Межэтнические проблемы в западной европе - евгений стригин. Правовой статус выходцев из Западной Европы в России XVII века

Термин «монголо-татары» вошёл в научный обиход не ранее XIX века. Так учёные прозвали совокупность народов, вероятно, монгольского и тюркского происхождения, совершивших в XIII веке серию завоевательных походов под предводительством сначала Темуджина, прозванного Чингисханом (великим ханом по-тюркски), а затем его преемников.

«Монголо-татары» – такого народа не существовало

Выражение «монголо-татары» восходит к сочинению папского посла Плано Карпини «История монгалов, называемых нами татарами». Карпини в 1245-1247 гг. совершил дипломатическую миссию в Центральную Азию, к великому хану Гуюку. До этого завоеватели назывались в европейских хрониках только «татарами», так же, как они всегда назывались в русских летописях (последние никогда не знали термина «монголы»).

Очевидно, что уже во время походов на государства Средней Азии, не говоря уже о вторжении в Восточную Европу, так называемые «монголо-татары» представляли собой целый комплекс племён, причём преобладающее место среди них, как можно судить по дошедшим до нас именам ханов, их жён и приближённых, занимали тюркские, а не монгольские народы. Конечно, они имеют весьма отдалённое отношение к современным как монголам, так и татарам. В некотором смысле, все народы этих языковых групп на территории России и бывшего СССР являются потомками «монголо-татарских» завоевателей.

Поэтому в любом вопросе, который отталкивается от «монголо-татар», должно, прежде всего, содержаться определение: кого мы подразумеваем под этим именем – в действительности, никогда не существовавшего народа? Однако, может быть, и нет необходимости в этих этнических определениях? Нет ли у современной науки каких-то более конкретных зацепок, чем откапывание давно позабытых значений слов в древних манускриптах?

Гаплогруппа Чингисхана

В последние десятилетия широко развернулись исследования по популяционной генетике. Известно, что всё человечество делится на гаплогруппы по типу Y-хромосомы, передающейся потомкам по прямой мужской линии, и мт-ДНК, передающейся по прямой женской линии (но наличествующей также и у мужчин). Эти исследования, проведённые среди народов Центральной Азии, выявили, в частности, интересный факт широкого распространения там нескольких клад (ветвей) Y-хромосомной гаплогруппы С. С большой вероятностью, оно связано с завоеваниями этих территорий и обширными миграциями населения. Три кластера этой гаплогруппы, к которым принадлежит 70% обследованных представителей населения Центральной Азии, возникли, согласно «молекулярным часам», в период между 700 и 1300 гг. н.э. То есть, в эпоху интенсивной миграции тюрок на запад, включая период «монголо-татарских» завоеваний.

При этом среди учёных нет единого мнения о том, носителем какой именно гаплогруппы был сам Чингисхан. Хотя, казалось бы, это можно установить, поскольку есть немало родов, считающих себя прямыми потомками Чингисхана. Но в том-то и дело, что таковые относятся к несколько различающимся генетическим кластерам. Больше всего сторонников гипотезы, что это одна из клад гаплогруппы С3.

К различным кластерам гаплогруппы С3 принадлежит относительное большинство населения Центральной Азии. Наибольшее число их носителей выявлено у народа хазарейцев, живущих во внутренних областях Афганистана – до 40%. Хазарейцы считаются в Афганистане прямыми потомками завоевателей, пришедших с Чингисханом. Можно констатировать, что в данном случае древние предания не лгут. 30% носителей этой Y-хромосомы среди китайцев Внутренней Монголии (автономная область КНР), 25% - у монголов Внутренней Монголии, 20% - среди монголов Монгольской Республики, казахов и уйгуров КНР, порядка 10% - среди казахов Казахстана, киргизов, узбеков, китайцев севера КНР.

Когда результаты исследования по кластеру С3-М217, показавшему его широкое распространение в Центральной Азии, были впервые опубликованы, это вызвало волну комментариев, что в мире проживает не менее 16 миллионов прямых потомков Чингисхана. В действительности, мутация, образовавшая данный ген, произошла задолго до Чингисхана. Так что, если отождествление гаплогруппы Чингисхана с данной гаплогруппой верно, то люди, принадлежавшие к данному генетическому кластеру, являются, очевидно, потомками общего с Чингисханом предка, но не самого Чингисхана.

Между тем, согласно ещё одному исследованию, проведённому французскими учёными, родиной трёх поздних генетических кластеров, к которым принадлежит большинство населения Средней Азии, является Маньчжурия. Их носители сейчас проживают во всех государствах Средней Азии, а также в Монголии, Северо-Восточном Китае и Синьцзяне. Следовательно, носителями данного генотипа являются многие монголы, казахи, уйгуры, киргизы, узбеки, туркмены, локальная группа китайцев (скорее всего, окитаенные маньчжуры). Выявлены представители этих гаплогрупп среди якутов, эвенков и хакасов.

Однако среди народов России нет достаточно репрезентативной выборки, чтобы судить о распространённости среди них тех или иных гаплогрупп. Исключительно по историческим соображениям мы можем предполагать, что преимущественными носителями «монголо-татарских» Y-хромосом (если они верно определены) должны быть буряты, тувинцы, калмыки, якуты, сибирские татары… Однако без широких генетических исследований на территории РФ мы пока не можем утверждать этого определённо.

Чингисхан был… европейцем?

Сенсационное открытие сделали в 2016 году южнокорейские и монгольские учёные, раскапывавшие захоронения Таван Толгой в Монголии, где, как предполагается, захоронены члены клана Борджигинов, к которому принадлежал Темуджин (Чингисхан). У большинства захороненных – амулеты со знаком рода Борджигинов. Радиоуглеродный анализ указал на период, когда могло состояться погребение – 1150-1250 гг. н.э. То есть, это время, непосредственно предшествовавшее завоеваниям «монголо-татар» либо сам период этих завоеваний.

Генетический анализ останков показал принадлежность людей в захоронении к различным гаплогруппам мт-ДНК (материнским), типичным для Центральной Азии. Черты черепа также типичны для монголоидной расы. При этом Y-хромосомная гаплогруппа у всех четверых мужчин оказалась одинаковой – R1b-М343.

Среди современных людей наибольшая частота встречаемости клады R1b – у жителей Западной Европы – выше 60%. Далее на восток её доля убывает: в Центральной Европе от 30 до 60%, среди русских на Русской равнине – около 10% (среди русских распространена близкая гаплогруппа R1a). В Забайкалье её уже практически нет.

Тем удивительнее было это открытие. Оно, по мнению некоторых учёных, хорошо согласуется со свидетельствами, что у самого Чингисхана были зелёные глаза, что явно указывает на европеоидную примесь.

Однако учёные пока не знают, как согласовать это открытие с данными о современном распространении гаплогрупп. Ведь согласно письменным источникам, Чингисхан оставил множество потомков. И если он действительно был носителем гаплогруппы R1, то её носителей в Центральной Азии сейчас должно быть много, чего не наблюдается.

Поэтому, вероятнее всего, в раскопанную родовую могилу Борджигинов попали не кровные родственники Чингисхана, а побратимы его клана. Сам же вопрос о том, что считать «генами Чингисхана», и кто из современных народов в наибольшей мере унаследовал «кровь монголо-татар», остаётся в науке пока открытым.

