер Аквитанский не упоминает об этом, но его современник испанский епископ Идаций уже знал о версии, назвав её «дурными слухами » .

Современные историки допускают возможность такого развития событий, основываясь на сообщении Идация о том, что Максим пожелал женить своего сына Палладия на дочери Валентиниана. Так как одна из его дочерей Плацидия была уже замужем за знатным римлянином Олибрием, то речь может идти о другой дочери - Евдокии, которая по предложению Аэция была помолвлена с сыном Гейзериха. Таким образом Гейзерих был лично заинтересован в свержении узурпатора Максима.

Прокопий высказал мнение, что Гейзерих отправился в набег на Рим лишь с целью грабежа.

3. Захват и разграбление Рима

Рим узнал об экспедиции Гейзериха заранее. В городе поднялась паника, в ходе которой император Максим, процарствоваший менее 3 месяцев, был убит. Проспер Аквитанский кратко и по видимому наиболее точно описал гибель Максима:

«Было объявлено о приближении короля Гейзериха из Африки, и когда толпы в панике ринулись из города, когда он [Максим] в страхе также хотел бежать, разрешив бежать всем остальным, он был зарезан императорскими рабами на его 77-й день правления. Его разорванное на части тело было брошено в Тибр, и он остался без могилы.»

77-й день правления соответствует 31 мая или 1 июня 455 года, общепринята первая дата. Поэт из Галлии Сидоний Аполлинарий благодаря родственным связям был хорошо осведомлён о положении в Риме. В одном из писем он обрисовал ситуацию, в которой оказался император Максим: «Он нашёл себя безвластным правителем ненадёжной свиты, окружённый мятежами легионеров, беспокойством населения, волнениями среди союзников-варваров... » Сидоний также намекнул, что волнения в народе были вызваны неким военачальником-бургундом, а Иордан назвал имя римского солдата Урса, убившего Максима.

Хронист VI века Виктор Туннунский сообщил, что Гейзерих занял Рим на 3-й день после гибели Максима, грабил его в течение 14 дней и увёз в Карфаген тысячи пленников.

Короля вандалов в воротах города встретил папа Лев I и уговорил пощадить город от поджогов, а жителей от пыток и убийств. Проспер Аквитанский, непосредственный свидетель падения Рима, отметил в своей хронике: «когда всё подчинилось его власти, [Гейзерих] воздержался от огня, резни и казней. Итак, в течение следующих четырнадцати дней в ходе беспрепятственных и свободных розысков Рим был лишён всех своих богатств, а также вместе с царицей [Евдоксией] и её детьми в Карфаген были уведены многие тысячи пленников .» Разорение Рима отличалось от более раннего грабежа готским вождём Аларихом в 410 году своим планомерным и методичным характером .

Разграбление Рима вандалами. Иллюстрация Г. Лейтманна.

Прокопий перечислил добычу вандалов:

«Гизерих взял в плен Евдоксию с её дочерьми от Валентиниана, Евдокией и Плацидией и, нагрузив на корабли огромное количество золота и иных царских сокровищ, отплыл в Карфаген, забрав из дворца и медь, и все остальное. Он ограбил и храм Юпитера Капитолийского и снял с него половину крыши. Эта крыша была сделана из лучшей меди и покрыта густым слоем золота, представляя величественное и изумительное зрелище.
Из кораблей, что были у Гизериха, один, который вёз статуи, говорят, погиб, со всеми же остальными вандалы вошли благополучно в гавань Карфагена.»

Прокопий также упомянул про иудейские сокровища из римского дворца, захваченные римским императором Титом Веспасианом в Иерусалиме в I веке.

4. Последствия

Гейзерих разделил пленников из Рима между вандалами и маврами, участниками набега. Пленных, среди которых было много знатных людей, выкупали за деньги. Об участии католической церкви в их освобождении рассказал епископ Виктор Витенский.

Дочь Евдоксии Евдокия была выдана замуж за Гунериха, сына Гейзериха. Гунерих в 477 наследовал королевство вандалов и аланов, а в 523 королём вандалов стал его сын от Евдокии Хильдерих. Сама Евдоксия и её другая дочь Плацидия через 2 года были отпущены в Константинополь.

Рим после набега вандалов на месяц погрузился в безвластие. В июле 455 года новым императором был провозглашён военачальник в Галлии Марк Авит, соратник Аэция и друг готского короля Теодориха II.

Сокровища, награбленные вандалами в Риме, были захвачены византийской армией в 534 году после разгрома варварского королевства и перевезены в Константинополь.

