Краткий рассказ горького детство в сокращении

Действие повести передается от лица главного героя – Алеши Пешкова. Он жил в Астрахани, где отцу, мастеру-краснодеревщику, поручили строить триумфальные ворота к приезду царя. Но отец умер от холеры, от горя у матери Варвары начались преждевременные роды. Мальчику запомнился ее крик, растрепанные волосы, оскаленные зубы.

Отца хоронили в дождливый день, в яме сидели лягушки, и мальчика потрясло, что их закопали вместе с гробом. Но плакать ему не хотелось, ведь плакал он редко и только от обиды: отец смеялся над слезами, а мать запрещала плакать.

В Астрахань приехала бабушка героя, Акулина Ивановна Каширина, она забрала их в Нижний Новгород. По дороге новорожденный Максим умер, его схоронили в Саратове. Алеша во время стоянки чуть не потерялся, но матрос его узнал и вернул в каюту.

Все матросы узнали семью благодаря бабушке, которую они угощали водкой, а Алешу арбузами. Бабушка рассказывала диковинные истории, и мальчику казалось, что она вся светилась изнутри. Несмотря на полноту, она двигалась легко и ловко, как кошка.

В Нижнем их встретила многочисленная семья Кашириных. Больше всех выделялся маленький, сухонький дед Василий Васильевич.

Вся семья жила в огромном доме, но жили недружно. Он чувствовал взаимную вражду между дедом и его сыновьями, Михаилом и Яковом. Нижний этаж занимала красильная мастерская – предмет раздоров. Сыновья хотели получить свою часть наследства и отделиться, но дед противился.

Сами дядья часто дрались, и Алеша стал свидетелем их потасовски. Мальчика это напугало, ведь он вырос в дружной семье, где его не наказывали, а здесь дед Каширин в субботу провинившихся внуков сек розгами. Алеша случайно испортил парадную скатерть (хотел покрасить) и этой участи тоже не избежал. Он сопротивлялся деду, укусил его, за что тот засек мальчика до полусмерти.

Алеша потом долго болел; дед пришел к нему мириться и рассказал о своей тяжелой молодости. Еще мальчика поразило, что Цыганок, подмастерье, вступился за него и подставил руку, чтобы розги сломались.

Позже Цыганок объяснял Алеше, как вести себя во время порки, чтобы не было больно. Он был подкидышем, его воспитала бабушка, а из ее восемнадцати детей выжили трое. Цыганку было 17 лет, но он был наивен, как ребенок: воровал на базаре, чтобы привезти больше продуктов и порадовать деда. А бабушка была уверена, что его когда-нибудь поймают и убьют.

Ее пророчество сбылось: Цыганок погиб. По словам мастера Григория, его уморили дядья. Они из-за него ссорились, ведь каждый хотел, чтобы после раздела наследства Цыганок достался именно ему: из него мог стать отличный мастер.

Иван погиб, когда нес вместе с дядьями тяжелый дубовый крест на могилу жены Якова. Ему достался комель, он споткнулся, а дядья, чтобы их не покалечило, отпустили крест - Ивана придавило насмерть.

Алеше нравилось смотреть, как молится бабушка. После молитвы она рассказывала диковинные истории: про чертей, про ангелов, рай и бога. Ее лицо молодело, она становилась кроткой, а глаза излучали теплый свет.

Не боясь ни деда, ни людей, ни нечистой силы, бабушка до ужаса боялась черных тараканов и будила ночью Алешу, чтобы он убил очередное насекомое.

Видимо, прогневали бога Каширины: загорелась мастерская, бабушка обожгла руки, но спасла Шарапа, бросившись под ноги вздыбившегося коня. В начале пожара от испуга раньше срока начала рожать тетка Наталья и умерла.

Повествование от имени главного героя.

Умер отец (сейчас одет "в белое и необыкновенно длинный; пальцы его босы ног странно растопырены, пальцы ласковых рук, смирно положены на грудь, тоже кривые; его веселые глаза плотно прикрыты черными кружками медных монет, доброе лицо темно и пугает меня нехорошо оскаленными зубами"). Мать полуголая возле него на полу. Приехала бабушка - "круглая, большеголовая, с огромными глазами и смешным рыхлым носом; она вся черная, мягкая и удивительно интересная... она говорила ласково, весело, складно. Я с первого же дня подружился с нею".

Мальчик тяжело болен, только встал на ноги. Мать Варвара: "я впервые вижу ее такою, - она была всегда строгая, говорила мало; она чистая, гладкая и большая, как лошадь; у нее жесткое тело и страшно сильные руки. А сейчас она вся как-то неприятно вспухла и растрепана, все на ней разорвалось; волосы, лежавшие на голове аккуратно, большою светлой шапкой, рассыпались по голому плечу...". У матери начались схватки, родила ребенка.

Помнил похороны. Был дождь. На дне ямы лягушки. Их тоже закопали. Плакать ему не хотелось. Он плакал редко от обиды, никогда от боли. Отец смеялся над его слезами, мать плакать запрещала.

Ехали на пароходе. Новорожденный Максим умер. Ему страшно. Саратов. Бабушка и мать вышли хоронить. Пришел матрос. Когда загудел паровоз, тот бросился бежать. Алеша решил, что ему тоже нужно бежать. Нашли. У бабушки длинные густые волосы. Нюхала табак. Хорошо рассказывает сказки. Даже матросам нравится.

Приехали в Нижний. Встречали дед, дядья Михаил и Яков, тетка Наталья (беременна) и двоюродные, оба Саши, сестра Катерина.

Ему никто не понравился, "я чувствовал себя чужим среди них, даже и бабушка как-то померкла, отдалилась".

Пришли к "приземистому одноэтажному дому, окрашенному грязно-розовой краской, с нахлобученной низкой крышей и выпученными окнами". Дом показался большим, но был тесным. Двор неприятный, завешен мокрыми тряпками, заставлен чанами с разноцветной водой.

"Дом деда был наполнен туманом взаимной вражды всех со всеми; она отравляла взрослых, и даже дети принимали в ней живое участие". Братья требовали у отца раздел имущества, приезд матери еще усугубил все. Сыновья орали на отца. Бабушка предложила все отдать. Братья подрались.

Дед внимательно следил за мальчиком. Казалось, что дед злой. Заставил его учить молитвы. Этому учила Наталья. Не понимал слов, спрашивал у Натальи, та заставляла просто запоминать, искажал специально. Его раньше не били. Сашку должны были пороть за наперсток (дядья хотели подшутить над полуслепым мастером Григорием, Михаил велел племяннику накалить наперсток для Григория, но его взял дед). Провинился и сам. Решил что-нибудь покрасить. Саша Яковов предложил покрасить скатерть. Цыганок попытался ее спасти. Бабушка спрятала скатерть, но Саша проболтался. Его тоже решили пороть. Все боялись матери. Но она не отняла своего ребенка, ее авторитет у Алеши пошатнулся. Засекли до потери сознания. Болел. Дед пришел к нему. Рассказывал, как в молодости баржи тянул. Потом водолив. Его звали, но он не уходил. Да и мальчику не хотелось, чтобы ушел.

Цыганок подставил свою руку, чтобы мальчику было не так больно. Учил, что делать, чтобы не так больно было.

Цыганок занимал особое место в доме. "Золотые руки у Иванка". Дядья не шутили с ним, как с Григорием. За глаза о цыганке говорили сердито. Так хитрили друг перед другом, чтобы никто его не взял к себе работать. Он хороший работник. Они еще боялись, что дед его себе оставит.

Цыганок - подкидыш. У бабушки рожено было 18. Замуж вышла в 14.

Очень любил Цыганка. Умел обращаться с детьми, веселый, знал фокусы. Мышей любил.

В праздники Яков любил на гитаре играть. Пел бесконечную тоскливую песню. Цыганок хотел петь, но голоса не было. Танцевал Цыганок. Потом бабушка с ним.

Дядя Яков свою жену до смерти забил.

Побаивался Григория. Дружил с Цыганком. Все равно подставлял свою руку. Каждую пятницу Цыганок ездил за провизией (в основном воровал).

Цыганок погиб. Яков решил крест жене поставить. Большой, дубовый. Крест несли дядья и Цыганок. "Упал, а его и придавило... И нас бы покалечило, да мы вовремя сбросили крест". Цыганок долго лежал на кухне, изо рта кровь. Потом умер. Бабушка, дед и Григорий сильно переживали.

Спит с бабушкой, та долго молится. Говорит не по писанному, от души. "Мне очень нравится бабушкин бог, такой близкий ей", что часто просил рассказать о нем. "Говоря о боге, рае, ангелах, она становилась маленькой и кроткой, лицо ее молодело, влажные глаза струили особенно теплый свет". Бабушка говорила, что живется им хорошо. Но это не так. Наталья просила у бога смерти, Григорий все хуже видел, собирался по миру идти. Алеша хотел в поводыри к нему. Наталью был дядя. Бабушка рассказывала, что дед ее тоже бил. Рассказывала, что нечистых видела. А еще сказки и рассказы, были и стихи. Знала их много. Боялась тараканов. В темноте слышала их и просила убить. Так спать не могла.

Пожар. Бабушка бросилась в огонь за купоросом. Обожгла руки. Любила лошадь. Ее спасли. Мастерская сгорела. Спать в эту ночь не удалось. Наталья рожала. Умерла. Алеше плохо, отнесли спать. У бабушки сильно болели руки.

Дядья разделились. Яков в городе. Михаил за рекой. Дед купил другой дом. Много квартирантов. Акулина Ивановна (бабушка) была знахаркой. Всем помогала. Давала хозяйственные советы.

История бабушки: мать была увечной, но раньше знатная кружевница. Дали ей вольную. Просила милостыню. Акулина училась кружева плести. Скоро о ней во всем городе знали. Дед в 22 был водоливом уже. Его мать решила их поженить.

Дед болел. От скуки решил учить мальчика азбуке. Тот быстро схватывал.

Дрался с уличными мальчишками. Очень силен.

Дед: когда приехали разбойники, его дед бросился в колокола звонить. Порубили. Помнил себя с 1812, когда 12 было. Пленные французы. Приезжали все смотреть на пленных, ругали, но многие и жалели. Многие от холода умирали. Денщик Мирон лошадей хорошо знал, помогал. А офицер скоро помер. Он хорошо относился к ребенку, даже языку своему учил. Но запретили.

Никогда не говорил об отце Алеши и о матери. Дети не удались. Однажды дед ни с того, ни с сего ударил бабушку в лицо. "Сердится, трудно ему, старому, неудачи все..."

Однажды вечером, не поздоровавшись, в комнату ворвался Яков. Сказал, что Михаил совсем с ума сошел: изорвал его готовое платье, посуду перебил и обидел его с Григорием. Михаил сказал, что отца убьет. Хотели Варварино приданое. Мальчик должен был смотреть на улицу и сказать, когда появится Михаил. Страшно и скучно.

"То, что мать не хочет жить в своей семье, все выше поднимает ее в моих мечтах; мне кажется, что она живет на постоялом дворе при большой дороге, у разбойников, которые грабят проезжих богачей и делят награбленное с нищими".