Иммигранты в Западной Европе

Выходцы из неблагополучных в социально-экономическом отношении государств были готовы браться за любую работу. В Западную Европу приезжали безработные либо те, кто понимали, что даже на низкооплачиваемых по европейским меркам должностях они смогут заработать значительно больше денег, чем в своей стране. К тому же в основном это были неквалифицированные рабочие.

В первые послевоенные годы приезжие работали преимущественно в сельском хозяйстве. До 1954 года рабочие-мигранты во Франции главным образом были заняты в сельском хозяйстве. В ФРГ даже в 1956 году 95% иностранцев рекрутировались в качестве сезонных сельскохозяйственных рабочих. С течением времени иностранные рабочие стали все шире проникать в различные отрасли экономики западноевропейских стран. Вслед за сельским хозяйством центром их сосредоточения стала горнодобывающая промышленность, а затем они во все возрастающих количествах начали перемещаться в обрабатывающую индустрию. В начале 1973 года иностранные рабочие составляли 10,8% всей рабочей силы в ФРГ, но их важность в некоторых отраслях, особенно с самыми худшими условиями труда и оплатой, была намного выше, чем в остальных (наибольшее число мигрантов было сконцентрировано в металлургии) . В 1965 году рабочие-мигранты составляли более половины занятых в некоторых отраслях швейцарской промышленности.

Изначально главным поставщиком рабочей силы являлась Италия, для которой были характерны бедность и высокая безработица, особенно на юге страны. В 1946-1956 годах в среднем ежегодно мигрировали 150 тысяч итальянцев, преимущественно в Швейцарию и Францию. Германию "итальянская волна" затронула в меньшей степени: при наличии высокого уровня безработицы (9% в 1951 году) и значительного числа переселенцев с Востока (8,5 млн. человек) у ФРГ в начале 50-х годов не было особых потребностей в дополнительном импорте рабочей силы.

Однако к концу названного десятилетия западноевропейские страны-импортеры трудовых ресурсов вновь ощутили заметную нехватку рабочих рук. Во-первых, они активно развивали промышленность и экономику. Во-вторых, все большее количество итальянских эмигрантов направлялись в ФРГ, сумевшую предложить этой категории лиц более благоприятные условия, чем Франция или Швейцария. Наконец, в начале 60-х годов ускорилось развитие и самой Италии, спровоцировав сокращение оттока рабочей силы. Франция и Швейцария стали принимать трудовых мигрантов с Пиренейского полуострова: ежегодный въезд во Францию испанцев за 1960-1964 годы возрос с 90 до 170 тысяч, португальцев - с 5 до 48 тысяч. За тот же период число рабочих, ежегодно въезжавших из Испании в Швейцарию, возросло с 6 до 80 тысяч, с 5 до 48 тысяч увеличилось количество португальцев, въезжавших во Францию.

С 60-х годов трудовых мигрантов из Италии, Испании, Португалии и Греции стали постепенно сменять рабочие из Югославии, и стран Третьего мира. Причем Франция, Нидерланды, Великобритания пополняли трудовые ресурсы за счет выходцев из своих бывших колоний; ФРГ, прежде не имевшая колоний, опиралась преимущественно на импорт рабочих из Турции. В 1961 году Западная Германия заключила с Турцией соглашение о найме рабочей силы . В том году в ФРГ насчитывалось 6,7 тысяч турок, к 1970 году их уже было 429 тысяч, к 1976 году - около миллиона, а к середине 90-х годов - свыше двух миллионов .

Трудовые мигранты рассматривались изначально как временные рабочие, которые по истечении срока контракта должны вернуться на родину. Большинство из них не имели квалификации, жили в плохих бытовых условиях. Однако они, как правило, и не стремились обустроиться на новом месте: ведь их цель состояла в том, чтобы заработать как можно больше денег с минимальными расходами в стране временного проживания. Для мигрантов чаще всего предусматривалось особое жилье, контакты с местным населением были ограниченными, осваивать язык страны проживания не было необходимости, поскольку на предприятиях имелись переводчики и работодатели старались нанимать рабочих по национальному признаку. Выходцам из бывших колоний, которые знали язык своей метрополии, было проще.

После первого энергокризиса и вызванной им безработицы власти основных западноевропейских принимающих стран решили прекратить прием новой рабочей силы. Например, в 1973 году в ФРГ был приостановлен наём из третьих стран, а в 1974 году прекратилась выдача разрешений на трудовую деятельность всем проживающим в ФРГ иностранцам, кроме молодежи, въехавшей в страну не позже 30 ноября 1974 года, и кроме отраслей, где ощущалась особая нужда в рабочей силе . (В дальнейшем рост численности турецких мигрантов в ФРГ происходил в основном по линии воссоединения семей.) В некоторых европейских странах были разработаны программы содействия иностранным рабочим в репатриации. Часть трудовых мигрантов воспользовалась этой помощью, но большинство отказались от нее, понимая, что вернуться в принимающую страну они больше не смогут, а на родине перспектив нет. Особенно это относилось к странам Третьего мира, где не происходило улучшения ни в экономике, ни на рынке труда.

Перекрытие канала трудовой иммиграции не привело к значительному сокращению потока желающих найти работу за границей. Последние стали использовать другие способы въезда в богатые европейские страны: воссоединение семей, убежище и нелегальная иммиграция .

Иностранные рабочие, решившие строить свою жизнь в новой стране, стали перевозить туда родственников. В результате процесса воссоединения семей численность переселенцев увеличилась. Мигранты селились семьями. Обычно выходцы из одного государства проживали компактно, вновь прибывшие присоединялись к соотечественникам, поскольку в этом случае они могли включиться в действующую между ними систему взаимопомощи. Как следствие обособленного проживания иммигрантов на отдельной территории возникала община, во многом воспроизводящая нормы поведения и культуру страны происхождения. Западноевропейские государства столкнулись с проблемой включения иммигрантов в жизнь национального сообщества.

РАЗЛИЧНЫЕ МОДЕЛИ ВКЛЮЧЕНИЯ

Различие подходов к проблеме интеграции иммигрантов хорошо просматривается на примерах Франции (ассимиляционистская модель), Германии (сегрегация) и Великобритании (плюралистическая модель). Первая модель предполагает отказ иммигрантов от своей прежней идентичности и полное усвоение ценностей и моделей поведения, принятых на новой родине. Именно ассимилировавшиеся иммигранты, которые практически ничем не отличаются от населения принимающей страны, могут рассматриваться как полноправные члены общества. Теоретически успешная ассимиляция представляется выгодной как для национального государства, стремящегося сохранить культурную однородность, так и для иммигранта, поскольку позволяет ему полностью вписаться в новое сообщество.

Во Франции членом национального сообщества является любое лицо, обладающее французским гражданством. Гражданином Франции может стать любой человек независимо от страны происхождения, который политически лоялен исключительно Франции и разделяет ее культурные ценности. Французское законодательство о гражданстве строится по принципу "права почвы", который заключается в том, что лицо, родившееся на территории страны, автоматически становится гражданином Франции. Правда, французское правительство несколько ужесточило эту процедуру, внеся поправки, согласно которым для получения гражданства дети мигрантов должны подавать ходатайства по достижении 16 лет. Если такое лицо имело приводы в полицию или недостаточно хорошо владеет французским языком, ему может быть отказано в предоставлении гражданства .