Набег вандалов стал 2-м разграблением Рима в V веке, в 410 году он подвергался 3-дневному грабежу вестготов Алариха, в результате чего часть города была сожжена. Однако именно набег вандалов произвёл глубокое впечатление на современников и оставил заметный след в католической историографии. Хотя нет сведений об убийствах вандалами горожан, в отличие от захвата в 410-м, Гейзерих не стал подобно Алариху брать под защиту церковные храмы. Во времена Великой Французской революции возник термин «вандализм» по отношению к разрушению исторических памятников. Термин, несмотря на свою явную недостоверность, прижился, стал обозначать бессмысленное уничтожение духовных и материальных культурных ценностей и вошёл во многие языки мира.

Примечания

1. John of Antioch, fr.200-201: Gordon trans.; также Прокопий Кесарийский, «Война с вандалами», I.4. Оба автора повторяют историка Приска.
2. John of Antioch
3. Иоанн Антиохийский и его источник Приск отражают взгляды современников на переворот из Византии, в то время как хронисты римского мира более сдержанны в оценках Максима. Спустя век готский историк Иордан уже не сомневается в организации Максимом заговора.
4. Прокопий Кесарийский, «Война с вандалами», I.4
5. Марцеллин Комит, Прокопий Кесарийский, Иоанн Антиохийский, Евагрий
6. Hydatius. 167: «ut malum fama dispergit». Букв.: «как разносит дурная молва ».
7. John Bagnall Bury, «History of the Later Roman Empire», 1923: ch.10.2
8. Прокопий о гибели императора: «Максима, собиравшегося бежать, римляне умертвили, побив камнями. Они отрубили ему голову, разрубили его на части и разделили их между собой. »
9. Разброс у историков в дате захвата Рима вандалами связан прежде всего с определением дня гибели Максима, то есть в какой день своего правления он был убит. Более поздние, чем хроника Проспера, источники приводят округлённые цифры: например «Галльская хроника 511 года» - 70-й день. Все сходятся в том, что Максим стал императором 17 марта, а вандалы вошли в Рим на 3-й день после его гибели.
10. Письмо Сидония к Серрану ок. 460 года: Sidonius Apoll., Epist. 2.13
11. О вступлении Гейзериха в Рим на 3-й день после смерти Максима сообщает также Феофан в своей Хронографии.
12. По словам Проспера разграбление Рима было в манере: «Secura et libera scrutatione ».
13. Прокопий Кесарийский, «Война с вандалами», I.5

Источники

• Прокопий Кесарийский. Война с вандалами - www.vostlit.info/Texts/rus/Prokop/framevand11.htm
• Виктор Витенский, История гонений в Африканской провинции - www.krotov.info/acts/05/marsel/istoriki_04.htm
• Иордан, «О происхождении и деяниях гетов» - www.krotov.info/acts/06/iordan/iordan01.html: кроме сочинения Иордана публикация содержит подробные комментарии по вандалам Е. Ч. Скржинской.
• John Bagnall Bury, «History of the Later Roman Empire», ch.10 - penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/secondary/BURLAT/10*.html: академическое издание 1889 года по истории поздней Римской империи и варварских народов с подробными ссылками на первоисточники.
• Petronius Maximus - www.roman-emperors.org/petmax.htm: статья Ralph W. Mathisen с цитатами из хроник.

Пожалуй, самым интересным моментом истории племени вандалов было разорение Рима в 455 году, длившееся более двух недель. Из Вечного города были увезены все культурные ценности, которые только можно было погрузить на корабли, тысячи свободных граждан попали в плен и были проданы в рабство.

Об этом деянии вспомнит впоследствии, в XVIII веке один из деятелей Великой Французской революции – аббат Анри Грегуар. В своем докладе перед Генеральными штатами он введет термин «вандализм», обозначающий беспощадное варварство и беспричинное уничтожение культурных памятников.

Однако справедливости ради стоит отметить, что деяния вандалов в Риме не имеют ничего общего с вандализмом в современном понимании этого термина. Разграбление города Гейзерихом, напротив отличалось своим методичным характером, в отличие от предыдущего, учиненного готским вождем Аларихом, когда его армия уничтожила половину Вечного города. Гейзерих, в ответ на бескровную сдачу города, не подверг его пожарам и сохранил жизнь горожанам. Правда, это не помешало ему вывезти оттуда большую часть работоспособного населения в качестве будущих рабов, а также все ценное, что только можно было продать.