Бабушка плачет. "Господи, али не хватило у тебя разума доброго на меня, на детей моих?"

Почти каждый выходной к их воротам сбегали мальчишки: "У Кашириных опять дерутся!" Михаил появлялся вечером, всю ночь держал дом в осаде. Иногда с ним несколько пьяных помещиков. Выдергивали кусты малины и смородины, разнесли баню. Однажды дед особенно плохо себя чувствовал. Встал, зажег огонь. Мишка запустил в него половинкой кирпича. Не попал. В другой раз дядя взял кол и ломился в дверь. Бабушка хотела с ним поговорить, боялась, что изувечат, но тот ударил ее колом по руке. Михаила связали, окатили водой и положили в сарае. Бабушка сказала деду, чтобы отдал им Варино приданое. У бабушки сломалась кость, пришла костоправка. Алеша подумал, что это бабушкина смерть, бросился на нее, не подпускал к бабушке. Его унесли на чердак.

У деда - один бог, у бабушки - другой. Бабушка "почти каждое утро находила новые слова хвалы, и это всегда заставляло меня вслушиваться в молитву ее с напряженным вниманием". "Ее бог был весь день с не, она даже животным говорила о нем. Мне было ясно, что этому богу легко и покорно подчиняется все: люди, собаки, птицы, пчелы и травы; он ко всему на земле был одинаково добр, одинаково близок".

Однажды кабатчица поссорилась с дедом, заодно обругала бабушку. Решил отомстить. Запер ее в погребе. Бабушка отшлепала, когда поняла. Сказала, чтобы в дела взрослых не вмешивался, кто виноват не всегда понятно. Господь и сам не всегда понимает. Ее бог стал ему ближе и понятнее.

Дед молился не так. "Становился он всегда на один и тот же сучок половицы, подобный лошадиному глазу, с минуту стоял молча, вытянув руки вдоль тела, как солдат... голос его звучит внятно и требовательно... Не шибко бьет себя в груди и настойчиво просит... Теперь он крестился часто, судорожно, кивает головою, точно бодаясь, голос его взвизгивает и всхлипывает. Позднее, бывая в синагогах, я понял, что дед молился, как еврей".

Алеша знал все молитвы на память и следил, чтобы дед не пропускал, когда это все же случалось злорадствовал. Бог деда был жесток, но он его тоже вовлекал во все дела, даже чаще чем бабушка.

Однажды деда спасли от беды святые, было написано в святцах. Дед тайно занимался ростовщичеством. Пришли с обыском. Дед молился до утра. Закончилось благополучно.

Не любил улицу. С уличными дрался. Его не любили. Но его это не обижало. Возмущала их жестокость. Они издевались над пьяными нищими. Доставалось нищему Игоша Смерть в Кармане. Мастер Григорий ослеп. Ходил с маленькой серой старушкой и она просила милостыню. Не мог подойти к нему. Бабушка всегда подавала ему, разговаривала с ним. Бабушка говорила, что за этого человека господь их накажет. Через лет 10 дед сам ходил и просил милостыню. На улице также была распутная баба Ворониха. Был у нее муж. Захотел получить более высокий чин, продал жену начальнику, тот ее увез на 2 года. А когда воротилась, ее мальчик и девочка умерли, а муж проиграл казенные деньги и начал пить.

У них был скворец. Его бабушка у кота отняла. Научила говорить. Скворец подражал деду, когда тот молитвы читал. В доме было интересно, но иногда наваливалась непонятная тоска.

Дед продал дом кабатчику. Купил другой. Он был лучше. Было много квартирантов: военный из татар с женою, извозчик Петр и его немой племянник Степа, нахлебник Хорошее Дело. "Это был худощавый, сутулый человек, с белым лицом в черной раздвоенной бородке, с добрыми глазами, в очках. Был он молчалив, незаметен и, когда его приглашали обедать, чай пить, неизменно отвечал: Хорошее дело". Бабушка так его и звала. "Вся комната его было завалена какими-то ящиками, толстыми книгами незнакомой мне гражданской печати; всюду стояли бутылки с разноцветными жидкостями, куски меди и железа, прутья свинца. С утра и до вечера... плавил свинец, паял какие-то медные штучки, что-то взвешивал на маленьких весах, мычал, обжигал пальцы... а иногда вдруг останавливался среди комнаты или у окна и долго стоял, закрыв глаза, подняв лицо, остолбеневший и безмолвный". Алеша влезал на крышу и наблюдал за ним. Хорошее Дело был беден. Никто в доме его не любил. Спросил, что делает. Хорошее Дело предложил влезть к нему в окно. Предложил сделать налиток, чтобы мальчик к нему больше не ходил. Тот обиделся.

Когда не было деда устраивали интересные собрания. Все жители собирались пить чай. Весело. Бабушка рассказала историю про Ивана-воина и Мирона-отшельника. Хорошее Дело был потрясен, сказал, что эту историю обязательно нужно записать. Мальчика снова потянуло к нему. Любили сидеть вдвоем и молчать. "Ничего особенного я не вижу на дворе, но от этих толчков локтем и от кратких слов все видимое кажется мне особенно значительным, все крепко запоминается".

Ходили с бабушкой за водой. Пятеро мещан били мужика. Бабушка бесстрашно тыкала их коромыслом. Хорошее Дело поверил ему, но сказал, что эти случаи нельзя запоминать. Учил драться: быстрее - значит сильнее. Дед бил его за каждое посещение. Его выжили. Не любили, так как был чужой, не такой, как все. Мешал бабушке убирать комнату, обозвал всех дураками. Дед был рад, что выжил. Алеша со злости изломал ложку.

"В детстве я представляю сам себя ульем, куда разные простые, серые люди сносили, как пчелы, мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою, кто чем мог. Часто мед этот был грязен и горек, но всякое знание - все-таки мед".

Подружился с Петром. Был похож на деда. "...он походил на подростка, нарядившегося для шутки стариком. Лицо у него было плетеное, как решето, все из тонких кожаных жгутиков, между ними прыгали, точно жили в клетке, смешные бойкие глаза с желтоватыми белками. Сивые волосы его курчавились, бородка вилась кольцами; он курил трубку...". Спорил с дедом, "кто из святых кого святее". На их улице поселился барин, который для развлечения стрелял в людей. Чуть не попал в Хорошее Дело. Петр любил его дразнить. Однажды дробь попала ему в плечо. Рассказывал такие же рассказы, как бабушка с дедом. "Разнообразные, они все странно схожи один с другим: в каждом мучили человека, издевались над ним, гнали его".

По праздникам в гости приходили братья. Путешествовали по крышам, увидали барина, у него щенки. Решили напугать барина и взять щенков. Алеша должен был поплевать ему на лысину. Братья оказались ни при чем.

Петр его похвалил. Остальные ругали. После этого невзлюбил Петра.

В доме Овсянникова жили три мальчика. Наблюдал за ними. Они были очень дружны. Однажды играли в прятки. Маленький упал в колодец. Алеша спас, подружились. Алеша ловил им птиц. У них была мачеха. Из дома вышел старик и запретил Алеше ходить к нему. Петр врал про Алешу дедушке. Началась у Алеши и Петра война. Знакомство с барчуками продолжалось. Ходил тайком.

Петр часто разгонял их. "Он теперь смотрел как-то вбок и давно перестал посещать бабушкины вечера; не угощал вареньем, лицо его ссохлось, морщины стали глубже, и ходил он качаясь, загребая ногами, как больной". Однажды пришел полицейский. Его нашли мертвого во дворе. Немой вовсе не был немым. Был еще третий. Сознались, что грабили церкви.

Алеша ловил птиц. Они не шли в западню. Досадовал. Когда вернулся домой, узнал, что приехала мать. Он волновался. Мать заметила, что он вырос, на нем грязная одежда и он весь белый с мороза. Стала раздевать его и натирать уши гусиным салом. "...было больно, но от нее исходил освежающий, вкусный запах, и это уменьшало боль. Я прижимался к ней, заглядывая в глаза ее, онемевший от волнения..." дед хотел поговорить с матерью, его прогнали. Бабушка просила простить дочь. Потом они плакали, Алеша тоже расплакался, обнимая их. Рассказывал матери про Хорошее дело, о трех мальчиках. "Было больно и сердцу, я сразу почувствовал, что не будет она жить в этом доме, уйдет". Мать стала учить его гражданской грамоте. В несколько дней научился. "Она стала требовать, чтобы я все больше заучивал стихов, а память моя все хуже воспринимала эти строки, и все более росло, все злее становилось непобедимое желание переиначить, исказить стихи, подобрать к ним другие слова; это удавалось мне легко - ненужные слова являлись целыми роями и быстро спутывали обязательное, книжное". Мать теперь учила алгебре (давалась легко), грамматике и письму (с трудом). "Первые дни по приезде она была ловкая, свежая, а теперь под глазами у нее легли темные пятна, она целыми днями ходила непричесанная, в измятом платье, не застегнув кофту, это ее портило и обижало меня..." Дед хотел сосватать дочь. Та отказалась. Бабушка стала заступаться. Дед жестоко побил бабушку. Алеша бросался подушками, дед опрокинул ведро с водой и ушел к себе. "Я разобрал ее тяжелые волосы, - оказалось, что глубоко под кожу ей вошла шпилька, я вытащил ее, нашел другую, у меня онемели пальцы". Просила не говорить об этом матери. Решил отомстить. Изрезал святцы деду. Но все не успел. Появился дед, стал колотить, бабушка отняла. Появилась мать. Заступилась. Обещала все на коленкор наклеить. Сознался матери, что дед бабушку бил. Мать подружилась с постоялкой, почти каждый вечер уходила к ней. Приходили офицеры и барышни. Деду не нравилось. Всех прогнал. Привез мебель, заставил ее комнаты и запер. "Не надобно нам стояльцев, я сам гостей принимать буду!" По праздникам являлись гости: бабушкина сестра Матрена с сыновьями Василием и Виктором, дядя Яков с гитарой и часовщиком. Показалось, что когда-то видел его на телеге арестованным.

Мать хотели сосватать за него, но она наотрез отказалась.

"Как-то не верилось уже, что все это они делали серьезно и что и трудно плакать. И слезы, и крики их, и все взаимные мучения, вспыхивая часто, угасая быстро, становились привычны мне, все меньше возбуждали меня, все слабее трогали сердце".

"...русские люди, по нищете своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными".

"После этой истории мать сразу окрепла, туго выпрямилась и стала хозяйкой в доме, а дед сделался незаметен, задумчив, тих не похоже на себя".

У деда были сундуки с одеждой и старинною и добром всяким. Однажды дед разрешил матери это одеть. Была очень красива. К ней часто ходили гости. чаще всех братья Максимовы. Петр и Евгений ("высокий, тонконогий, бледнолицый, с черной остренькой бородкой. Его большие глаза были похожи на сливы, одевался он в зеленоватый мундир с большими пуговицами...).