В течение послевоенного периода этнический состав иммигрантов во Франции неоднократно менялся. Сначала это были в основном лица европейского происхождения. Затем стало возрастать число иммигрантов из бывших колоний (страны Магриба и Тропической Африки). В 1962-1975 годы первое место занимали все же итальянцы (32%), за ними шли испанцы, поляки и алжирцы. С 1975 года самой многочисленной иностранной общиной становится португальская, хотя она все же меньше, чем североафриканская (Алжир, Марокко и Тунис). Круг стран - поставщиков иммигрантов во Францию постоянно расширяется. Так, резко увеличилось число выходцев из Азии (особенно из Юго-Восточной Азии: за 1990-1999 годы на 35%), а также из Турции (на 16%) и из стран Восточной Европы. Однако основной поток мигрантов идет сейчас из Тропической Африки (за 1982-1990 годы он возрос на 43%). Статистика фиксирует устойчивое сокращение числа иностранцев - выходцев из Европы. Неудивительно, что ассимиляционистская политика оказалась несостоятельной.

Наиболее проблематичной является ситуация с иммигрантами мусульманского происхождения. Социальная активизация мусульман началась в середине 70-х годов в связи с ростом числа иммигрантов, исповедующих ислам, и предоставлением им финансовой помощи со стороны богатых нефтью Саудовской Аравии и Ирана (в последнем в этот период произошла исламская революция). Во Франции создавались сотни мусульманских организаций, отстаивающих право на сохранение исламской идентичности. Французское светское государство, французская модель ассимиляции сталкиваются с организованным, институционализированным сопротивлением части французского же общества.

Правда, во Франции, как, впрочем, и в других европейских странах, у мусульман нет единого объединения. Дело в том, что иммигранты, в том числе и мусульманского происхождения, не представляют собой однородной группы. В стране насчитывается приблизительно 3,7 млн. "вероятных мусульман" (выходцев из исламских государств и их потомков). Это 1,7 млн. иммигрантов, 1,7 млн. детей (у которых хотя бы один из родителей родился не во Франции) и 300 тысяч внуков иммигрантов. Большинство "вероятных мусульман" составляют выходцы из стран Магриба, в основном алжирцы и марокканцы (соответственно 40% и около 30%). Мусульмане магрибского происхождения имеют мало общего с иммигрантами из "черной" Африки, среди которых объединение происходит по принципу страны или региона происхождения. Особняком стоят турки: они считаются более склонными к замкнутости внутри своих общин, в частности в связи со слабым владением языком принимающей страны .

С одной стороны, отсутствие консолидации на широкой основе и раздробленность выгодны властям, поскольку это ослабляет мусульманское движение как единую политическую силу, представляющую интересы части населения страны. С другой - отсутствие единого центра препятствует установлению эффективного диалога с мусульманами и контроля над ними, к чему стремилось французское руководство, поставившее задачу европеизировать ислам. Учреждение в 2001 году Французского совета мусульманского культа желаемых результатов не принесло. Между тем в стране неуклонно происходит усиление позиций радикальных исламистов.

Большинство западноевропейских государств отказалось от политики ассимиляции, сочтя ее неэффективной. Однако Франция настойчиво старается ее продолжать. Раньше власти пытались расселить иммигрантов, чтобы не допустить их компактного проживания, ведущего к геттоизации; в 2004 году внимание общественности было приковано к "делу о платках". Еще в 1989 году Госсовет республики подтвердил, что ношение религиозных символов (в первую очередь платков, которыми мусульманские женщины покрывают голову) не противоречит принципам светскости. Но 15 лет спустя уже принят закон о запрете носить религиозные символы в публичных местах, который был справедливо расценен как направленный против мусульманских платков. Это событие восприняли по-разному, в том числе сами мусульманки, что свидетельствует о расколе не только по линии "принимающая нация - иммигранты", но и в мусульманских кругах. Поддержка частью выходцев из этой среды действий французских властей свидетельствует, что такая политика отражает не только интересы титульной нации, но и части граждан, имеющих мусульманские корни. Вместе с тем, другая часть мусульман однозначно расценивает эти шаги государства как антиисламские; экстремисты используют их для нагнетания напряженности между "коренными" французами и мусульманами-иммигрантами.

В отличие от Франции, в основу немецкого гражданства положен принцип "права крови". Немецкая модель нации строится на этнической, а не гражданской основе: согласно законодательству Германии, лицо, родившееся на ее территории, не становится ее гражданином. Немецкое законодательство о гражданстве было смягчено в 1999 году с принятием закона, устанавливающего, что лицо, рожденное на территории Германии, может автоматически получить гражданство, если хотя бы один из его родителей легально проживал в стране не менее 8 лет .

До недавнего времени стать гражданином Германии было практически невозможно при отсутствии немецких корней. Поэтому как иммигранты первого поколения, так и их потомки, прожив всю жизнь в Германии, все равно не считались гражданами. Такая политика привела к сегрегации, то есть отделению населения иммигрантского происхождения от немецких граждан. Немецкое руководство не пыталось, как французское, заставлять иммигрантов принимать свои обычаи, традиции и нормы, поскольку рассматривало их в качестве временных рабочих. Эта политика оказалась крайне недальновидной, особенно после появления новых поколений иммигрантов. Упорное нежелание Германии признать себя иммигрантской страной привело к тому, что здесь именно вследствие целенаправленных действий государства сформировались обособленные иммигрантские общины.

Великобритания столкнулась с основным притоком мигрантов после 1948 года. Тогда был принят Британский Национальный Акт, оформивший единое гражданство для метрополии и ее колоний с правом переселения и работы в Великобритании. Главными поставщиками иммигрантов были Индия. Пакистан и Бангладеш. Их "лидерство" сохранилось и до настоящего времени. По данным британской статистики, в 2001 году этнические меньшинства в составе британского населения составляли 7,9%, или примерно 4,6 млн. человек. Среди них наиболее многочисленными этническими группами являются индийцы (более миллиона человек, или 1,8% населения Великобритании), пакистанцы (почти 750 тысяч человек, или 1,3%) и бангладешцы (280 тысяч, или 0,5%) .

Изначально британское правительство сдерживало приток мигрантов и стремилось их ассимилировать. Однако со временем организации мусульман в Великобритании стали приобретать влияние и оказывать давление на власти. В 1962 году была основана Исламская миссия Соединенного Королевства, через четыре года создавшая "Образовательный мусульманский трест", который стал выдвигать требования по сохранению мусульманской идентичности у детей, чего в итоге и удалось добиться. А в 1985 году было введено понятие "многокультурный уклад". Суть новой политики заключалась в признании государством в рамках национального сообщества многочисленных общин, которые имеют право жить в своем кругу, сохраняя культурное наследие, национальные черты, обычаи, семейные связи, а также отстаивать свои права на национальном уровне . Благодаря такой государственной политике общины в Великобритании пользуются широкими правами. Однако это приводит к закреплению принадлежности лиц с иммигрантскими корнями к определенным группам, хотя они в действительности могут иметь совсем мало общего с ними. Потомки иммигрантов в разных поколениях остаются не включенными в британское общество и воспринимаются не как отдельные индивиды и британские подданные, а как члены этих групп, по отношению к ним используется этнический подход.