Надо сказать, что врага в город позвали сами римляне, а точнее жена покойного императора Валентиана III – Евдоксия, стремившаяся отомстить узурпатору – сенатору Петронию Максиму, убившему ее мужа и совершившему переворот.

Римский историк Проспер Аквитанский утверждает, что масла в огонь «подлил» Максим, будто заявивший Евдоксии, что решился на вероломство ради своей любви к ней. Разгневанная, она попыталась найти союзника, который сможет отомстить за ее бесчестье и позор. Выбор пал на короля вандалов Гейзериха – на тот момент самого влиятельного из королей Запада. Ему было уже за шестьдесят, и под его предводительством племя владело Африкой уже около четверти столетия. Другие его могущественные современники – Аттила и Теодорих уже стали историей, а он по-прежнему наводил ужас и трепет на соседей.

Именно к нему Евдоксия обратилась с просьбой стать ее защитником и мстителем за него союзника Валентиниана. По словам Проспера: «Она настойчиво твердила, что ему как другу и союзнику, раз совершено столь великое преступление по отношению к царскому дому, было бы недостойно и нечестиво не оказаться мстителем».

Своей цели она отчасти добилась – узурпатор Максим был убит своими же рабами еще до приближения вандалов. Последние же отнюдь не собирались возвращаться домой с пустыми руками. Сама Евдоксия и другие члены императорской семьи также были увезены Гейзерихом в Карфаген, а одна из дочерей выдана замуж за наследника престола.

Женитьба Петрония Максима на вдове убитого им Валентиниана III должна были упрочить его положение на троне. Однако вдова оказалась более проворной интриганкой, дав Гейзериху вмешаться во внутриримские проблемы.

В статье « » мы говорили о необоснованности термина «вандализм». Сегодня разбираем мало известные факты и версии захвата Рима вандалами. Из статьи « » , мы помним, что в 455 году Петроний Максим отомстил императору Валентиниану III за свою жену.

Раньше возникал вопрос, почему Петроний быстро женился на вдове императора? Отомстил, ну и живи дальше. Ведь жена послушна и красива. Оказалось, что после изнасилования Валентинианом III, бедная женщина умерла от позора. Не выдержало сердце. Очень жаль ее.

Задумав отомстить, Петроний сначала сплел интригу вокруг мудрого и отважного полководца Аэция . Император сам проткнул того мечом и сильно радовался. Евнух Ираклий помогал добивать.

Убив главу армии, Валентиниан III лишил себя опоры. Кроме того, соратники Аэция захотели отомстить. По одной из версий, гот Оптила воткнул кинжал в спину императора, во время смотра военного парада.

Есть версия, что помощи у вандалов просила не дочь Валентиниана III, а его вдова. Однако, испанский епископ Идаций, будучи современником тех событий, назвал это «дурными слухами».

Если вдова Евдоксия попросила помощи, то не сразу. Судя по всему, она не подозревала Петрония. Но став императором, тот стал принуждать ее к замужеству, угрожать смертью. Тогда все стало понятно. Евдоксия решила, что лучше быть вандалам в Риме, чем быть под убийцей мужа.

Конечно, разведка сразу донесла королю вандалов Гейзериху об убийстве императора, и что армии возле Рима нет. У него был договор с Валентинианом III о ненападении. Теперь императора не стало, как не напасть? Любой на его месте использовал бы такой момент.

Возможно, просьбой Евдоксии люди, намеренно, украсили мрачный сюжет истории. Или наоборот, кто-то захотел подтвердить фразу «все зло из-за баб».

Почему Евдоксия попросила именно вандалов Карфагена? Во-первых, они ближе находились. Во-вторых, ее отец Феодосий – император Восточной Римской империи уже умер, и не мог помочь.

Король Гейзерих отличался маленьким ростом и хромотой. Однажды, он упал с лошади и сильно повредил ногу. Зато он был мудрым, храбрым и долго правил.

В Риме поднялась жуткая паника. Петрония никто не слушал. Одни говорили, что его раздавила толпа, другие, что его зарезали. Якобы по наущению полководца-бургунда, убийство совершил солдат Урс. Истерзанное тело нового императора, правившего всего 77 дней, бросили в реку Тибр. Жестоко сделали.

Вандалы появились через 3 дня после убийства Петрония. Римский папа Лев I уговорил Гейзериха не уничтожать людей. Разграбив город, вандалы увели в рабство несколько тысяч римлян.