Отец Саши, Михаил, женился. Мачеха невзлюбила. Бабушка взяла к себе. Школа им не нравилась. Алеша не мог ослушаться и ходил, а вот Саша ходить отказывался, зарыл свои книги. Дед узнал. Выпороли обоих. Саша сбежал от приставленного провожатого. Нашли.

У Алеши оспа. Бабушка оставляла у него водку. Пила тайком от деда. Рассказывала ему историю отца. Он был сыном солдата, которого сослали в Сибирь за жестокость с подчиненными ему. Там родился отец. Ему жилось плохо, убегал из дома. Бил сильно, соседи отняли и спрятали. Мать уже умерла раньше. Потом и отец. Взял его крестный - столяр. Учил ремеслу. Сбежал. Водил слепых по ярмаркам. Работал столяром на пароходе. В 20 был краснодеревщиком, обойщиком и драпировщиком. Пришел свататься. Они уже поженились, лишь обвенчаться нужно было. Старик дочь так не отдал бы. Решили тайно. Был недруг у отца, мастер, разболтал. Бабушка подрезала гужи у оглоблей. Дед не смог свадьбу отменить. Сказал, что дочери нету. Потом простил. Стали жить с ними, в саду во флигеле. Родился Алеша. Дядья не любили Максима (отца). Хотели извести. Заманили на пруд покататься, столкнули в прорубь. Но отец вынырнул, схватился за края проруби. А дядья по рукам били. Вытянулся подо льдом, дышал. Решили, что потонет, покидали в голову ледяшками и ушли. А он вылез. Не сдал в милицию. Скоро уехали в Астрахань.

Бабушкины сказки занимали меньше. Хотелось знать про отца. "Отчего беспокоится отцова душа?"

Поправился стал ходить. Решил всех удивить и тихонько спуститься вниз. Увидел "еще бабушку". Страшная и вся зеленая какая-то. Мать сосватали. Ему не говорили. "Тонкой струйкой однообразно протекло несколько пустых дней, мать после сговора куда-то уехала, в доме было удручающе тихо". Стал обустраивать себе жилище в яме.

"Я ненавидел старуху - да и сына ее - сосредоточенной ненавистью, и много принесло мне побоев это тяжелое чувство". Свадьба была тихая. На следующее утро молодые уехали. Почти перебрался к себе в яму.

Продали дом. Дед снял две темные комнатки в подвале старого дома. Бабушка звала с собой домового, дед не дал. Сказал, что каждый теперь сам себя кормить будет.

"Мать явилась после того, как дед поселился в подвале, бледная, похудевшая, с огромными глазами и горячим, удивленным блеском в них". Одета некрасиво, беременна. Заявили, что все сгорело. Но отчим все проиграл в карты.

Жили в Сормове. Дом новый, без обоев. Две комнаты. С ними бабушка. Бабушка работала за кухарку, колола дрова, мыла полы. На улицу пускали редко - дрался. Мать била. Однажды сказал, что укусит ее, сбежит в поле и замерзнет. Перестала. Отчим сорился с матерью. "Из-за вашего дурацкого брюха я никого не могу пригласить в гости себе, корова, вы этакая!" перед родами к деду.

Потом опять школа. Все смеялись над его бедной одеждой. Но скоро со всеми поладил, кроме учителя и попа. Учитель приставал. А Алеша озорничал в отместку. Поп требовал книгу. Книги не было, прогонял. Хотели выгнать из школы за недостойное поведение. Но в школу пришел епископ Хрисанф. Епископу Алеша понравился. Учителя стали лучше к нему относиться. А епископу Алеша обещал меньше озорничать.

Рассказывал сверстникам сказки. Те сказали, что лучше книга о Робинзоне. Однажды нечаянно нашел в книге отчима 10 рублей и рубль. Рубль взял. Купил на него "Священную историю" (требовал поп) и сказки Андерсена, также белый хлеб и колбасу. Очень понравился "Соловей". Мать побила его, отобрала книги. Отчим рассказал об этом сослуживцам, они детям, в школе узнали, прозвали вором. Мать не хотела верить, что отчим рассказал. "Мы - бедные, у нас каждая копейка, каждая копейка..." Брат Саша: "неуклюжий, большеголовый, он смотрел на все вокруг прекрасными, синими глазами, с тихой улыбкой и словно ожидая чего-то. Говорить начал необычайно рано, никогда не плакал, живя в непрерывном состоянии тихого веселья. Был слаб, едва ползал и очень радовался, когда видел меня... Он умер неожиданно, не хворая...".

Со школой наладилось. Опять переселили к деду. Отчим изменял матери. "Я слышал, как он ударил ее, бросился в комнату и увидел, что мать, упав на колени, оперлась спиною и локтями о стул, выгнув грудь, закинув голову, хрипя и страшно блестя глазами, а он, чисто одетый, в новом мундире бьет ее в грудь длинной своею ногою. Я схватил со стола нож... это была единственная вещь, оставшаяся у матери после отца, - схватил и со всею силою ударил вотчима в бок". Мать оттолкнула Максимова, остался жив. Обещал матери, что зарежет отчима и себя тоже.

"Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней так плодовит и жирен пласт всякой скотской дряни, но тем, что сквозь этот пласт все-таки победно прорастает яркое, здоровое и творческое, растет доброе - человечье, возбуждая несокрушимую надежду на возрождение наше к жизни светлой, человечьей".

Опять у деда. Раздел имущества. Все горшки бабушке, остальное себе. Затем забрал у нее старинные платья, продал за 700 рублей. А деньги отдал в проценты крестнику-еврею. Все делилось. Один день бабушка готовит из своей провизии, другой - на деньги деда. У бабушки всегда лучше еда была. Даже чай считали. Одинаков по крепости должен быть.

Бабушка плела кружева, а Алеша стал заниматься ветошничеством. Бабушка брала у него деньги. Также воровал с компанией детей дрова. Компания: Санька Вяхирь, Кострома, татарчонок Хаби, Язь, Гришка Чурка. Вяхиря била мать, если он не приносил ей деньги на водку, Кострома копил деньги, мечтая о голубях, мать Чурки была больна, Хаби тоже копил, собираясь вернуться в город, где родился. Вяхирь всех мирил. Все равно считал свою мать хорошей, жалел. Иногда складывались, чтобы Вяхиря мать не била. Вяхирь хотел тоже знать грамоту. Его позвал к себе Чурка. Его мать научила Вяхиря. Скоро кое-как читал. Вяхирь жалел природу (при нем неудобно было что-то сломать). Забава: собирали стоптанные лапти и бросали в крючников-татар. Те в них. После боя татары брали их с собой и кормили своею едой. В ненастные дни собирались у отца Язя на кладбище. "...не нравилось, когда этот человек начинал перечислять, в каком доме есть хворые, кто из слобожан скоро умрет, - он говорил об этом смачно и безжалостно, а видя, что нам неприятны его речи, - нарочно дразнил и подзуживал нас".

"Он очень часто говорил про женщин и всегда - грязно... Он знал историю жизни почти каждого слобожанина, зарытого им в песок... он как бы отворял пред нами двери домов,...мы видели, как живут люди, чувствовали что-то серьезное, важное".

Алеше нравилась эта уличная независимая жизнь. В школе опять трудно, называли ветошником, нищебродом. Даже говорили, что от него пахнет. Ложь, тщательно мылся перед учебой. Успешно сдал экзамены в 3 класс. Дали похвальный лист, евангелие, басни Крылова и "Фата-Моргана". Дед сказал, что это нужно спрятать в сундук, обрадовался. Бабушка болела. Несколько дней не было у нее денег. Дед жаловался, что его объедают. Взял книги, отнес в лавку, получил 55 копеек и отдал бабушке. Похвальный лист испортил надписями и отдал деду. Тот, не разворачивая, спрятал в сундук. Отчима выгнали с работы. Он исчез. Мать с маленьким братом Николаем поселилась у деда. "Немая, высохшая мать едва передвигала ноги, глядя на все страшными глазами, брат был золотушный... и такой слабенький, что даже плакать не мог..." решили, что Николаю нужна воля, песок. Алеша набрал песка и насыпал на припеке под окном. Мальчику это понравилось. Очень привязался к брату, но с ним было немного скучно. Дед сам кормил ребенка и кормил недостаточно.

Мать: "она совсем онемела, редко скажет слово кипящим голосом, а то целый день молча лежит в углу и умирает. Что она умирала - это я, конечно, чувствовал, знал, да и дед слишком часто, назойливо говорил о смерти..."

"Я спал между печью и окном, на полу, мне было коротко, ноги я засовывал в подпечек, их щекотали тараканы. Этот угол доставил мне немало злых удовольствий, - дед, стряпая, постоянно выбивал стекла в окне концами ухватов и кочерги". Алеша взял нож и обрезал длинные ручки, дед ругал, что не пилой, могли бы выйти скалки. Отчим воротился из поездки, бабушка с Колей перебралась к нему. Умерла мать. Перед этим просила: "Сходи к Евгению Васильевичу, скажи - прошу его прийти!" Ударила сына ножом. Но нож вырвался из ее рук. " По лицу ее плыла тень, уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив нос".дед не сразу поверил, что мать умерла. Пришел отчим. Бабушка, как слепая, разбила лицо о могильный крест. Вяхирь пытался рассмешить его. Не вышло. Предложил обложить могилу дерном. Скоро дед сказал, что ему пора в люди.

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Максим Горький
(Пешков Алексей Максимович)
Детство

© Издательство «Детская литература». Оформление серии, 2002

© В. Карпов. Вступительная статья, словарь, 2002

© Б. Дехтерев. Рисунки, наследники

1868–1936

Книга о скудости и богатстве души человеческой

Эту книгу читать тяжело. Хотя, казалось бы, никого из нас сегодня не удивить описанием самых изощренных жестокостей в книгах и на экране. Но все это жестокости комфортные: они – понарошку. А в повести М. Горького все – взаправду.

О чем же эта книга? О том, как жили «униженные и оскорбленные» в эпоху зарождения капитализма в России? Да нет, это о людях, которые унижали и оскорбляли сами себя, независимо от строя, – капитализма или другого «изма». Эта книга о семье, о русской душе, о Боге. То есть – о нас с вами.

Писатель Алексей Максимович Пешков, назвавший себя Максимом Горьким (1868–1936), действительно приобрел горький жизненный опыт. И для него, человека, обладавшего художественным даром, вставал нелегкий вопрос: что делать ему, популярному писателю и уже состоявшемуся человеку, – постараться забыть о тяжелом детстве и юности, как о страшном сне, или, лишний раз бередя собственную душу, рассказать читателю неприятную правду о «темном царстве». Может, и удастся кого-то предостеречь от того, как нельзя жить, если ты человек. И что делать тому человеку, который зачастую живет темно и грязно? Отвлечься от настоящей жизни красивыми сказками или осознать всю неприятную правду о своей жизни? И Горький дает ответ на этот вопрос уже в 1902 году в своей знаменитой пьесе «На дне»: «Ложь – религия рабов и хозяев, правда – Бог свободного человека!» Здесь же, чуть дальше, есть не менее интересная фраза: «Надо уважать человека!.. не унижать его жалостью… уважать надо!»