По результатам опроса British Social Attitudes survey (2003 год), британцев трудно назвать приверженцами идеи многокультурности. Только 16,4% населения согласились с утверждением, что этническим меньшинствам следует предоставлять помощь для сохранения их обычаев и традиций; 56,2% считают, что группы должны адаптироваться и влиться в состав национального общества. Не приветствуют жители Великобритании и рост численности мигрантов в своей стране: 74% британцев согласны с необходимостью ее сокращения, 82,6% придерживаются мнения, что следует принимать более строгие меры для исключения нелегальной иммиграции. Только 39,6% полагают, что легальные иммигранты, не являющиеся гражданами, должны обладать равными с ними правами .

Несмотря на то, что Франция, Германия и Великобритания избрали различные стратегии поведения по отношению к иммигрантам, результат оказался примерно одинаковым: во всех этих странах образовались параллельные общества в виде устойчивых общин иммигрантов, как правило, на национальной основе. Что же мешает интеграции иммигрантов в западноевропейские общества?"

ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ СОЦИАЛЬНОГО ИНТЕГРИРОВАНИЯ

В качестве одной из причин нередко называется культурный фактор. Особенно это актуально в отношении мусульманских иммигрантов. Ислам и светское государство несовместимы. Государство требует, чтобы религия не выходила из сферы частной жизни и не проявлялась в публичной, характеризующейся всеобщим равенством. Однако ислам - это больше чем религия, это образ жизни, он охватывает все области жизни верующего и, следовательно, не поддается изоляции в частной сфере. Это порождает практически неразрешимое противоречие. В любой стране можно найти "умеренных" мусульман, готовых до определенной степени к компромиссу; но там всегда найдутся и радикальные группировки, которые попытаются убедить выходцев из мусульманского мира в необходимости вести замкнутую жизнь в своей общине и не поступаться верой. Однако исследования Harris Opinion Poll, проведенные в Великобритании, показывают, что в то время как для 32% мусульман предпочтительным является проживание в исключительно мусульманском окружении, среди молодежи (16-20 лет) этот показатель равен только 18%. Среди пожилого населения (51 год и старше) он составляет 51%. 49% опрошенных выбрали бы страной проживания Великобританию, а не исламское государство; жить в таковом предпочли бы 35% .

Исследования показывают, что далеко не все, традиционно считающиеся мусульманами, действительно являются приверженцами ислама. Профессор Джитт Клаусен опросила приблизительно 300 мусульман в Швеции, Дании, Нидерландах, Великобритании, Франции и Германии. Оказалось, что подавляющее большинство из них секулярны внешне и придерживаются основных либеральных ценностей .

По данным французских опросов начала нынешнего десятилетия, 30% молодых людей - выходцев из исламских государств или потомков таковых (20-29 лет) заявляют, что они не религиозны. Как утверждает профессор Института политических исследований Экс-ан-Прованса Бруно Этьен, в Марселе практикующими мусульманами являются не более 17% лиц "мусульманского происхождения" .

Иммигранты первого поколения не смогли бы даже при большом желании избавиться от культурных практик страны происхождения. Но их потомки во втором и третьем поколениях, родившиеся в Великобритании, Франции или другой западноевропейской стране, проходят социализацию не только под воздействием своих родителей и родственников. Они учатся в школах, колледжах, других учебных заведениях и через систему образования приобщаются к культуре, в широком смысле слова, страны проживания. Их культурный тип можно охарактеризовать как гибридный. Страну, принявшую когда-то их родителей, они считают своей родиной, а себя - полноправными гражданами. Однако их жизненный опыт показывает, что обществом они нередко воспринимаются как граждане второго сорта.

Причина - не столько в иммигрантском происхождении (хотя и это нельзя исключать), сколько в социально-экономическом статусе. Большинство иммигрантов первого поколения въехали в Западную Европу в качестве неквалифицированной рабочей силы, зачастую занимали наименее престижные и низкооплачиваемые должности. Пока рабочие приезжали с целью заработка, статус для них не имел особого значения. Однако, приняв решение навсегда остаться в принимающей стране, они становились элементом ее общества и оказывались в самом низу социальной пирамиды. Хотя западные общества обладают достаточно высокой социальной мобильностью, она везде имеет пределы. Низкий статус родителей, небольшой доход, проживание в одном из беднейших кварталов, где обычно живут иммигранты - все эти изначально неблагоприятные стартовые условия сужают возможности получения хорошего образования для детей иммигрантов, а, следовательно, резко уменьшают их шансы на социальную мобильность. Они либо занимают такие же непрестижные должности, как и их родители, либо вообще оказываются безработными.

По данным опроса, проведенного в декабре 2004 года французской службой изучения общественного мнения, 33% опрошенного населения считают, что при прочих равных условиях человеку магрибского происхождения устроиться на работу "немного труднее", 54% полагают, что "гораздо труднее". Шансы выходцев из "черной" Африки оценивают аналогичным образом соответственно 42 и 42%, вообще иностранцев - 44 и 35% .

Не случайно равный доступ к социальным благам рассматривается большинством стран - членов ЕС как первичное условие для интеграции иммигрантов. Достаточный образовательный уровень и возможность получить работу являются наиважнейшими предпосылками для обеспечения успешной интеграции. Наличие этих факторов расценивается как основа материальной безопасности: лицо, перестающее зависеть от различных форм социальной помощи, полнее участвует в жизни общества .

До 70-х годов западноевропейские страны принимали в основном трудовых мигрантов, стремившихся найти работу немедленно по прибытии. Впоследствии прием иммигрантов пошел по линии воссоединения семей и предоставления убежища. Многие из вновь прибывших в отличие от своих предшественников пытаются не столько найти работу, сколько жить на пособие. В результате увеличивается нагрузка на социальную систему принимающих государств, и не в последнюю очередь из-за этого возникает негативное отношение к иммигрантам как к иждивенцам.

Однако при этом мало кто вспоминает, что послевоенная миграция была объективным, взаимовыгодным процессом, что без иностранной рабочей силы Европа вряд ли смогла бы осуществить экономический подъем, что благодаря иммигрантам представители "титульной" нации освобождены от наиболее грязных, низкооплачиваемых видов деятельности. Сторонники депортации иммигрантов не задумываются, кто согласится занять их рабочие места.

Движения иммигрантов за культурное признание являются реакцией на дискриминацию и социально-экономическое неравенство. Это особенно актуально в отношении молодежи, поскольку она социализируется под влиянием как культуры страны пребывания, так и культурной традиции страны предков. Таким образом, говорить о консервации определенного культурного типа не приходится: он изменяется на протяжении поколений, даже если не происходит полной ассимиляции. Принадлежность последующих поколений к культуре страны предков является во многом символической.

В любом обществе, каким бы богатым оно ни было, нельзя избежать социального расслоения, и так исторически сложилось, что в современных западных обществах именно иммигранты занимают низшие ступени социальной лестницы. Они мигрировали из стран Третьего мира, но оказались здесь в роли "исключенных". Погромы во Франции, взбудоражившие мировую общественность осенью прошлого года, как раз проходили под социально-экономическими лозунгами. О защите исламской идентичности речи там не шло. Бунтовали в основном граждане Франции, которые, несмотря на мусульманские корни, полностью прониклись материалистической культурой Запада и нацелены на такие же жизненные стандарты, что и большинство "коренных" французов.

