Церковная история единогласно называет апостола и евангелиста Матфея автором первой книги Нового Завета – Евангелия от Матфея, и одним из отцов христианской истории. О нем пишут все три евангелиста – Марк, Лука и Иоанн. В книге Деяний апостольских также говорится о нем. Из этого мы можем сделать вывод, что Матфей, или Левий, был не простой личностью среди учеников Иисуса. Его сердечность, доброта, глубокое религиозное чувство проявилось уже в том, что он без колебаний отказался от сытой и спокойной жизни сборщика доходов и пошел за «голосом Господним».

Ева́нгелие, греческое — εὐαγγέλιον - «благая весть» от греч. εὖ - «добро, благо» и греческое — ἀγγελία - «благая весть, известие» - жизнеописание Иисуса, переданное евангелистами. Для христиан, это, в первую очередь, книга или собрание книг, в которых рассказывается о божественной природе Иисуса, о рождении, жизни, чудесах, смерти, воскресении и вознесении Христа. Все книги под названием «Евангелие» написаны спустя годы после завершения земной жизни Христа. Термин — «Евангелие», употребляется в самих книгах: в Евангелии от Матфея (Мф. 4:23, Мф. 9:35, Мф. 24:14, Мф. 26:13); и в Евангелии от Марка (Мк. 1:14, Мк. 13:10, Мк. 14:9, Мк. 16:15), а также в других книгах Нового Завета, не в значении «книга», а в значении «благая весть»: «И сказал (Христос) им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16:15). Позднее, летописи, в которых изложена жизнь Иисуса Христа и Его деяния, стали называться — Евангелиями.

Мысль о том, что Евангелие от Матфея — действительно свидетельство очевидца, установилась в церковном кругу еще с середины второго столетия. Ее поддерживали такие церковные историки, как Игнатий Антиохийский, Поликарп Смирнский, Климент Александрийский, Евсевий Памфил и другие. Какие же они нашли свидетельства для подтверждения того, что автор Евангелия от Матфея, есть действительно тот самый Левий, который верою и правдою служил римским властям, сдирая с народа налоги? Из содержания Евангелия видно, что писал его иудей, причем грамотный, знакомый со всеми сферами иудейской жизни.

Ведь только израильтянин мог так свободно разбираться в сложных понятиях и традициях своего народа; знать Ветхий Завет, цитировать его языком оригинала, как знал его и цитировал евангелист Матфей. Было понятно, что Ветхий Завет для Матфея, — близкая книга. К тому же, он прекрасно знал политическое и государственное устройство Иудеи и Палестины, административную и судебную систему, к тому же он был палестинцем. Как житель этой провинции, он знал названия ее населенных пунктов и даже расстояния между ними. Народные обычаи, как иудеев, так и палестинцев, их культура и язык были для него родными.

Матфею было известно, что за Капернаумом находится таможня, и что главным начальником этого учреждения был чиновник по имени Закхей. Скажем больше, Матфей служил на этой таможне, знал всех сослуживцев и с некоторыми дружил. Он свободно разбирался в сложных в то время денежных отношениях, потому что в повседневной жизни применялись сразу три денежных единицы: римский динарий, греческая драхма и еврейский сикл. Как видим, Матфей был исполнительным и эрудированным работником римской бюрократической машины, обладал неплохим литературным талантом, имел, зоркий глаз и крепкую память. Такие положительные качества послужили тому, что свое Евангелие Матфей написал занимательно, талантливо, на реалистической основе и чистым арамейским языком. Позже, по просьбе единоверцев и друзей, выходцев с разных мест, говоривших преимущественно на — греческом, Матфей переложил свое Евангелие на их язык. Так свидетельствует церковное Предание, а с ним и Отцы Церкви.