Есть сведения, что только одного золота вандалы увезли около 400 тонн! А сколько еще было серебра и драгоценностей? Богатых римлян сделали рабами, а затем возвращали их родным за большой выкуп.

По некоторым сведениям войско из Карфагена превышало 80 тысяч. Они пришли самое малое на 1800 кораблях! Но все богатства Рима увезти не смогли.

Вандалы сломали и разрушили то, что не поместилось. Затонул только один корабль, остальные дошли в целости. Гейзерих забрал Евдоксию с дочерьми. Он женил сына на избраннице, а мать и другую дочь отправил в Константинополь.

1. Несметные сокровища Рима – это все, что сами римляне награбили у других народов. В Карфагене эти горы драгоценностей находились до 534 года.

Продолжение следует.

Захватили Испанию.

Первым шагом к отмщению, в изложении Иоанна Антиохийского, явилось убийство в сентябре прославленного полководца Аэция , который разгромил орды Аттилы в 451 году . Влияние Аэция возросло настолько, что стало представлять угрозу подозрительному Валентиниану, в чём его постарался убедить Максим. Император вызвал полководца во дворец, где неожиданно напал на него с мечом в руках. После того, как Валентиниан с помощью доверенного евнуха Ираклия зарубил Аэция, он спросил у одного человека: «Не правда ли, смерть Аэция прекрасно исполнена? » Тот ответил: «Прекрасно или нет, я не знаю. Но я знаю, что вы левой рукой отрубили себе правую. »

Следующим шагом отмщения стало убийство самого императора. Хотя Иоанн Антиохийский обвиняет в организации заговора Максима, непосредственный свидетель событий Проспер Аквитанский отмечает в своей хронике лишь то, что Максим оказал впоследствии убийцам Валентиниана дружеский приём. Гот Оптила, служивший под началом Аэция и преданный ему, зарубил императора Валентиниана III . У императора не было сыновей или признанных наследников, после смерти Аэция не было и командующего всеми армиями, чем воспользовался Максим. С помощью подкупа он добился провозглашения его императором 17 марта 455 года .

Призвание вандалов

Версии о призвании варваров в разные части империи были популярны среди историков V века . Вторжение вандалов в Галлию в 406 году объяснялось их призванием туда римским полководцем Стилихоном , вторжение вандалов в 429 году в северную Африку - призванием их римским наместником Бонифацием , поход гуннов на Западно-Римскую империю - призванием Аттилы сестрой императора Гонорией . По видимому, версию о призвании Евдоксией вандалов на Рим озвучил Приск , а позднее с его слов её подхватили более поздние византийские историки. Свидетель событий Проспер Аквитанский не упоминает об этом, но его современник испанский епископ Идаций уже знал о версии, назвав её «дурными слухами » .

Современные историки допускают возможность такого развития событий, основываясь на сообщении Идация о том, что Максим пожелал женить своего сына Палладия на дочери Валентиниана. Так как одна из его дочерей Плацидия была уже замужем за знатным римлянином Олибрием , то речь может идти о другой дочери - Евдокии, которая по предложению Аэция была помолвлена с сыном Гейзериха . Таким образом Гейзерих был лично заинтересован в свержении узурпатора Максима .

77-й день правления соответствует 31 мая или 1 июня 455 года , общепринята первая дата. Поэт из Галлии Сидоний Аполлинарий благодаря родственным связям был хорошо осведомлён о положении в Риме. В одном из писем он обрисовал ситуацию, в которой оказался император Максим: «Он нашёл себя безвластным правителем ненадёжной свиты, окружённый мятежами легионеров, беспокойством населения, волнениями среди союзников-варваров… » Сидоний также намекнул, что волнения в народе были вызваны неким военачальником-бургундом , а Иордан назвал имя римского солдата Урса, убившего Максима.