Западные исследователи отмечают, что социальная сегрегация, дискриминация и безработица среди французской молодежи магрибского происхождения, среди молодых турок, рожденных в Германии, среди пакистанцев в Британии, среди афро-американцев приводят к возникновению новой исламской идентичности в среде недовольной молодежи . Хотя обычно представитель второго и третьего поколения иммигрантов не является истинным верующим, поскольку в большинстве своем потомки иммигрантов секуляризировались, "в условиях кризиса и опасности у мусульманина, который является таковым лишь в силу своих этнических корней, моментально просыпается чувство принадлежности к исламской вере, культуре, цивилизации. Ислам начинает доминировать в его сознании, готовом воспринимать любые идеи и концепции в исламском обличии, в том числе и самые радикальные .

Но дело, как представляется, не только в осознании потомками иммигрантов своей исламской идентичности.

Хотя теоретически любой иммигрант и особенно его потомки могут ассимилироваться, многие из них остаются на низших ступенях общества не только вследствие образовательных и иных причин. Большинство иммигрантов отличаются от "коренной" нации внешне, например, более смуглым цветом кожи. И значительная часть общества западноевропейских стран, где имеет место наложение культурных различий на социальные, автоматически относит людей с иным цветом кожи вне зависимости от их социального статуса к низшим общественным группам. Некоторые выходцы из среды мусульманских иммигрантов, хотя и получают хорошее образование, находят работу, формально вливаются в средний класс и действительно стремятся ассимилироваться, все равно сталкиваются с дискриминацией даже на бытовом уровне. «Происхождение написано на их смуглом лице, о чем постоянно припоминают местные обыватели - еще генерал Деникин сетовал, как консьержка в его эмигрантском доме бурчала вслед "грязные русские". Тогда возникало желание гордо и всем назло нарядиться (тут уж кому что роднее) в форму русского офицера, либо в нечто мусульманское или просто хулиганское» . Это еще больше обостряет формирующиеся противоречия. Обращение к исламу зачастую вызвано протестом, ответом на несостоявшуюся ассимиляцию, а создающиеся исламские политические движения - попыткой решения этих проблем радикальным образом.

Иными словами, проблему интеграции иммигрантов в принимающие общества во многом упирается в возможности западных стран обеспечить высокий жизненный уровень всем без исключения слоям общества, а также в сложившиеся в самом принимающем обществе взгляды и установки.

ПОЗИЦИЯ ПРИНИМАЮЩИХ ГОСУДАРСТВ

Взрывы в Лондоне и беспорядки во Франции в 2005 году заставляют правительства западноевропейских стран задуматься о необходимости изменений в политике в отношении иммигрантов. Поскольку участниками этих действий стали лица иммигрантского происхождения, родившиеся и выросшие в западных странах, возникает проблема разработки мер для интеграции таких лиц, уже проживающих на территории европейских стран. Однако поскольку удачные практические решения этого вопроса пока отсутствуют, в предложениях правительств речь идет лишь об ограничении притока новых иммигрантов. Правительствам важно продемонстрировать активность и снизить недовольство граждан своими неэффективными действиями.

О позитивном отношении населения к жестким мерам властей свидетельствует рост рейтинга французского министра внутренних дел Николя Саркози после погромов во Франции (согласно данным компании IPSOS, с 52 до 62%). Особую роль здесь сыграло его решение о введении чрезвычайного положения и о депортации всех участвовавших в погромах лиц, не имеющих французского гражданства. После погромов состоялось специальное заседание по контролю за иммиграцией, проведенное под руководством премьер-министра Доминика де Вильпена… Де Вильпен предложил ряд превентивных мер, которые должны снизить поток желающих въехать во Францию под наиболее распространенными предлогами вступления в брак и воссоединения семей. Так, для получения французского гражданства предлагается увеличить срок совместного проживания супругов, один из которых не является французским гражданином (до четырех лет, если семья проживает во Франции, и до пяти - если семья проживает за пределами страны). Заключение смешанного брака за рубежом отныне предполагает необходимость пройти собеседование с французским консулом, чтобы определить, является ли брак подлинным или фиктивным. Французские власти намерены более строго подойти к соблюдению законодательной нормы, запрещающей полигамию, которая затрудняет как обеспечение нормального материального уровня семей, так и контроль родителей за детьми, попадающими в ряды экстремистов. Повышенное внимание будет уделяться и иностранным студентам, особенно из "стран риска". Уже созданы центры, которые отбирают потенциальных студентов в странах Магриба, Сенегале, Китае, Вьетнаме; на очереди - Турция, Камерун, Мадагаскар, Ливан, Южная Корея и Мексика.

После терактов в Лондоне летом 2005 года британское правительство приняло решение о депортации радикальных исламистов. Правда, здесь возникает проблема получения гарантий от стран будущей депортации относительно неприменения к высылаемым пыток и смертной казни. Вопрос решается путем заключения двусторонних договоров об экстрадиции, гарантирующих гуманное отношение к высылаемым. Более того, британский министр внутренних дел Чарльз Кларк заявил о возможном выходе Великобритании из Европейской конвенции по правам человека. Ст. 3 Конвенции запрещает возврат беженцев на их родину, если они там могут столкнуться с преследованиями. Из-за этой статьи суды блокируют депортацию иностранных экстремистов, сковывая деятельность правительства .

Следует отметить, что ранее сторонниками более жестких мер в отношении иммигрантов были консерваторы, в то время как политика лейбористов была достаточно мягкой. В 1997 году (первый год пребывания у власти Тони Блэра) число въехавших в Великобританию было меньше, чем число выехавших, и составляло 46,8 тысячи. К 2003 году число въехавших выросло до 151 тысяч (без учета нелегальных иммигрантов). Британское правительство положительно оценивает легальную рабочую иммиграцию для экономики страны. Например, медицинская служба просто не смогла бы функционировать без иммигрантов: почти половина медсестер (47%) и четверть докторов (23%) родились за пределами Великобритании. После четырех лет работы в Великобритании можно претендовать на получение разрешения на постоянное проживание, причем процент отказов невысок. При лейбористах благодаря подобной системе число рабочих, получивших разрешение, значительно увеличилось: с 25 тысяч в начале 90-х годов до 156 тысяч в 2003 году. Причем эта цифра не включает число рабочих из стран - новых членов ЕС, которым не требуется разрешение на работу в Великобритании. В ответ на критику за такую благоприятствующую притоку иммигрантов политику лейбористы утверждают, что они допускают долгосрочное переселение только для квалифицированной рабочей силы. Консерваторы выступают сторонниками системы баллов, цель которой - предпочтение лицам, способным заполнить свободные ниши в экономике страны. Позиция либерал-демократов сходна с предложением консерваторов и заключается во введении квот на рабочих-иммигрантов в соответствии с потребностями экономики .

Однако по отношению к другим категориям иммигрантов позиция лейбористов является жесткой. Ведь такие люди, в отличие от приезжающих в поисках работы, требуют вложений со стороны государства. Одной из наиболее проблемных областей является так называемая цепная иммиграция: въезд в страну лиц по линии воссоединения семей, которые затем содействуют въезду своих родственников и так далее по цепочке. Лейбористы считают необходимым ввести запрет на приглашение родственников иммигрантам, прожившим на территории страны менее пяти лет. Консерваторы также выступают за введение ограничений на въезд супругов и других членов семей иммигрантов и даже готовы в случае прихода к власти выйти из Европейской конвенции по правам человека, гарантирующей право на воссоединение семьи .