Вряд ли писателю было легко и приятно вспоминать о собственном детстве: «Теперь, оживляя прошлое, я сам порою с трудом верю, что все было именно так, как было, и многое хочется оспорить, отвергнуть, – слишком обильна жестокостью темная жизнь „неумного племени“. Но правда выше жалости, и ведь не про себя я рассказываю, а про тот тесный, душный круг жутких впечатлений, в котором жил, – да и по сей день живет, – простой русский человек».

Уже давно в художественной литературе существует жанр автобиографической прозы. Это рассказ автора о собственной судьбе. Факты из своей биографии писатель может преподносить с разной степенью точности. «Детство» М. Горького – реальная картина начала жизни писателя, начала очень трудного. Вспоминая свое детство, Алексей Максимович Пешков старается понять, как формировался его характер, кто и какое влияние оказал на него в те далекие годы: «В детстве я представляю сам себя ульем, куда разные простые серые люди сносили, как пчелы, мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою кто чем мог. Часто мед этот бывал грязен и горек, но всякое знание – все-таки мед».

Что же за человек главный герой повести – Алеша Пешков? Ему повезло родиться в семье, где отец и мать жили в настоящей любви. А потому своего сына они не воспитывали, они его – любили. Этот заряд любви, полученный в детстве, позволил Алеше не пропасть, не ожесточиться среди «неумного племени». Ему было очень трудно, так как душа его не переносила человеческой дикости: «.. иные впечатления только обижали меня своей жестокостью и грязью, возбуждая отвращение и грусть». А все потому, что его родственники и знакомые чаще всего – бессмысленно жестокие и невыносимо скучные люди. Часто испытывает Алеша чувство острой тоски; его даже посещает желание уйти из дома с ослепшим мастером Григорием и скитаться, прося подаяние, лишь бы не видеть пьяниц дядьёв, самодура-деда и забитых двоюродных братьев. Тяжело было мальчику и потому, что у него было развито чувство собственного достоинства: не терпел он никакого насилия ни по отношению к себе, ни к другим. Так, Алеша говорит, что не мог выносить, когда уличные мальчишки мучали животных, издевались над нищими, он всегда был готов вступиться за обиженного. Оказывается, что в этой жизни непросто и человеку честному. А родители и бабушка воспитали в Алеше ненависть ко всякой лжи. Душа Алеши страдает от хитрости его братьев, вранья его знакомого дяди Петра, от того, что ворует Ваня Цыганок.

Так, может быть, постараться забыть о чувстве достоинства и честности, стать таким, как все? Ведь жить станет легче! Но не таков герой повести. В нем живет острое чувство протеста против неправды. Защищаясь, Алеша может даже допустить грубую выходку, как это случилось, когда, мстя за избитую бабушку, мальчик испортил любимые Святцы деда. Немного повзрослев, Алеша с увлечением участвует в уличных драках. Это не обычное хулиганство. Это способ снять душевное напряжение – ведь вокруг царит несправедливость. На улице парень в честном поединке может победить противника, а в обычной жизни несправедливость чаще всего избегает честной схватки.

Таких, как Алеша Пешков, сейчас называют трудными подростками. Но если вглядеться в героя повести, заметишь, что этот человек тянется к добру и красоте. С какой любовью он рассказывает о душевно талантливых людях: о своей бабушке, Цыганке, о компании уличных верных друзей. Он даже в своем жестоком деде старается найти лучшее! И просит он у людей одного – доброго человеческого отношения (вспомните, как меняется этот затравленный паренек после задушевной беседы с ним доброго человека – епископа Хрисанфа)…

В повести люди часто оскорбляют и избивают друг друга. Плохо, когда осознанная жизнь человека начинается со смерти любимого отца. Но еще хуже, когда ребенок живет в атмосфере ненависти: «Дом деда был наполнен горячим туманом взаимной вражды всех со всеми; она отравляла взрослых, и даже дети принимали в ней горячее участие». Вскоре после приезда в дом родителей матери Алеша получил первое по-настоящему оставшееся в памяти впечатление от детства: родной дед избил его, маленького ребенка, до полусмерти. «С тех дней у меня явилось беспокойное внимание к людям, и, точно мне содрали кожу с сердца, оно стало невыносимо чутким ко всякой обиде и боли, своей и чужой», – вспоминает об одном из самых памятных событий в своей жизни человек уже не первой молодости.

Другого способа воспитания в этой семье не знали. Старшие всячески унижали и били младших, думая, что добиваются таким образом уважения. Но ошибка этих людей в том, что они путают уважение со страхом. Был ли природным извергом Василий Каширин? Думается, нет. Он, по-своему убогий, жил по принципу «не нами заведено, не нами и закончится» (по которому и сейчас живут многие). Какая-то даже гордость звучит в его поучении внуку: «Когда свой, родной бьет – это не обида, а наука! Чужому не давайся, а свой – ничего! Ты думаешь, меня не били? Меня, Олеша, так били, что ты этого и в страшном сне не увидишь. Меня так обижали, что, поди-ка, сам Господь Бог глядел – плакал! А что вышло? Сирота, нищей матери сын, а вот дошел до своего места – старшиной цеховым сделан, начальник людям».

Стоит ли удивляться, что в такой семье «дети были тихи, незаметны; они прибиты к земле, как пыль дождем». Ничего странного нет и в том, что в такой семье выросли звероподобные Яков и Михаил. Сравнение их с животными возникает при первом же знакомстве: «.. дядья внезапно вскочили на ноги и, перегибаясь через стол, стали выть и рычать на дедушку, жалобно скаля зубы и встряхиваясь, как собаки…» И то, что Яков играет на гитаре, еще не делает его человеком. Ведь душа-то его тоскует вот о чем: «Быть бы Якову собакою – Выл бы Яков с утра до ночи: Ой, скушно мне! Ой грустно мне». Эти люди не знают, зачем живут, а потому и мучаются от смертельной скуки. А когда своя жизнь – тяжелая обуза, появляется тяга к разрушению. Так, Яков забил до смерти собственную жену (и не сразу, а изощренно пытая годами); по-настоящему изводит жену Наталью и другой изверг – Михаил. Зачем они это делают? На этот вопрос отвечает Алеше мастер Григорий: «Зачем? А он, поди, и сам не знает… Может, за то бил, что была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не могут, истребляют!» К тому же перед глазами с детства пример родного отца, зверски бьющего мать. И это – норма! Это самая омерзительная форма самоутверждения – за счет слабого. Таким, как Михаил и Яков, очень хочется выглядеть сильными и мужественными, но в глубине души они чувствуют себя ущербными. Такие, чтобы хоть ненадолго почувствовать уверенность в себе, куражатся над близкими. А по сути своей они – настоящие неудачники, трусы. Сердца их, отвращенные от любви, питаются не только беспричинной яростью, но еще и завистью. Жестокая война начинается между братьями за отцовское добро. (Интересная все-таки штука – русский язык! В своем первом значении слово «добро» обозначает все положительное, хорошее; во втором же – барахло, которое можно потрогать руками.) И в этой войне все средства сгодятся, вплоть до поджога и убийства. Но и получив наследство, братья не обретают покоя: не построишь счастья на лжи и крови. Михаил, тот вообще теряет всякий человеческий облик и приходит к отцу с матерью с одной целью – убить. Ведь, по его мнению, виноват в том, что жизнь прожита по-свински, не он сам, а кто-то другой!

Горький в своей книге много размышляет о том, почему русский человек зачастую жесток, почему делает свою жизнь «серой, безжизненной чепухой». И вот еще один из его ответов самому себе: «Русские люди, по нищете и скудости жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными. В бесконечных буднях и горе – праздник, и пожар – забава; на пустом месте и царапина – украшение…» Однако не всегда читатель обязан доверять прямым оценкам автора.

Речь в повести идет далеко не о бедных людях (по крайней мере, не сразу они беднеют), их достаток вполне позволят им жить по-человечески во всех смыслах. Но по-настоящему хороших людей в «Детстве» найдешь, скорее, среди малоимущих: Григорий, Цыганок, Хорошее Дело, бабушка Акулина Ивановна, происходившая из бедной семьи. Значит, не в бедности или богатстве дело. Дело в скудости душевной и духовной. Ведь не было же никаких богатств у Максима Савватеевича Пешкова. Но это не помешало ему быть удивительно красивым человеком. Честный, открытый, надежный, работящий, с чувством собственного достоинства, любить умел красиво и неоглядно. Вина не пил, что в России редкость. И стал Максим судьбой для Варвары Пешковой. Он не то что не бил жену и сына, айв мыслях не держал оскорбить их. И остался самым светлым воспоминанием и примером для сына на всю жизнь. Завидовали люди счастливой и дружной семье Пешковых. И эта мутная зависть толкает выродков Михаила и Якова на убийство зятя. Но чудом оставшийся в живых Максим проявляет милосердие, спасая братьев жены от верной каторги.

Бедная, несчастная Варвара! Верно, уж Богу угодно было дать ей такого мужчину – мечту любой женщины. Удалось ей вырваться из того удушливого болота, где она родилась и выросла, познать настоящее счастье. Да недолго длилось оно! Ушел из жизни Максим до обидного рано. И с тех пор жизнь Варвары пошла наперекосяк. Бывает, так складывается женская доля, что никакой замены тому единственному не находится. Показалось, что может она найти если не счастье, то покой с Евгением Максимовым, образованным человеком, дворянином. Но под внешним лоском его скрывалось, как оказалось, ничтожество, не лучше тех же Якова и Михаила.

Удивительно в этой повести то, что автор-рассказчик не испытывает ненависти к тем, кто калечил его детство. Маленький Алеша хорошо усвоил урок своей бабушки, сказавшей о Якове и Михаиле: «Они – не злые. Они просто – глупые!» Понимать это нужно в том смысле, что они конечно же злые, но еще и – несчастные в убожестве своем. Раскаяние иногда все-таки размягчает эти засохшие души. Яков вдруг начинает рыдать, бить себя по лицу: «Что это такое, что?…Зачем это? Негодяй и подлец, разбитая душа!» Василий Каширин, человек гораздо более умный и сильный, и мучается сильнее и чаще. Понимает старик, что его жестокость унаследовали и дети-неудачники, потрясенно жалуется Богу: «В горестном возбуждении доходя до слезливого воя, совался в угол, к образам, бил с размаху в сухую, гулкую грудь: „Господи, али я грешней других? За что-о?“» Однако этот жесткий самодур достоин не только жалости, но и уважения. Ибо никогда он в протянутую руку непутевого сына или дочери не вложил вместо хлеба камень. Во многом он сам искалечил своих сыновей. Но и поддерживал же! Спасал от службы в армии (о чем горько потом сожалел), от тюрьмы; разделив имущество, целыми днями пропадал в мастерских сыновей, помогая наладить дело. А чего стоит эпизод, когда озверевший Михаил и его дружки, вооруженные колами, ломятся в дом Кашириных. Отец в эти страшные минуты озабочен главным образом тем, чтобы сына не ударили в схватке по голове. Волнует его и судьба Варвары. Василий Каширин понимает, что жизнь его дочери не задалась, и отдает, по сути, последнее, только чтобы обеспечить Варвару.