Читая Евангелие от Матфея, мы видим, что иудейский дух лежит на этой святой книге от начала и до конца. Связь с иудейством потому ему дорога, а Ветхий Завет – близкая книга, что в нем заложены пророчества об Иисусе, она дышит верой Христа. Свою связь с иудейством евангелист доказывает разными примерами: царским родословием Христа , (Мф.1:1-17), повествованием о Рождестве Иисуса, другими убедительными фактами, которые приводят нас к выводу, что Иосиф, обрученный с Девой Марией, нарекший Младенцу имя, и спасший Его от Иродового гонения, имел все основания считаться отцом Иисуса. Именно через Иосифа, как отца, Иисус связан с Мессианскою линиею Ветхого Завета, книгой, ставшей первоисточником сообщений о Христе. Об исполнении Ветхого Завета во Христе, говорят многочисленные пророчества, приводимые Матфеем. С Ветхим Заветом роднит Евангелие от Матвея и характерная для него идея Спасения и надежды.

Печать иудейского духа связывает Матфея по рукам и ногам. Это его родина, родная земля, в которой он вырос, набрался сил и стал человеком. Это также земля его близких и родных. Она вошла в него седой стариной: древними свитками, царями и пророками, дивной природой и сказочной библейской историей. Здесь, в Иудее, похоронены его предки, родные и большинство друзей. На этой земле претворялось в жизнь все то, что сообщалось в Ветхом Завете о будущем земли и всего человечества. Матфею было известно много фактов из жизни его страны, и все это он пластами передает в своей книге.

Матфей знает об Иисусе много, даже больше других евангелистов. Знает о Его необычном рождении, служении народу, предательстве Иуды Искариота, о возникновении слухов похищения Тела Иисуса за деньги фарисеев; знает земную жизнь соотечественника и Сына Бога всех христиан – Иисуса Христа, которому свято служил до последнего дня; знает о страшном предательстве, которое привело к смерти Христа и о его Воскресении. Чтобы никто не сомневался в таком страшном поступке Иуды, он напишет такие слова: «И пронеслось слово сие между Иудеями, до сего дня». (28:15). «Сей день» и «сие слово», есть не что иное, как час и день Евангелиста Матфея, в который писалась его книга.

Но Матфей подробно расскажет об этой трагической истории: «Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился. Первосвященники, взяв сребреники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та «землею крови» до сего дня» (Матф.27:3-8).

О том, что эта история правдива, написал в своей книге — «Деяния Апостолов», евангелист Лука. Это событие он передает устами апостола Петра и трактует его несколько иначе, чем Матфей. Землю горшечника, пишет Лука, «приобрели неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его; и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама, то есть, земля крови» (Деян.1:15-19). Проступок Иуды и судьба предателя стали известны всем жителям Иерусалима и всей Иудеи.

Для тех, кто хочет знать больше, сообщим, что в названом факте видится маленькая неувязка. Выходит, что покупатели земли горшечника были разные лица. У Матфея – прежде всего первосвященники и старейшины, а в Деяниях Апостольских — сам Иуда. Но мы видим, что и сами земли были совершенно разные. В Евангелии от Матфея земля – греческое «агрос», переводится как «поле», а в Деяниях еврейское «корион» в переводе означает — «конкретное место, собственность, поместье». Из этого делаем заключение, что первосвященники купили – поле («агрос крови»), а Иуда купил – поместье («корион крови»). Но здесь никакого недоразумения нет. В первом случае название произошло от того, что земля была куплена на деньги, заплаченные за кровь. Во втором случае, Иуда сам убил себя, и до этого купил землю за кровавые деньги. Евангелие от Матфея делится на 28 глав и построено оно как увлекательный, исторически правдивый рассказ о событиях Новозаветной истории, об основателе христианской веры — Иисусе Христе и его окружении. В повествование включено пять больших речей Иисуса, свидетельствующих о величии Христа и мудрости самого евангелиста Матфея. Евангелие начинается рассказом о Рождестве Иисуса и заканчивается Его Распятием и Воскресением в Галилее. Композиция Евангелия следующая: пролог о Рождестве и первых годах жизни Иисуса (1-2); Иоанн Креститель и начало благовестия Царства Небесного (3-4); Нагорная проповедь (5-7); десять галилейских чудес; наставление ученикам — апостолам (8-10); начало противостояния Иисусу; притчи о Царстве Небесном (11-13); поворотный пункт — исповедание Петра; заповеди для общин (14-18); путь к Голгофе; притчи о Суде Небесном (19-25); Страсти, Воскресение и Вознесение (26-28).