Что касается беженцев, то лейбористы настаивают на предоставлении подобного статуса тем, кто в этом нуждается, однако с возвращением их на родину через пять лет в случае отсутствия для них там опасности. Консерваторы предлагают установить квоты на принимаемых беженцев и перенести процесс рассмотрения заявок на территорию третьих стран. Эта позиция противоречит Конвенции ООН по беженцам (1951 года), но британцы и здесь готовы к очередной конфронтации с международным сообществом. Пребывание беженцев оборачивается значительными бюджетными затратами: по данным МВД Великобритании, в 2003 году поддержка ищущих убежища лиц обошлась правительству в 3,5 млрд. долларов . К тому же эта категория служит еще и источником нелегальных иммигрантов. Так, в 2004 году в Великобритании было отказано в предоставлении убежища 62,7 тысячи человек, из которых только чуть более 14,7 тысячи официально покинули страну. Эффективной мерой борьбы с нелегальной иммиграцией лейбористы считают получение отпечатков пальцев всех, желающих получить британскую визу, и последующую электронную проверку въехавших в страну и покинувших ее (так можно установить тех, кто "затерялся"). Консерваторы предлагают установить пограничный полицейский патруль, контролирующий порты на предмет проникновения нелегалов. Либерал-демократы ратуют за усиление наказания за нелегальный ввоз людей в страну .

Не остаются без внимания и меры, направленные на социальную интеграцию проживающего в западноевропейских странах населения. В Великобритании начала практиковаться система сдачи специальных экзаменов для иммигрантов. Чтобы их пройти, требуется хорошее знание английского языка, британской истории с 1945 года, основ демократии, важнейших государственных институтов, понимание основ этикета и терпимое отношение к равенству полов, а также умение обращаться с предметами быта. Предполагается, что даже если иммигранты и не проникнутся британскими обычаями и традициями, то, по крайней мере, ознакомятся с ценностями принимающего общества, чтобы впоследствии успешно контактировать с коренным населением. Для помощи иммигрантам в подготовке к экзамену даже издано специальное пособие. Хотя Великобритания в отличие от Франции не проводит политику ассимиляции, фактическая геттоизация иммигрантского населения в результате проводимой политики мультикультурализма, непопулярной среди населения, вынуждает правительство сделать небольшие шаги в направлении ассимиляции.

Во Франции принято решение уделить особое внимание социально-экономической ситуации, поскольку именно в ее неблагополучии там видят причину осенних беспорядков. Исследование, проведенное в дни погромов, показало, что лишь около 15% респондентов назвали причиной протестов религиозный фактор . Для улучшения положения населения депрессивных предместий разрабатывается программа помощи, а Евросоюз решил выделить Франции 50 млн. евро для создания дополнительных рабочих мест, что предположительно должно улучшить положение беднейших слоев населения и снизить социальную напряженность. Весьма сомнительно, что Франция решит сбалансировать свою ассимиляционистскую политику и осуществит дрейф в сторону мультикультурализма. Это противоречит как традициям страны, так и настроениям французского общества. В конце 2004 года за ассимиляцию иммигрантов во Франции высказались 73% респондентов, а сторонниками коммунитаристского курса, по примеру Великобритании, оказались всего 15% опрошенных .

Потомки иммигрантов оказываются, как уже говорилось, в положении исключенных, чем умело манипулируют исламские экстремисты. Корреспонденты журнала Time провели опрос среди нескольких десятков мусульман в Европе, чтобы выяснить, что приводит их в экстремистские организации. Некоторые в качестве причины называют отсутствие чувства принадлежности к европейскому обществу. Многие, особенно молодые мусульмане, страдают от высокой безработицы. Другие возмущены кровопролитием в Ираке и воспринимают действия там Запада как войну против самого ислама . Радикальные исламисты используют протестные настроения и недовольство европейцев мусульманского происхождения, усиливая напряженность в отношениях между "коренными" европейцами и иммигрантами; таким образом, конфликт, являющийся по существу социальным, переводится в культурную плоскость. Культурный аспект отчетливо проявился и в получившем широкий резонанс деле о карикатурах, изображающих пророка Мухаммеда, которые были размещены сначала в датской газете, а потом перепечатаны в СМИ других европейских стран. Эта история вызвала серию насильственных действий в отношении дипломатических представительств европейских стран за пределами Европы, в частности на Ближнем Востоке, а также против граждан ряда европейских стран. Размещение карикатур стало новым удобным поводом для вербовки очередной партии террористов из числа мигрантов-мусульман. Повысилась вероятность осуществления террористических актов на европейской территории, вследствие чего еще больше усилится негативное отношение к иммигрантам со стороны "коренного" европейского населения. Все это крайне затруднит процесс интеграции.

Итак, Западная Европа оказывается если и не в западне, то в довольно затруднительной ситуации. Впрочем, ее можно было предвидеть. Одна­ко человеческое легкомыслие, безответственность, близорукость привели к тому, что события осени 2005 года в Париже оказались неприятным сюрпризом. Надо надеяться, что теперь лучшие умы, силы и средства будут брошены на решение проблемы, которая, развиваясь по наихудшему сценарию, может превратиться в большое зло для Европы и всех ее обитателей, как коренных, так и иммигрантов.

САПЕГО Галина Павловна, аспирантка ГУ-ВШЭ.
См.: Migration in Post-War Europe: geographic essays. L., 1976. P. 83.
См.: Ibid. P. 84-85.
См.: Полян П. Опыт иммиграционной политики государства и положение иностранцев в Германии / Иммиграционная политика западных стран: альтернативы для России. М, 2002. С. 41.
British National Identity and Attitudes Towards Immigration // International Journal on Multicultural Societies (IJMS). V. 7, №2. 2005. P. 125, 128-129. Дерлугьян Г. Гавроши XXI века // Известия. 07.11.2005.
См.: Taking on the Terrorists // The Week. Issue 524. 13.08.2005. P. 4.
См.: How the Parties Differ over... Immigration // The Week. Issue 507. 16.04.2005. P. 13.
См.: Ibid.
Cm.: McAllister J.F.O. Secret Success. Immigration Works Far Better for Britain than Britons Realize. A Hard Look at the Facts // Time. 28.02.2005. P. 4.
См.: Ibid.
См.: Villari M. Gli esclusi della societa globale // Gli Argomenti Umani. № 12. Dicembre 2005. P. 43.
См.: Kimmel A. L"integration en question // Le Francais dans le Monde. No 339. Mai-Juin 2005. P. 43.
См.: Time. 31 октября 2005 года. р. 27-28.

Ювенальная юстиция, либерально-педерастические «ценности» и вызванный ими кризис семьи, которые во всей красе расцвели в Западной Европе, привели к резкому старению населения, падению рождаемости и наплыву мигрантов.

Поэтому элита ЕС, помимо мигрантов, запустила механизм обновления населения за счет колоний нового типа—восточноевропейских стран, в том числе бывших республик СССР, где праявт марионеточные правительства и откуда изымается молодежь.

Об этом рассказали в своем недавно опубликованном анализе социолог Томас Соботка и его команда Центра Виттгенштейна по анализу демографии и глобального человеческого капитала из австрийского города Вена.