Как уже говорилось, эта книга не только о жизни семьи, о быте, но и о Боге. Точнее, о том, как верует в Бога простой русский человек. А в Бога, оказывается, можно верить по-разному. Ведь не только Бог создал человека по своему образу и подобию, но и человек постоянно творит Бога по своей собственной мерке. Так, для деда Василия Каширина, человека деловитого, сухого и жесткого, Бог – строгий надзиратель и судья. Его Бог именно и прежде всего наказывает и мстит. Не зря, вспоминая Священную историю, дед всегда рассказывает эпизоды мучений грешников. Религиозные установления Василий Васильевич понимает, как солдат понимает воинский устав: вызубрить, не рассуждать и не прекословить. Знакомство маленького Алеши с христианством начинается в семье деда с зубрежки молитвенных формул. И когда ребенок начинает задавать невинные вопросы по тексту, его испуганно обрывает тетка Наталья: «Ты не спрашивай, это хуже! Просто говори за мною: „Отче наш…“» Обращение к Богу для деда – строжайший, но и радостный ритуал. Он знает огромное количество молитв и псалмов наизусть и с упоением повторяет слова Священного Писания, часто не задумываясь даже, что они означают. Его, необразованного человека, наполняет радостью уже то, что он говорит не грубым языком повседневности, но возвышенным строем «божественной» речи.

Иной Бог у бабушки Акулины Ивановны. Она как раз не знаток священных текстов, но это нисколько не мешает ей верить горячо, искренне и по-детски наивно. Ибо только такой и может быть истинная вера. Сказано: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мтф., 18,1). Бабушкин Бог – милосердный заступник, одинаково любящий всех. И вовсе не всезнающий и всемогущий, но частенько и плачущий над несовершенством мира, и сам достойный жалости и сострадания. Бог для бабушки – сродни светлому и справедливому герою народной сказки. К нему, как к самому близкому, можно обратиться с своим, сокровенным: «Варваре-то улыбнулся бы радостью какой! Чем она тебя прогневала, чем грешней других? Что это: женщина молодая, здоровая, а в печали живет. И вспомяни, Господи, Григорья, – глаза-то у него все хуже…» Именно такая молитва, пусть и лишенная установленного порядка, но искренняя, до Бога и дойдет скорее. И за всю свою тяжелую жизнь в мире жестоком и грешном бабушка благодарит Господа, который помогает людям далеким и близким, любит и прощает их.

Повесть М. Горького «Детство» показывает нам, читателям, что можно и нужно в самых трудных жизненных условиях не ожесточаться, не становиться рабом, но оставаться Человеком.

В. А. Карпов

Детство

Сыну моему посвящаю

I

В полутемной тесной комнате, на полу, под окном, лежит мой отец, одетый в белое и необыкновенно длинный; пальцы его босых ног странно растопырены, пальцы ласковых рук, смирно положенных на грудь, тоже кривые; его веселые глаза плотно прикрыты черными кружками медных монет, доброе лицо темно и пугает меня нехорошо оскаленными зубами.

Мать, полуголая, в красной юбке, стоит на коленях, зачесывая длинные мягкие волосы отца со лба на затылок черной гребенкой, которой я любил перепиливать корки арбузов; мать непрерывно говорит что-то густым, хрипящим голосом, ее серые глаза опухли и словно тают, стекая крупными каплями слез.

Меня держит за руку бабушка, – круглая, большеголовая, с огромными глазами и смешным рыхлым носом; она вся черная, мягкая и удивительно интересная; она тоже плачет, как-то особенно и хорошо подпевая матери, дрожит вся и дергает меня, толкая к отцу; я упираюсь, прячусь за нее; мне боязно и неловко.

Я никогда еще не видал, чтобы большие плакали, и не понимал слов, неоднократно сказанных бабушкой:

– Попрощайся с тятей-то, никогда уж не увидишь его, помер он, голубчик, не в срок, не в свой час…

Я был тяжко болен, – только что встал на ноги; во время болезни, – я это хорошо помню, – отец весело возился со мною, потом он вдруг исчез, и его заменила бабушка, странный человек.

– Ты откуда пришла? – спросил я ее. Она ответила:

– С верху, из Нижнего, да не пришла, а приехала! По воде-то не ходят, шиш!

Это было смешно и непонятно: наверху, в доме, жили бородатые крашеные персияне, а в подвале старый желтый калмык продавал овчины. По лестнице можно съехать верхом на перилах или, когда упадешь, скатиться кувырком, – это я знал хорошо. И при чем тут вода? Всё неверно и забавно спутано.

– А отчего я шиш?

– Оттого, что шумишь, – сказала она, тоже смеясь. Она говорила ласково, весело, складно. Я с первого же дня подружился с нею, и теперь мне хочется, чтобы она скорее ушла со мною из этой комнаты.

Меня подавляет мать; ее слезы и вой зажгли во мне новое, тревожное чувство. Я впервые вижу ее такою, – она была всегда строгая, говорила мало; она чистая, гладкая и большая, как лошадь; у нее жесткое тело и страшно сильные руки. А сейчас она вся как-то неприятно вспухла и растрепана, всё на ней разорвалось; волосы, лежавшие на голове аккуратно, большою светлой шапкой, рассыпались по голому плечу, упали на лицо, а половина их, заплетенная в косу, болтается, задевая уснувшее отцово лицо. Я уже давно стою в комнате, но она ни разу не взглянула на меня, – причесывает отца и всё рычит, захлебываясь слезами.

В дверь заглядывают черные мужики и солдат-будочник. Он сердито кричит:

– Скорее убирайте!

Окно занавешено темной шалью; она вздувается, как парус. Однажды отец катал меня на лодке с парусом. Вдруг ударил гром. Отец засмеялся, крепко сжал меня коленями и крикнул:

– Ничего, не бойся, Лук!

Вдруг мать тяжело взметнулась с пола, тотчас снова осела, опрокинулась на спину, разметав волосы по полу; ее слепое, белое лицо посинело, и, оскалив зубы, как отец, она сказала страшным голосом:

– Дверь затворите… Алексея – вон! Оттолкнув меня, бабушка бросилась к двери, закричала:

– Родимые, не бойтесь, не троньте, уйдите Христа ради! Это – не холера, роды пришли, помилуйте, батюшки!

Я спрятался в темный угол за сундук и оттуда смотрел, как мать извивается по полу, охая и скрипя зубами, а бабушка, ползая вокруг, говорит ласково и радостно:

– Во имя Отца и Сына! Потерпи, Варюша! Пресвятая Мати Божия, заступница…

Мне страшно; они возятся на полу около отца, задевают его, стонут и кричат, а он неподвижен и точно смеется. Это длилось долго – возня на полу; не однажды мать вставала на ноги и снова падала; бабушка выкатывалась из комнаты, как большой черный мягкий шар; потом вдруг во тьме закричал ребенок.

– Слава Тебе, Господи! – сказала бабушка. – Мальчик!

И зажгла свечу.

Я, должно быть, заснул в углу, – ничего не помню больше.

Второй оттиск в памяти моей – дождливый день, пустынный угол кладбища; я стою на скользком бугре липкой земли и смотрю в яму, куда опустили гроб отца; на дне ямы много воды и есть лягушки, – две уже взобрались на желтую крышку гроба.

У могилы – я, бабушка, мокрый будочник и двое сердитых мужиков с лопатами. Всех осыпает теплый дождь, мелкий, как бисер.

– Зарывай, – сказал будочник, отходя прочь.

Бабушка заплакала, спрятав лицо в конец головного платка. Мужики, согнувшись, торопливо начали сбрасывать землю в могилу, захлюпала вода; спрыгнув с гроба, лягушки стали бросаться на стенки ямы, комья земли сшибали их на дно.

– Отойди, Леня, – сказала бабушка, взяв меня за плечо; я выскользнул из-под ее руки, не хотелось уходить.

– Экой ты, Господи, – пожаловалась бабушка, не то на меня, не то на Бога, и долго стояла молча, опустив голову; уже могила сравнялась с землей, а она всё еще стоит.

Мужики гулко шлепали лопатами по земле; налетел ветер и прогнал, унес дождь. Бабушка взяла меня за руку и повела к далекой церкви, среди множества темных крестов.

– Ты что не поплачешь? – спросила она, когда вышла за ограду. – Поплакал бы!

– Не хочется, – сказал я.

– Ну, не хочется, так и не надо, – тихонько выговорила она.

Всё это было удивительно: я плакал редко и только от обиды, не от боли; отец всегда смеялся над моими слезами, а мать кричала:

– Не смей плакать!

Потом мы ехали по широкой, очень грязной улице на дрожках, среди темно-красных домов; я спросил бабушку:

– А лягушки не вылезут?

– Нет, уж не вылезут, – ответила она. – Бог с ними!

Ни отец, ни мать не произносили так часто и родственно имя Божие.

Через несколько дней я, бабушка и мать ехали на пароходе, в маленькой каюте; новорожденный брат мой Максим умер и лежал на столе в углу, завернутый в белое, спеленатый красною тесьмой.

Примостившись на узлах и сундуках, я смотрю в окно, выпуклое и круглое, точно глаз коня; за мокрым стеклом бесконечно льется мутная, пенная вода. Порою она, вскидываясь, лижет стекло. Я невольно прыгаю на пол.

– Не бойся, – говорит бабушка и, легко приподняв меня мягкими руками, снова ставит на узлы.

Над водою – серый, мокрый туман; далеко где-то является темная земля и снова исчезает в тумане и воде. Всё вокруг трясется. Только мать, закинув руки за голову, стоит, прислонясь к стене, твердо и неподвижно. Лицо у нее темное, железное и слепое, глаза крепко закрыты, она всё время молчит, и вся какая-то другая, новая, даже платье на ней незнакомо мне.

Бабушка не однажды говорила ей тихо:

– Варя, ты бы поела чего, маленько, а? Она молчит и неподвижна.

Бабушка говорит со мною шепотом, а с матерью – громче, но как-то осторожно, робко и очень мало. Мне кажется, что она боится матери. Это понятно мне и очень сближает с бабушкой.

– Саратов, – неожиданно громко и сердито сказала мать. – Где же матрос?

Вот и слова у нее странные, чужие: Саратов, матрос. Вошел широкий седой человек, одетый в синее, принес маленький ящик. Бабушка взяла его и стала укладывать тело брата, уложила и понесла к двери на вытянутых руках, но, – толстая, – она могла пройти в узенькую дверь каюты только боком и смешно замялась перед нею.

– Эх, мамаша! – крикнула мать, отняла у нее гроб, и обе они исчезли, а я остался в каюте, разглядывая синего мужика.

– Что, отошел братишка-то? – сказал он, наклонясь ко мне.

– Ты кто?

– Матрос.

– А Саратов – кто?

– Город. Гляди в окно, вот он!

За окном двигалась земля; темная, обрывистая, она курилась туманом, напоминая большой кусок хлеба, только что отрезанный от каравая.