Короля вандалов в воротах города встретил папа Лев I и уговорил пощадить город от поджогов, а жителей от пыток и убийств. Проспер Аквитанский , непосредственный свидетель падения Рима, отметил в своей хронике: «когда всё подчинилось его власти, [Гейзерих] воздержался от огня, резни и казней. Итак, в течение следующих четырнадцати дней в ходе беспрепятственных и свободных розысков Рим был лишён всех своих богатств, а также вместе с царицей [Евдоксией] и её детьми в Карфаген были уведены многие тысячи пленников .» Разорение Рима отличалось от более раннего грабежа готским вождём Аларихом в 410 году своим планомерным и методичным характером . Прокопий перечислил добычу вандалов:

«Гизерих взял в плен Евдоксию с её дочерьми от Валентиниана, Евдокией и Плацидией и, нагрузив на корабли огромное количество золота и иных царских сокровищ, отплыл в Карфаген, забрав из дворца и медь, и все остальное. Он ограбил и храм Юпитера Капитолийского и снял с него половину крыши. Эта крыша была сделана из лучшей меди и покрыта густым слоем золота, представляя величественное и изумительное зрелище.
Из кораблей, что были у Гизериха, один, который вёз статуи, говорят, погиб, со всеми же остальными вандалы вошли благополучно в гавань Карфагена.»

Прокопий также упомянул про иудейские сокровища из римского дворца, захваченные римским императором Титом Веспасианом в Иерусалиме в I веке .

Последствия

Дочь Евдоксии Евдокия была выдана замуж за Гунериха , сына Гейзериха. Гунерих в наследовал королевство вандалов и аланов , а в королём вандалов стал его сын от Евдокии Хильдерих . Сама Евдоксия и её другая дочь Плацидия через 2 года были отпущены в Константинополь.

Рим после набега вандалов на месяц погрузился в безвластие. В июле 455 года новым императором был провозглашён военачальник в Галлии Марк Авит , соратник Аэция и друг готского короля Теодориха II .

Сокровища, награбленные вандалами в Риме, были захвачены византийской армией в 534 году после разгрома варварского королевства и перевезены в Константинополь .

Набег вандалов стал 2-м разграблением Рима в V веке , в 410 году он подвергался 3-дневному грабежу вестготов Алариха , в результате чего часть города была сожжена. Однако именно набег вандалов произвёл глубокое впечатление на современников и оставил заметный след в католической историографии. Хотя нет сведений об убийствах вандалами горожан, в отличие от захвата в 410-м, Гейзерих не стал подобно Алариху брать под защиту церковные храмы. Во времена Великой Французской революции возник термин «вандализм » по отношению к разрушению исторических памятников. Термин, несмотря на свою явную недостоверность, прижился, стал обозначать бессмысленное уничтожение духовных и материальных культурных ценностей и вошёл во многие языки мира.

Напишите отзыв о статье "Разграбление Рима (455)"

Примечания

1. John of Antioch, fr.200-201: Gordon trans.; также Прокопий Кесарийский , «Война с вандалами», I.4. Оба автора повторяют историка Приска .
2. John of Antioch
3. Иоанн Антиохийский и его источник Приск отражали взгляды современников на переворот из Византии, в то время как хронисты римского мира более сдержанны в оценках Максима. Спустя век готский историк Иордан в труде «О происхождении и деяниях гетов » уже не сомневался в организации Максимом заговора.
4. Прокопий Кесарийский , «Война с вандалами», I.4
5. Марцеллин Комит , Прокопий Кесарийский , Иоанн Антиохийский , Евагрий Схоластик
6. Hydatius. 167: «ut malum fama dispergit». Букв.: «как разносит дурная молва ».
7. John Bagnall Bury, «History of the Later Roman Empire», 1923: ch.10.2
8. Прокопий о гибели императора: «Максима, собиравшегося бежать, римляне умертвили, побив камнями. Они отрубили ему голову, разрубили его на части и разделили их между собой. »
9. Разброс у историков в дате захвата Рима вандалами связан прежде всего с определением дня гибели Максима, то есть в какой день своего правления он был убит. Более поздние, чем хроника Проспера, источники приводят округлённые цифры: например «Галльская хроника 511 года » - 70-й день. Все сходятся в том, что Максим стал императором 17 марта, а вандалы вошли в Рим на 3-й день после его гибели.
10. Письмо Сидония к Серрану ок. 460 года: Sidonius Apoll., Epist. 2.13
11. О вступлении Гейзериха в Рим на 3-й день после смерти Максима сообщает также Феофан в своей Хронографии.
12. По словам Проспера разграбление Рима было в манере: «Secura et libera scrutatione ».
13. Прокопий Кесарийский , «Война с вандалами», I.5

Литература

• : кроме сочинения Иордана публикация содержит подробные комментарии по вандалам Е. Ч. Скржинской.
• : академическое издание 1889 года по истории поздней Римской империи и варварских народов с подробными ссылками на первоисточники.
• : статья Ralph W. Mathisen с цитатами из хроник.

Отрывок, характеризующий Разграбление Рима (455)

– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.

Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом, то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.