Как выяснили ученые, начиная с 1990 г из Восточной Европы на Запад выехало население небольшой европейской страны, размером с Белоруссию. Примерно 12 - 15 миллионов жителей обоего пола. При этом, одновременно с миграцией в саму Восточную Европу пришла «сексуальная свобода», которая поставила страны вообще на грань вымирания. «Сокращение населения Восточной Европы имеет две стороны: естественная убыль населения и эмиграция. Латвия, например, потеряла за счет естественной убыли населения с 1990 г. примерно 10% населения. Остальные 17% сокращения населения объясняются миграцией… Молодые люди в Восточной Европе в возрасте между 18 и 30 годами покидают свою Родину, главным образом, по экономическим соображениям. Если уезжают молодые, то это значит, что в стране родится меньше детей. Это означает, что уровень рождаемость для сохранения численности жителей должен существенно превышать необходимый коэффициент в размере 2,1 ребенка на женщину, чтобы компенсировать убыль населения.

Общая тенденция, однако, заключается в продолжении снижения рождаемости. Например, в Албании количество детей на женщину с 1990 по 2017 год снизилось с 3 до 1,7. В центральной Европе эта цифра в 2016 г. составляла 1,48, в Юго-Восточной Европе - 1,58. В Западной Европе в 2016 г. уровень рождаемости имел более высокие показатели и составил 1,8 ребенка», — сообщается в докладе.

Так, потери Латвии от вступления в Евросоюз составили треть от общего населения республики. Притом треть молодого населения. СССР в Великую Отечественную потерял в процентном соотношении меньше. Почему молодые болгары больше не хотят быть болгарами, а прибалты - прибалтами -не секрет. В «равной» Европе кушают очень по-разному. Как сообщили австрийские демографы, разбежка в уровне благосостояния между Восточной и Западной Европой отчетлива видна при сопоставлении заработной платы. Наибольший доход в ЕС получают датчане, чей средний (медианный) почасовой доход без учета налогов и прочих выплат составляет 25 евро 52 цента. Таким образом, половина населения Дании зарабатывает больше, чем эта сумма, а другая половина - меньше. В Германии заработная плата 50% населения составляет более 15 евро 60 центов в час. В Латвии, однако, данный показатель составляет только 3 евро 35 центов, в Румынии - примерно 2 евро, а завершает картину Болгария, где медианная оплата часа труда стоит 1 евро 67 центов. Также и по сопоставлению покупательской способности Дания стоит на первом, а Болгария - на последнем месте в ЕС.

Да, здесь учитывается только легальный доход, а есть и теневой сектор, но все-таки он больше для третей касты «новых европейцев» — нелегальных мигрантов из Африки и Азии и украинцев. Те же поляки или болгары, зачастую честно и официально занимаются у «белых господ» черной работой: строительством, ремонтами, уборкой, работой на фабриках и заводах. Оставляя коренным датчанам, немцам, французам творческие профессии и рассуждения о «новом мире постмодерна, где все растет в интернете».

В чем плюс выходцев из бывших наших республик и прочих «младоевропейцев» перед мигрантами из Сомали и Бангладеша, понятно. Прибалты и болгары, как ни крути, а народ умеющий как минимум писать и читать, с более близкой культурой немцам, чем арабы, и вполне способны ассимилироваться и раствориться уже во втором-третьем поколении. Однако, прибалты с румынами- не бесконечный ресурс, который имеет свойство заканчиваться. «Свобода перемещения лиц, однако, не является единственной причиной для высокого уровня эмиграции. Румыния вошла в ЕС одновременно с Болгарией в 2007 г. Однако эта страна пережила пик волны эмиграции уже сразу после краха коммунистического режима, в период с 1992 по 2000 г. После этого отток населения перестал быть столь интенсивным. Румыны, на основании языкового и культурного сходства, в качестве цели эмиграции выбирали главным образом Италию.

Многие люди покидают свои страны и продолжат это делать в будущем. Согласно прогнозам ООН, все страны, в которых до 2050 года предполагается наиболее активное сокращение населения, расположены в Восточной Европе», — сообщает доклад. А дальше либо еще больше нигерийцев со всеми вытекающими в виде социальных бунтов как приезжих, так и местных, либо «истинные арийцы».

Впрочем, когда кончатся одни, «цивилизованные народы», «старые» европейцы примутся за остальных. «В соответствии с Западнобалканской стратегией, опубликованной в феврале 2018 г., еврокомиссия собирается подготовить почву для вступления в ЕС других стран. С помощью инвестиций, реформ и усиления сотрудничества к членству в ЕС должны быть подготовлены Сербия, Черногория, Македония, Албания, Косово и Босния и Герцеговина», — говориться в докладе ученых. Хотя с косоварами у товарищей из Германии и Франции проблем хватит выше крыши, но вариант с арабами и африканцами еще хуже, там это уже прекрасно поняли.

Самое интересное, что если восточноевропейцев, забирая молодежь, хоть как-то допустили до общего пирога, то Украину выдаивают, даже на порог не пуская. В 1991 году население Украины составляло 56 с лишним миллионов. По итогам переписи 2001 года там осталось 48 с половиной миллионов человек. А на днях директор Института демографии и социальных исследований имени М.В.Птухи НАН Украины Элла Либанова сообщила, что с учетом вымирания и миграции в западные страны к середине XXI века в Украине останется примерно 35 миллионов человек.

То есть за 50-60 лет население сократится на 21 миллион или на 37.5%. И это официальные украинские данные, которые довольно оптимистичны, так как не учитывают идущую за миграцией демографическую яму. Ряд специалистов говорит о потере половины населения страны. Это даже не война — это геноцид, точней этноцид со стороны новых хозяев Незалежной.

Что будет дальше, ясно: приезжая молодежь, становясь европейцами во всех смыслах, тоже перестанет размножаться и ее нужно будет завозить еще. А «еще» можно будет найти в Белоруссии и России, на крайний случай в Турции, но тут есть и свои подводные камни, в виде мощного этнического ядра уже живущего в Европе. Вспомним, как турки в прошлом году чуть не устроили переворот в Бельгии только за несколько фраз их премьера. Славяне же для европейцев- вариант идеальный.

Правда, ученые отмечают, что для реализации этого мирного и ползучего завоевания необходимо наличие самого ЕС и привлекательность его для «дикарей» с востока.

«Однако взгляд в прошлое позволяет усомниться в достоверности таких прогнозов. В середине 80-х годов никто не мог предусмотреть коллапс Советского Союза. Война на Балканах стала также полной неожиданностью для региона. В то время как уровень рождаемости на протяжении продолжительного времени остается достаточно постоянным, миграционные потоки предугадать весьма сложно. В течение короткого периода времени сам факт миграции и ее направление могут измениться. Совсем недавно миграционный кризис привел к тому, что во многие западноевропейские страны приехали молодые люди, которые - если они останутся - со временем омолодят население. Не в последнюю очередь брексит пошатнул уверенность многих трудовых мигрантов в своем будущем», — рассказали ученые.

Насколько пошатнул брексит уверенность, еще бабка на двое сказала, а вот нам бы следовало задуматься — Россия хоть и не первая в очереди на «поедание», но аппетиты с той стороны больно хорошие. Задуматься и решать вопросы внутри страны, чтобы не оказаться в роли «большой Украины» и батраков на полях у европейцев хоть первого, хоть второго сорта.

Довольно велика численность проживающих в Австралии поляков (примерно 90 тыс.). Многие из них жили до этого в Западной Германии, куда были насильственно переселены в годы нацизма для использования в качестве неквалифицированной рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве. Есть среди австралийских поляков и солдаты армии генерала Андерса, расквартированной во время второй мировой войны в Великобритании.