А. Мень и епископ Кассиан Безобразов установили, что у Матфея универсализм проявляется наряду с партикуляризмом. Христианство в нем рассматривается как идеальный Израиль, и в тоже время считается и Новым Израилем, не зависящим от той среды, из которой вышел Иисус. Это видно на следующих примерах. При рождении Иисуса язычники оказывают Ему знаки почести (2.1, волхвы востока). Когда жизни Христа угрожает опасность, языческий Египет дает ему убежище и защиту (2.13). В конце Евангелия Матфей говорит о великом поручении, которое распространяется на все народы (28.19). Такое христианское расширение ограниченности иудаизма является отображением Его и заслугой Евангелия от Матфея.

Евсевий Кесарийский – отец церковной истории

Несмотря на то, что Евангелия, как и Деяния Апостолов для атеистов являются анонимными текстами, а их авторы — истории не известны, древнее церковное предание считает апостола Матфея, сборщика податей, мытаря, последовавшего за Иисусом Христом, автором Евангелия от Матфея. (9:9, 10:3). Эта традиция засвидетельствована церковным историком IV в. Евсевием Кесарийским, который сообщает следующее: «Матфей первоначально проповедовал евреям; собравшись же и к другим народам, вручил им своё Евангелие, написанное на родном языке. Отзываемый от них, он оставил им взамен себя своё Писание» . (Евсевий Кесарийский ,Церковная история, III, 24, 6).

Говоря о том, что Матфей в своем Евангелии писал правду, Евсевий добавляет такие слова: «Матфей, действительно, после рассказа о сорокадневном посте и последующем искушении (Господа), сам указывает на время, о котором пишет: «Услышав же, что Иоанн отдан под стражу, (Иисус) удалился (из Иудеи) в Галилею» (Там же, 3, 24, 9). Об этом написал и Марк: «После того как был предан Иоанн (Креститель), пришел Иисус в Галилею» (Там же). А евангелист Лука сообщил, что Ирод Антипа добавил к своим преступлениям еще одно: заключил Иоанна Крестителя в темницу.

Для церковных историков никакой проблемы с автором Евангелия от Матфея не существует. Они считают ее надуманной, противоречащей писаниям Отцов Церкви. Именно святые Отцы проделали более кропотливую работу, чем атеисты, по установлению личности автора выдающейся книги. В своей работе они использовали редкие первоисточники, не дошедшие до наших времен, или дошедшие частично. Поэтому, церковные историки опираются на книги таких древних авторов, как Климент Римский, Игнатий Антиохийский, Иустин Философ, Тертуллиан, Ориген и других, которые единодушны в своем решении, что Евангелие от Матфея написал апостол Матфей.

Изучая творения древних мужей и Евангелие, все они пришли к единому мнению, что Матфеева книга написана евангелистом Матфеем, причем — на древнееврейском языке, и что перевел ее на греческий не кто иной, как сам автор. Несмотря на то, что оригинал Евангелия утерян, особенности языка книги выдают в нем палестинского еврея, знатока Ветхого Завета, каким был собиратель податей — Левий.

Точное время создания книги, установить невозможно. Многие исследователи считают, что Евангелие от Матфея написано первым, а некоторые — вторым после Марка. Не вызывает сомнений то, что оно написано раньше Евангелий от Луки и от Иоанна.

Начиная с XVIII века, значительная часть известных теологов (Гарнак, Бультман, Рейтер), считают, что Матфеево Евангелие было написано в период между 70-80 — годами. После долгих размышлений, проверок и перепроверок, современные историки Церкви такую датировку считают приемлемой и окончательной.