– А куда бабушка ушла?

– Внука хоронить.

– Его в землю зароют?

– А как же? Зароют.

Я рассказал матросу, как зарыли живых лягушек, хороня отца. Он поднял меня на руки, тесно прижал к себе и поцеловал.

– Эх, брат, ничего ты еще не понимаешь! – сказал он. – Лягушек жалеть не надо, Господь с ними! Мать пожалей, – вон как ее горе ушибло!

Над нами загудело, завыло. Я уже знал, что это – пароход, и не испугался, а матрос торопливо опустил меня на пол и бросился вон, говоря:

– Надо бежать!

И мне тоже захотелось убежать. Я вышел за дверь. В полутемной узкой щели было пусто. Недалеко от двери блестела медь на ступенях лестницы. Взглянув наверх, я увидал людей с котомками и узлами в руках. Было ясно, что все уходят с парохода, – значит, и мне нужно уходить.

Но когда вместе с толпою мужиков я очутился у борта парохода, перед мостками на берег, все стали кричать на меня:

– Это чей? Чей ты?

– Не знаю.

Меня долго толкали, встряхивали, щупали. Наконец явился седой матрос и схватил меня, объяснив:

– Это астраханский, из каюты…

Бегом он снес меня в каюту, сунул на узлы и ушел, грозя пальцем:

– Я тебе задам!

Шум над головою становился всё тише, пароход уже не дрожал и не бухал по воде. Окно каюты загородила какая-то мокрая стена; стало темно, душно, узлы точно распухли, стесняя меня, и всё было нехорошо. Может быть, меня так и оставят навсегда одного в пустом пароходе?

Подошел к двери. Она не отворяется, медную ручку ее нельзя повернуть. Взяв бутылку с молоком, я со всею силой ударил по ручке. Бутылка разбилась, молоко облило мне ноги, натекло в сапоги.

Огорченный неудачей, я лег на узлы, заплакал тихонько и, в слезах, уснул.

А когда проснулся, пароход снова бухал и дрожал, окно каюты горело, как солнце. Бабушка, сидя около меня, чесала волосы и морщилась, что-то нашептывая. Волос у нее было странно много, они густо покрывали ей плечи, грудь, колени и лежали на полу, черные, отливая синим. Приподнимая их с пола одною рукою и держа на весу, она с трудом вводила в толстые пряди деревянный редкозубый гребень; губы ее кривились, темные глаза сверкали сердито, а лицо в этой массе волос стало маленьким и смешным.

Сегодня она казалась злою, но когда я спросил, отчего у нее такие длинные волосы, она сказала вчерашним теплым и мягким голосом:

– Видно, в наказание Господь дал, – расчеши-ка вот их, окаянные! Смолоду я гривой этой хвасталась, на старости кляну! А ты спи! Еще рано, – солнышко чуть только с ночи поднялось…

– Не хочу уж спать!

– Ну, ино не спи, – тотчас согласилась она, заплетая косу и поглядывая на диван, где вверх лицом, вытянувшись струною, лежала мать. – Как это ты вчера бутыль-то раскокал? Тихонько говори!

Говорила она, как-то особенно выпевая слова, и они легко укреплялись в памяти моей, похожие на цветы, такие же ласковые, яркие, сочные. Когда она улыбалась, ее темные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая невыразимо приятным светом, улыбка весело обнажала белые крепкие зубы, и, несмотря на множество морщин в темной коже щек, всё лицо казалось молодым и светлым. Очень портил его этот рыхлый нос с раздутыми ноздрями и красный на конце. Она нюхала табак из черной табакерки, украшенной серебром. Вся она – темная, но светилась изнутри – через глаза – неугасимым, веселым и теплым светом. Она сутула, почти горбатая, очень полная, а двигалась легко и ловко, точно большая кошка, – она и мягкая такая же, как этот ласковый зверь.

До нее как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала всё вокруг меня в непрерывную нить, сплела всё в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком, – это ее бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни.

Сорок лет назад пароходы плавали медленно; мы ехали до Нижнего очень долго, и я хорошо помню эти первые дни насыщения красотою.

Установилась хорошая погода; с утра до вечера я с бабушкой на палубе, под ясным небом, между позолоченных осенью, шелками шитых берегов Волги. Не торопясь, лениво и гулко бухая плицами по серовато-синей воде, тянется вверх по течению светло-рыжий пароход, с баржой на длинном буксире. Баржа серая и похожа на мокрицу. Незаметно плывет над Волгой солнце; каждый час всё вокруг ново, всё меняется; зеленые горы – как пышные складки на богатой одежде земли; по берегам стоят города и села, точно пряничные издали; золотой осенний лист плывет по воде.

– Ты гляди, как хорошо-то! – ежеминутно говорит бабушка, переходя от борта к борту, и вся сияет, а глаза у нее радостно расширены.

Часто она, заглядевшись на берег, забывала обо мне: стоит у борта, сложив руки на груди, улыбается и молчит, а на глазах слезы. Я дергаю ее за темную, с набойкой цветами, юбку.

– Ась? – встрепенется она. – А я будто задремала да сон вижу.

– А о чем плачешь?

– Это, милый, от радости да от старости, – говорит она, улыбаясь. – Я ведь уж старая, за шестой десяток лета-вёсны мои перекинулись-пошли.

И, понюхав табаку, начинает рассказывать мне какие-то диковинные истории о добрых разбойниках, о святых людях, о всяком зверье и нечистой силе.

Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня. Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней звучат слова. Слушать ее невыразимо приятно. Я слушаю и прошу:

– А еще вот как было: сидит в подпечке старичок домовой, занозил он себе лапу лапшой, качается, хныкает: «Ой, мышеньки, больно, ой, мышата, не стерплю!»

Подняв ногу, она хватается за нее руками, качает ее на весу и смешно морщит лицо, словно ей самой больно.

Вокруг стоят матросы – бородатые ласковые мужики, – слушают, смеются, хвалят ее и тоже просят:

– А ну, бабушка, расскажи еще чего! Потом говорят:

– Айда ужинать с нами!

За ужином они угощают ее водкой, меня – арбузами, дыней; это делается скрытно: на пароходе едет человек, который запрещает есть фрукты, отнимает их и выбрасывает в реку. Он одет похоже на будочника – с медными пуговицами – и всегда пьяный; люди прячутся от него.

Мать редко выходит на палубу и держится в стороне от нас. Она всё молчит, мать. Ее большое стройное тело, темное, железное лицо, тяжелая корона заплетенных в косы светлых волос, – вся она мощная и твердая, – вспоминаются мне как бы сквозь туман или прозрачное облако; из него отдаленно и неприветливо смотрят прямые серые глаза, такие же большие, как у бабушки.

Однажды она строго сказала:

– Смеются люди над вами, мамаша!

– А Господь с ними! – беззаботно ответила бабушка. – А пускай смеются, на доброе им здоровье!

Помню детскую радость бабушки при виде Нижнего. Дергая за руку, она толкала меня к борту и кричала:

– Гляди, гляди, как хорошо! Вот он, батюшка, Нижний-то! Вот он какой, Богов! Церкви-те, гляди-ка ты, летят будто!

И просила мать, чуть не плача:

– Варюша, погляди, чай, а? Поди, забыла ведь! Порадуйся!

Мать хмуро улыбалась.

Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.

Автобиографическое повествование Максима Горького «Детство» раскрывает перед слушателем жизнь и переживания маленького Алеши. Рано оставшись без отца, он переезжает жить в дом деда. Здесь он самостоятельно учится оценивать людей, различать добро и зло, замечать скрытое и отстаивать свое мнение. Большая семья состоит из добрых и злых людей, сильных и слабых. Но все они интересны и сыграли свою роль в жизни Алеши.
Смерть отца Алеши вынуждает его мать вернуться в дом своих родителей. Эта перемена вызывает в душе мальчика массу переживаний. Ему очень нравится бабушка – добрая, веселая и складная, но по приезде в Нижний даже бабушка отстраняется от него. Вся новая семья не очень дружелюбно встречает вновь прибывших и Алеша чувствует тоску, напряжение и уныние.

Все в доме деда было полно вражды. Прибывшая мать претендовала на приданое, которого была лишена в свое время. Из-за этого братья ее – дяди Алеши, постоянно дрались, ссорились. Напряженная атмосфера сказывалась на всем. Здесь же впервые мальчика выпороли до потери сознания. Это первое знакомство со взрослой жизнью заставило Алешу пересмотреть свои взгляды на деда, на Цыганка, на мать. Уже не все так однозначно. Сильная мать потеряла свой авторитет, властный и жестокий дед оказался заботливым и нежным, прямолинейные братья оказались коварными.

Со временем Алёша начинает знакомиться с Богом. Он замечает, что бабушкин Творец сильно отличается от того, которому молится дед. Бабушкина молитва всегда и при любых обстоятельствах полна слов хвалы и прославления. Ее Бог добр ко всем и внимателен, ему легко подчиняться и его легко любить. Бабушка молится не по написанному, а всегда от души и молитву ее слушать приятно. А вот дед ведет себя перед образами как солдат: стоит прямо, много бьет себя в грудь и требует.

Непутевые дядья требуют постоянно своего наследства, дерутся и нападают на родителей. Наконец, после постоянных ссор и драк, дед делит имущества между братьями и те открывают свои мастерские. Старики с Алешей переезжают в новый дом со множеством квартирантов. Здесь Алеша знакомится с новыми людьми, оценивает их, дружит и ненавидит. Замкнутый, но от того больше интересный Хорошее Дело, ворчливый и старый Петр, дружные браться барчуки и многие другие наполняли детство Алеши и заставляли его чувствовать массу переживаний, которые и сформировали молодого человека.

Возвращение матери внесло в дом новые волнения. Дед хотел ее сосватать, бабушка заступалась. Алеша получал новые знания по алгебре, грамоте, письму, чтобы поступить в школу. Время обучения в младших классах совпало с бедностью. И хотя Алеша был довольно умным и сообразительным мальчиком, все же отношения с учителем, попом и одноклассниками не всегда складывались удачно из-за отсутствия денег, возможности купить необходимые книги и новую одежду.

Судьба матери после второго замужества сложилась несчастливо. Отчим проиграл в карты все приданное, маленькие дети умирали в раннем возрасте. Все эти несчастья, частые побои привели к смерти матери, что сильно подкосило стариков.

По ходу всей повести слушатели аудиокниги могут познакомиться с историями жизни главных героев, которые возникают в разных главах, открывая перед нами новые грани характера и особенности жизни. Судьба доброго и честного отца Алеши, подкидыша Цыганка, бабушкина молодость, свадьба и любовь родителей, жизни дяди Якова и Михаила – все это прошло перед Алешей в рассказах, но не могло не оставить отпечаток в его душе.

«В детстве я представляю сам себя ульем, куда разные простые, серые люди сносили, как пчелы, мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою, кто чем мог. Часто мед этот был грязен и горек, но всякое знание - всё-таки мед»

Данная аудиокнига озвучена и проработана Любовью Коневой великолепно. Переживания маленького мальчика – его радости и обиды, победы и поражения, горести и счастье переданы очень точно. Любовь Конева создала образ и изобразила характер каждого персонажа, сделала все для того, чтобы аудиокнига захватила и увлекла слушателя.