Третью по численности восточноевропейскую группу образуют венгры (не менее 30 тыс.). Часть из них - это лица, бежавшие из Венгрии после событий 1956 г.: некоторые принимали участие в контрреволюционных выступлениях, другие же покинули родину, поддавшись на провокацию. Значительно меньше в Австралии чехов (15 тыс.) и словаков (5 тыс.), румын (5 тыс.), болгар (2 тыс.) и албанцев (1 тыс.).

Как и представители других европейских иммигрантских групп, выходцы из Восточной Европы сконцентрированы в основном в городах. Правда, некоторых восточных европейцев заставили после въезда отработать определенное время на строительстве гидросооружений и других объектов во внутренних районах Австралии (например, такой путь прошли многие поляки), однако по истечении установленного срока большинство из них перебрались в города. Тем не менее некоторые болгары и албанцы и сейчас живут в сельской местности. В частности, болгары, расселенные к западу от Аделаиды, занимаются товарным огородничеством.

Среди уроженцев нашей родины и их потомков, живущих в Австралии, нужно назвать украинцев (более 20 тыс.), русских (около 20 тыс.), латышей (приблизительно 25 тыс.), литовцев (около 15 тыс.) и эстонцев (примерно 10 тыс.), причем часть последних сосредоточена в сельской местности к юго-западу от Сиднея. Имеется также небольшое число белорусов (2 тыс.) и представителей других народов СССР. В большинстве своем это также так называемые перемещенные лица (среди украинцев немало бандеровцев). В числе русских есть лица, выехавшие из Китая, где они до этого жили в течение длительного времени (родители некоторых из них прибыли в Китай еще задолго до Октябрьской революции).

К выходцам из Европы можно отнести и евреев, и цыган, подавляющее большинство которых мигрировало из различных европейских стран. Значительный приток еврейского населения в Австралию начался в годы разгула антисемитизма в нацистской Германии, хотя уже среди первых ссыльных, доставленных на пятый континент в 1788 г., было несколько евреев. В настоящее время в Австралии насчитывается около 70 тыс. евреев. Они в еще большей степени, чем другие пришлые группы, сконцентрированы в городах (прежде всего в Мельбурне и Сиднее). В культурном отношении среди евреев выделяются сефарды (1 тыс.) и маленькая (едва ли насчитывающая 200 человек) группа азиатских евреев. Цыган на пятом континенте немного.

В XVI–XVII веке в России были немало иноземцев – выходцев из Османской империи, Речи Посполитой и Западной Европы. И хотя «варварскую Русь» часто противопоставляли «просвещённой Европе», это не останавливало миграцию в России иностранцев. Из самых разных уголков мира ехали в непонятную и далёкую северную державу. Что же они делали здесь и почему их ждали?

Образ России для иммигрантов

Негативное отношение к России в XVI–XVII веках основывалось на сравнении Европы и Руси. Исходя из источников того времени казалось, что «цивилизованная Европа» оставила «варварскую Русь» далеко позади в своем развитии. Однако что-то все же влекло выходцев из других государств именно в Россию. Уроженцы разных стран с огромным желанием ехали в эту таинственную северную державу.

Несмотря на это, допетровская Русь в отличие от Западной Европы, оставалось более обособленной страной, и не спешила активно включаться в общение на международном уровне. Развитие России в 16-17 веках было направлено на религиозное познание мира. Отсутствие университетов говорило о том, что наука не являлась основным направлением того времени. Если возникала необходимость в мастерах, власти приглашали специалистов из других государств, которые приезжая не только обучали ремеслу русских мастеров, но и сами с удовольствием оставались жить и работать в северной стране. В итоге на территории этой большой страны можно было встретится с представителями разных стран.

Зачем и куда бежали иностранцы

Основная причина перемещения мигрантов – продолжительные войны, а их в то время было не мало и длились они достаточно долго: Северная, англо-испанская и прочие. Основная часть беженцев, приехавших в Россию – дворяне, чьи поместья были разграблены. Потеряв свои земли в Османской империи, тимариоты, тоже бежали в Россию. Многие наемники после завершения военных действий, оказались без дела в своих странах, поэтому и приезжали в неизведанную страну в поисках счастья.

Религиозное пристрастие – еще одна причина перемещения мигрантов. Россия в те времена принимала православных граждан со всего мира, спасая их от преследований мусульман и католиков. Даже английские пуритане нашли здесь приют.

Большая часть иммигрирующих собралась непосредственно в столице. Расселяя их по всей территории, власти обращали внимание не на профессионализм прибывающих, а на их прежнее подданство.

Основные занятия мигрантов в России

Основная часть мигрантов с Западной Европы осваивали в допетровской России оружейное, ювелирное, врачебное дело. Много инженеров того времени приехало в северное государство, однако, основное занятие среди прибывших иностранцев стало военное дело. Было сформировано множество этнических подразделений, иногда даже со своей военной тактикой. Например, «шотландская рота» состояла из уроженцев Западной Европы, а «греческая рота» - представителей Османской империи. Руководитель такой этнической группировки выступал в качестве посредника между руководством и земляками.

Основная часть мигрантов из Речи Посполитой были прекрасными военными, и рассматривались как отличный источник этого направления. В итоге, они не только принадлежали к дворянскому ополчению, но и имели свободный доступ в привилегированное общество. Не менее востребованными в военном деле оказались украинские казаки, расположившиеся на южной границе страны.

Купцы – еще одна категория беженцев из разных государств. Многие, из которых не только поставляли различный товар к царскому престолу, но и выступали в качестве информаторов.
Чужеземцы благородного происхождения достаточно сильно ценились на российской земле. Статус благородства того времени измерялся не достатком и заслугами, а принадлежностью рода. Титул давал возможность беженцам иметь звание дворянина, оклад и надел земли.

Что делать с вероисповеданием?

Пристанище в России находили представители всех конфессий. Однако, основное условие для беженцев другой веры - принятие христианства. «Гостей» из Османской империи хоть и было не так много, но все же они составляли немалую часть этого переселения. Иммигранты, согласно документам того времени, объединялись по категориям. Их называли «греченя», «волошеня», или «сербеня».

Переселенцы, имеющие благородное происхождение, присоединялись к царской свите и принадлежали к привилегированной части общества. Из остальных, которые составляли большую часть, формировали военные подразделения.

Уроженцы из Речи Посполитой обязаны были обязательно пройти обряд крещения. В XVI и XVII веке территория России регулярно пополнялась представителями Польского короля или литовского князя, которые довольно легко меняли вероисповедание и вступали в православие. Этот процесс, лишал граждан, приехавших в Московское государство возможности вернуться. Ведь допетровская Россия часто воевала с «поляками» и «литвинами».

Московское дворянство принимало в свои ряды беженцев только после того, как те примут православие. Поэтому многие титулованные особы, приезжая в Москву были вынуждены поменять вероисповедание. Например, барон Пьер де Ремон, прибывший из Франции в Россию вместе со своей семьей, мог не менять веру. Однако, звание было его единственным капиталом. Он негативно относился к торговле и военному делу. Поэтому, только сменив вероисповедание, он смог приблизиться ко двору.

В допетровской Руси под страхом смертной казни запрещалось всем без исключения пропагандировать среди христиан другую веру. Хотя протестантам все - же разрешали строить свои храмы.

По материалам arzamas.academy