План пересказа

1. У Алеши Пешкова умирает отец. Они с матерью переезжают в Нижний Новгород.
2. Мальчик знакомится со своей многочисленной родней.
3. Нравы семьи Кашириных.
4. Алеша узнает историю Цыганка и всей душой привязывается к нему.
5. Один из вечеров в доме Кашириных.
6. Смерть Цыганка.
7. Знакомство мальчика с Хорошим Делом.
8. Пожар в красильной мастерской.
9. Смерть тети Натальи.
10. Семья разделяется. Алеша вместе с дедом и бабушкой переезжают в другой дом.
11. Дед обучает мальчика чтению.
12. Дед грубо обращается с бабушкой на глазах у Алеши.
13. Драки в семье Кашириных.
14. Алеша узнает, что дед и бабушка по-разному верят в Бога.

15. Мальчик тоскует из-за того, что у него нет друзей.
16. Переезд в новый дом. Дружба с Хорошим Делом.
17. Алеша заводит дружбу с дядей Петром.
18. Мальчик знакомится с соседскими ребятами.
19. Мать Алеши возвращается в семью своих родителей.
20. Сложные взаимоотношения деда и его дочери (матери Алеши).
21. Алеша идет в школу.
22. Тяжелая болезнь мальчика. Бабушка рассказывает ему об отце.
23. Мать Алеши снова выходит замуж и, уезжая, не берет сына с собой.
24. Мать с отчимом возвращаются, а потом (уже вместе с Алешей) переезжают в Сормово.
25. Непростые отношения матери и отчима.
26. Алеша, заступаясь за мать, нападает на отчима.
27. Мальчик снова живет у бабушки и деда. Они разделили имущество.
28. Алеша, жалея бабушку, начинает работать. Деньги он отдает ей.
29. Мальчик успешно сдает экзамен в третий класс.
30. Мать Алеши умирает. Дед отправляет внука в люди.

Пересказ
Глава I

Глава начинается с описания переживаний маленького героя-рассказчика, связанных со смертью отца. Он не может понять, почему так случилось. В памяти мальчика осталась церемония похорон отца, переезд из Астрахани в Нижний Новгород. Неизгладимо впечатление от первой встречи с дедом — Василием Кашириным - и многочисленной родней. Мальчик с любопытством рассматривал дом, двор, мастерскую (красильную) деда Каширина.

Глава II

Описание жизни мальчика-полусироты в доме деда. Рассказ о враждебных отношениях между дядьями из-за неразделенного наследства. Все это впрямую касается и его матери — Варвары Васильевны. Первые уроки грамоты Алеша получил от тетки Натальи, которая учила его молитве «Отче наш...»

По субботам дед порол провинившихся внуков. Первый раз Алеша увидел, как выпороли за раскаленный наперсток двоюродного брата Сашку. Мальчик гордится своей матерью, считает ее сильной.

Алеша тоже успел провиниться. По подсказке Яшки он стащил у бабушки белую скатерть, решив посмотреть, какой она будет, если ее выкрасить. Он опустил белую скатерть в чан с краской. За это и был наказан дедом. Сначала он выпорол Сашку, а потом Алешу. Алешу дед засек до потери сознания, и несколько дней он хворал, лежа в постели вверх спиною.

К нему приходила бабушка, потом заглянул и дед. Он долго сидел с Алешей, рассказывал ему о своей жизни. Так Алеша подружился с дедом. Он узнал, что раньше дед был бурлаком. К Алеше приходил Цыганок, рассказывал о своей жизни, учил мальчика быть хитрее.

Глава III

Алеша выздоровел и стал общаться с Цыганком. Цыганок в доме занимал особенное место. Дед к нему относился уважительно, дядья тоже не злословили, не «шутили» над ним. А вот мастеру Григорию они почти каждый вечер устраивали что-нибудь обидное и злое: то ручки ножниц нагреют на огне, то гвоздь воткнут в сиденье стула, то накрасят лицо фуксином... Бабушка всегда ругала сыновей за такие «шутки».

По вечерам бабушка рассказывала сказки или истории из своей жизни, тоже подобной сказке. От бабушки мальчик узнал, что Цыганок - подкидыш. Алеша поинтересовался, зачем детей подкидывают. Бабушка ответила: от бедности. У нее было бы восемнадцать детей, если бы все выжили. Бабушка посоветовала внуку любить Иванку (Цыганка). Алеша полюбил Цыганка и не переставал ему удивляться. Субботними вечерами, когда дед, выпоров провинившихся, отправлялся спать, Цыганок на кухне устраивал тараканьи бега; мышата под его команду стояли и ходили на задних лапах; показывал фокусы с картами.

По праздникам в доме деда работники устраивали пляски под гитару, слушали и сами пели народные песни.

Дружба Алеши с Иваном становилась все крепче. Цыганок рассказал мальчику, как один раз отправили его за провизией на базар. Дед дал пять целковых, а Иван, потратив четыре с половиной, привез продуктов на пятнадцать целковых. Бабушка очень сердилась на Цыганка за то, что он ворует на базаре.

Алеша просит Цыганка больше не воровать, а то его будут бить до смерти. Цыганок в ответ говорит, что он любит Алешу, а Кашириных никого не любит, кроме «бабани». Вскоре Цыганок погиб. Его придавило дубовым крестом, который должны были отнести на кладбище. Подробное описание похорон. В этой же главе автор вспоминает о первом общении с Хорошим Делом.

Глава IV

Бабушка молится за здоровье семьи, за счастье матери Алеши. Мальчику понравился бабушкин Бог. Он часто просит ее рассказать о нем. Бабушка в форме сказок рассказывает о Боге.

Однажды Алеша заметил, что у тети Натальи вспухшие губы, под глазами синяки, и спросил у бабушки, бьет ли ее дядя. Бабушка ответила: бьет, злой он, а она — кисель... Бабушка вспоминает, как ее в молодости бил муж (дед Каширин). Алеша думает о том, что часто бабушкины истории ему снятся. Однажды ночью, когда бабушка молилась перед образами, она вдруг заметила, что горит мастерская деда. Она разбудила всех, стали тушить пожар, спасать имущество. При тушении пожара активность и находчивость больше всех проявила бабушка. После пожара дед ее похвалил. Бабушка обожгла руки и очень страдала от боли. На следующий день умерла тетя Наталия.

Глава V

Дядья к весне разделились: Яков остался в городе, а Михаил уехал за реку. Дед купил себе большой дом на улице Полевой, с кабаком в нижнем каменном этаже. Весь дом был набит квартирантами, только на верхнем этаже дед оставил одну большую комнату себе и для гостей. Бабушка весь день хлопотала по дому: шила, стряпала, копалась в огороде и в саду, радуясь, что стали они жить мирно и тихо. Со всеми квартирантами бабушка жила дружно, к ней часто обращались за советом.

Алеша весь день вертелся рядом с Акулиной Ивановной в саду, на дворе, ходил к соседкам... Иногда приходила на короткое время мать и быстро исчезала. Бабушка рассказывала Алеше о своем детстве, о том, как жила с родителями, вспоминала добрым словом свою мать, как она научила ее плести кружева и другим делам по хозяйству; о том, как вышла замуж за деда.

Однажды дед достал откуда-то новенькую книжку и стал обучать Алешу грамоте. Мама с улыбкой наблюдала за тем, как внук перекрикивал деда, повторяя за ним названия букв. Грамота давалась мальчику легко. Вскоре он читал по складам Псалтырь. Прерывая по вечерам чтение, Алеша просил деда рассказать что-нибудь. И дед вспоминал интересные истории из своего детства, зрелого возраста и все поучал внука быть хитрым, а не простодушным. Нередко на эти беседы приходила бабушка, садилась тихо в уголок и слушала, иногда задавала вопросы и помогала вспоминать кое-какие детали. Уходя в прошлое, они забывали обо всем, с грустью вспоминая лучшие годы. Бабушка старалась успокоить деда, но когда она нагнулась к нему, он с размаху ударил ее кулаком в лицо. Бабушка обозвала деда дураком и стала полоскать рот, очищая его от крови. На вопрос Алеши, больно ли ей. Акулина Ивановна ответила: зубы целы... Объяснила, что дед злится, потому что ему трудно сейчас, его преследуют неудачи.

Глава VI

В один из вечеров в комнату, где Алеша с дедом и бабушкой пили чай, ворвался дядя Яков и рассказал, что Мишка буянит; напился и побил посуду, изорвал одежду и грозится отцу бороду выдернуть. Дед разозлился: они все хотят приданое Варвары «сцапать». Дед обвинил дядю Якова, что он специально напоил младшего брата и настроил против отца. Яков обиженно оправдывался. Бабушка шепнула Алеше, чтобы он взобрался наверх, и как только появится дядя Михайло, сказал ей об этом. Увидев дядю Михаила, мальчик сообщил, что дядя зашел в кабак. Наблюдая из окна, Алеша вспоминает рассказанные бабушкой сказки и ставит свою мать в центр этих былей и небылиц. То, что она не хочет жить в своей семье, возвышало ее в глазах мальчика.

Выйдя из кабака, дядя Михаил упал во дворе, очнувшись, он взял булыжник и закинул его в ворота. Бабушка начала молиться... Всего год прожили Каширины на улице Полевой, но приобрел этот дом шумную славу. Пацаны бегали по улице и часто кричали:

Опять у Кашириных дерутся!

Дядя Михаил часто по вечерам приходил пьяным к дому и устраивал дебоши. Автор детально описывает один из погромов, учиненных пьяным дядей Михаилом: он повредил деду руку, разбил двери, посуду в кабаке...

Глава VII

Алеша внезапно для себя делает открытие, понаблюдав за бабушкой и дедом. Он понимает, что у деда один Бог, а у бабушки - другой. Каждый из них молится и просит его о своем.

Автор вспоминает, как однажды бабушка поссорилась с кабатчицей. Кабатчица изругала ее, и Алеше захотелось ей отомстить за это. Когда кабатчица спустилась в погреб, мальчик закрыл над нею творила, запер их и сплясал на погребе танец мести. Забросив ключ на крышу, он убежал на кухню. Бабушка догадалась об этом не сразу, но потом отшлепала Алешу и послала его за ключом. Освободив кабатчицу, бабушка попросила внука не вмешиваться в дела взрослых.

Автор с юмором вспоминает, как молился дед и как он его поправлял, когда тот забывал слова из молитвы. За это дед ругал Алешу. Дед, рассказывая внуку о необозримой силе Божией, подчеркивал жестокость Бога: вот согрешили люди — и потоплены, еще согрешили — и сожжены, разрушены города их; вот Бог наказал людей голодом и мором, и «всегда он — меч над землею, бич грешникам». Мальчику трудно было поверить в жестокость Бога, он подозревал, что дед нарочно придумывает все это, чтобы внушить ему страх не перед богом, а перед ним. Дедов Бог вызывал у него страх и неприязнь: он не любит никого, следит за всеми строгим оком, ищет и видит в человеке дурное, злое, грешное. Он не верит человеку, всегда ждет покаяния и любит наказывать. Бог бабушки — милый друг всему живому. Алешу тревожил вопрос: как же это дед не видит доброго Бога? - Алешу не пускали играть на улицу, друзей у него не было. Мальчишки дразнили его, называя внуком Кошея Каширина. За это Алеша лез в драку и приходил домой в крови и в синяках.

Рассказчик вспоминает, как тяжело ему было смотреть на нищих и блаженных Григория Ивановича, распутную бабу Веронику и других. У каждого из них была трудная судьба, как узнал мальчик из рассказов бабушки.

Много интересного, забавного было в доме деда Каширина, но мальчика душила бесконечная тоска...

Глава VIII

Дед неожиданно продал дом кабатчику, купил другой. Новый дом был нарядней, милей прежнего. Все так же дед пускал квартирантов. Публика была разношерстная: здесь жили и военный из татар, и два ломовых извозчика, и нахлебник, которого бабушка прозвала Хорошее Дело.

Хорошее Дело весь день в своей комнате плавил свинец, паял какие-то медные штучки, на маленьких весах что-то взвешивал. Алеша наблюдал за ним, влезая на крышу сарая, через открытое окно. Никто в доме не любил Хорошее Дело. Однажды, набравшись смелости, Алеша подошел к двери комнаты и спросил его, что он делает. Квартирант не узнал Алешу. Мальчик был удивлен, ведь он по четыре раза в день сидел с ним за одним столом! Но все же просто ответил: «Здешний внук...» Мальчик долго наблюдал за действиями Хорошего Дела. Тот попросил Алешу больше к нему не приходить...

Мальчик вспоминает, как в дождливые вечера, когда дед уходил из дома, бабушка устраивала в кухне интереснейшие собрания, приглашая всех жильцов пить чай. Хорошее Дело с татарином играли в карты. Другие пили чай, наливку, а бабушка рассказывала разные истории. И вот когда однажды бабушка закончила свой рассказ, Хорошее Дело забеспокоился и сказал, что это надо записать. Бабушка разрешила ему записать, заявив, что знает еще много историй. В разговоре с бабушкой Хорошее Дело посетовал на то, что остался один, а бабушка посоветовала ему жениться. Алеша стал ходить к квартиранту, общаться с ним. Хорошее Дело посоветовал Алеше записывать все, что бабушка рассказывает, это пригодится. С тех пор Алеша подружился с Хорошим Делом. Он стал необходим мальчику и в дни горьких обид, и в часы радостей. Бабушка беспокоилась, что внук долго пропадал в комнате у Хорошего Дела. Однажды Алеша увидел, что Хорошее Дело собирает свои вещи. Дед попросил его освободить комнату. Вечером он уехал, а бабушка стала за ним мыть полы, чистить грязную комнату... Так закончилась дружба мальчика с первым человеком из бесконечного ряда чужих людей в родной своей стране — лучших ее людей.

Глава IX

Глава начинается с воспоминания о том, что после отъезда Хорошего Дела Алеша подружился с дядей Петром. Он был похож на деда — грамотен, начитан. Петр очень любил чистоту, порядок, часто рассказывал о том, как хотели его убить, стреляли и ранили в руку. В беседах с Алешей дядя Петр нередко говорил о своей жене Татьяне Лексеевне, о том, как много он за нее страдал.

Автор вспоминает, как по праздникам к ним в гости приходили братья - печальный и ленивый Саша Михайлов, аккуратный и всезнающий Саша Яковов. И вот однажды, бегая по крышам построек, Алеша по совету брата плюнул на лысину соседскому барину. Был великий шум и скандал. Дед выпорол Алешу за это баловство. Дядя Петр смеялся над Алешей, чем вызвал у него злость. Рассказчик вспоминает еще одну историю: он залез на дерево, поскольку хотел поймать птицу. Оттуда увидел, как один мальчик упал в колодец. Алеша и братишка того мальчика помогли бедняге выбраться. Так Алеша подружился с соседскими ребятами. Дед запретил общаться Алеше с мальчишками. Но несмотря на запреты Алеша продолжал дружбу с ними.

В будний день, когда Алеша с дедом убирали снег на дворе, вдруг подошел полицейский и стал о чем-то расспрашивать деда. Выяснилось, что во дворе нашли труп дяди Петра. Весь вечер до поздней ночи в доме Кашириных толпились И кричали чужие люди.

Глава X

Автор вспоминает, как он ловил снегирей в огороде Петровны и вдруг увидел, как на тройке лошадей мужик кого-то привез. Дед сказал, что приехала мать. С большой радостью встретилась мать с сыном. Алеша долго рассматривал ее — давно не видел. Бабушка стала жаловаться на внука, что тот своевольничает, не слушается. Дед стал ругать свою дочь за оставленного где-то ребенка. Бабушка за дочь вступалась, просила деда простить ей этот грех. Дед в ярости начал трясти Акулину Ивановну за плечи, кричать, что они помрут нищими. Алеша вступился за бабушку, а дед стал кричать и на него.

Вечером мать сказала, что Адеша очень похож на своего отца. Алеша вспоминает радость общения с матерью, ее ласку, тепло ее взгляда и слов. Мать учит Алешу «гражданской» грамоте: купила книжки, и Алеша заучивает стихи наизусть. Алеша рассказал матери, что выученные им стихи он помнит: слова идут в рифму, другие по памяти. Мать наблюдает за сыном. Он сам, оказывается, сочиняет стихи.

Уроки матери начали тяготить мальчика. Но больше всего волновало его то, что в доме деда матери жилось плохо. Дед что-то задумал против нее. Мать не слушала деда. Дед побил бабушку. Бабушка просит Алешу не рассказывать об этом матери. Чтобы как-то отомстить деду, Алеша изрезал все образа, перед которыми молился дед. За это дед его выпорол. Вскоре дед попросил всех постояльцев освободить квартиры. По праздникам он стал приглашать гостей, устраивал шумные гуляния, на которых пили чай с ромом.

Дед говорил матери Алеши, что мальчику нужен отец. Он хотел, чтобы Варвара вышла замуж за мастера Василия. Варвара отказалась.

Глава XI

Мать стала хозяйкой в доме. Дед сделался незаметным, тихим, не похожим на себя. Он читал таинственную книгу на чердаке. На вопрос Алеши, что это за книга, дед ответил, что этого ему не нужно знать.

Теперь мать жила в двух комнатах. К ней приходили гости. После святок мать отвела Алешу и Сашу, сына дяди Михаила, в школу. Алеше школа сразу не понравилась, брат же, напротив, был очень доволен в первые дни. Но потом он сбежал из школы, а дед, бабушка и мать Алеши долго искали его по городу. Наконец Сашу привезли домой. Мальчики всю ночь проговорили и решили, что учиться им надо.

Вдруг Алеша заболел оспой. Бабушка, сидя у кровати больного, вспоминала всякие истории. И рассказала, как ее дочь вышла против воли отца замуж за Максима Пешкова (отца Алеши), как дядья невзлюбили его, и они с Варварой уехали в Астрахань.

Мать стала редко появляться у кровати сына. А Алешу не увлекали уже рассказы бабушки. Он тревожился за мать. Алеше порой снилось, что отец его шел куда-то один, с палкой в руке, и мохнатая собака бежала за ним...

Глава XII

Оправившись от болезни, Алеша зашел в комнату матери. Здесь он увидел женщину в зеленом платье. Это была его другая бабушка. Алеша невзлюбил старушку и ее сына Женю. Он просил мать не выходить замуж. Но мать все-таки сделала по-своему. Свадьба была тихая: придя из церкви, невесело пили чай, потом мать ушла в комнату укладывать сундуки.

На следующее утро мать уехала. На прощание она попросила Алешу слушаться деда. Максимов, новый муж матери, укладывал вещи в повозке. С ними вместе уехала и зеленая старуха.

Алеша остался жить у деда с бабушкой. Мальчик любил в уединении читать книги. Его уже не занимали рассказы деда и бабушки. Осенью дед продал дом, снял две комнаты в подвале. Мать приехала вскоре: бледная, худая. С нею приехал и отчим. Из разговоров взрослых мальчик понял, что дом, где жила мать с отчимом, сгорел, и они приехали снова к деду. Через несколько месяцев они переехали в Сормово. Здесь Алеше все было чужое. Он не мог привыкнуть к жизни без бабушки и деда. На улицу его отпускали редко. Мать часто хлестала его ремнем. Как-то раз Алеша предупредил, что укусит ее, если она не перестанет его бить.

Отчим был строг с мальчиком, неразговорчив с матерью, часто ссорился с ней. Мать была беременна, и это злило его. Перед тем как матери родить, Алешу отвели к деду. Сюда же вскоре приехала бабушка с матерью и маленьким ребеночком.

Алеша пошел в школу. Он невзлюбил учителя и всячески ему пакостил. Учитель жаловался родителям, мать строго наказывала Алешу. Потом мать вновь отослала Алешу к деду. Он слышал, как она ругалась с отчимом, приревновав его. Отчим ударил мать. Алеша взял кухонный нож и ударил отчима в бок. Мать стала за это избивать сына. Отчим отнял мальчика из рук матери. Вечером, когда отчим ушел из дома, мать стала извиняться перед Алешей.

Глава XIII

Снова Алеша живет у деда Каширина. Дед, оказывается, разделил имущество с бабушкой. Собранные деньги он отдавал в рост новому своему приятелю, прозванному в слободке Хлыстом. В доме все строго делилось: один день обед готовила бабушка из провизии, купленной на ее деньги, на другой день провизию закупал дед. Дед стал считать сахар и чай... Алеше было и смешно и противно видеть все эти дедовы фокусы. Он сам начал зарабатывать деньги: собирал по дворам тряпки, бумагу, гвозди, кости и сдавал в утильсырье. Деньги отдавал бабушке. Потом с другими ребятами Алеша стал воровать дрова. По субботним вечерам мальчишки устраивали праздники. В школе Алешу дразнили ветошником.

Он успешно сдал экзамен в третий класс, получил в награду Евангелие, басни Крылова в переплете и еще книгу без переплета, а также похвальный лист. Дед очень обрадовался успехам внука. Бабушка заболела, а дед стал попрекать ее куском. Алеша сдал свои книжки лавочнику за пятьдесят копеек и принес деньги бабушке.

Во время каникул Алеша стал больше зарабатывать. Они с раннего утра уходили с мальчишками собирать тряпье по улицам. Но эта жизнь продолжалась недолго. Мать вернулась с маленьким сыном к деду. Она была тяжело больна. Алеша привязался к брату. Матери с каждым днем становилось хуже. Дед сам кормил Колю, усаживая на колени. Мать умерла в августе. Через несколько дней после похорон матери дед сказал внуку: «Ну, Лексей, ты — не медаль, на шее у меня тебе не место, а иди-ка ты в люди». И пошел Алексей в люди.