Евангелие от Матфея отличается определенным единством стиля. Его можно назвать приподнятым, торжественным и почти богослужебным. В то же время в нем находится значительно меньше ярких деталей, которыми изобилует Евангелие от Марка. Оно совсем не похоже на простые воспоминания или пересказы. По словам М. Д. Муретова, оно «не есть история жизни Господа в собственном смысле слова - оно скорее есть дедукция, вывод из этой истории: последней оно пользуется только как средством для доказательства одной определенной мысли, что Христос есть обещанный в Ветхом Завете Мессия» .(А. Мень. Библиографический словарь. Т.1. М. 2002, с. 392).

Примерно такие же взгляды на Матфеево Евангелие и у других религиозных мыслителей — Глубоковского, Тареева, А.П. Лопухина, епископа Кассиана Безобразова. Они ссылаются на такой факт, что евангелист приводит пророчества из Ветхого Завета, указывая на их исполнение в жизни Христа. Матфей слишком часто пользуется Ветхозаветными словами: «Да сбудется», «А Я говорю вам», «Вы слышали» и другими. Если собрать их воедино, то можно составить антологию мессианских пророчеств и прообразов, причем, аналогичную тем, что существовали в Кумране. В связи с этим, мы видим, как проявляются особенности автора Евангелия Матфея, что он выходец из христиан-евреев, и что все города и селения, где побывал с проповедью Христос, для него — родные.

Симоне Кантарини. (1612-1648).

Святой Матфей и ангел.

Частые совпадения между Матфеевым Евангелием и Марковым, объясняют тем, что переводчик Матфея использовал книгу Марка. Хотя, имеется и противоположное мнение. И оно очень спорное. Например, А. Мень не верит, что Марк опустил бы Нагорную проповедь, если бы располагал текстом Матфея. Еврейский (или арамейский) оригинал Матфея был написан, по-видимому, очень рано, говорит экзегет. И в свое доказательство приводит слова епископа Кассиана: «В пользу написания Матфеевого Евангелия до 70 года говорит и не расчленение в эсхатологическом учении того, что относится к судьбам Израиля, и того, что касается судеб мира» (Там же, с.390).

Согласно Александру Меню дата еврейского текста Матфеева Евангелия колеблется между 40-ми и 50 годами. «Греческий текст Матфеем был составлен, как обычно принято считать, около 70, хотя иногда его датируют 80 годами. К середине 2 века авторство апостола Матфея было широко признано во всех церквах». (Там же, с. 391).

Согласно Преданию, Матфей был казначеем в обществе апостолов. Его касса всегда была полной. Наполнял он ее преимущественно своими сбережениями, за что Иисус и ученики Его, относились к мытарю с большим уважением. Предание утверждает, что по сошествии Святого Духа, апостол Матфей проповедовал Евангелие евреям в Иудее. А Евсевий Кесарийский, другие Отцы Церкви, свидетельствуют, что через 8 лет после вознесении Христа, Матфей написал Евангелие к уверовавшим евреям Палестины и передал его апостолу Иакову, брату Господню. И называют год — 41-45. С еврейского, на греческий язык Евангелие было переведено либо апостолом Иаковом, либо апостолом Иоанном Богословом, либо самим евангелистом Матфеем. Это было в 70 — 80 годы по Рождеству Христову. Евсевий, для подтверждения своих слов, берет в авторитеты Пантена. Пресвитер Пантен, умерший в 200 году - христианский богослов, глава Александрийской богословской школы Святой Католической церкви.

По одним данным он был родом из Афин, по другим - сицилиец. До принятия христианства, принадлежал к стоикам, время и обстоятельства обращения неизвестны. С 179 года Пантен преподавал в Александрийском огласительном училище, которое преобразовал в богословскую школу и возглавлял её до 190 года, когда его заменил ученик Климент. В школе Пантена курс обучения состоял главным образом из толкования Священного Писания и изложения христианских догматов, также преподавалась философия (стоическая, эпикурейская, пифагорейская, платоническая и скептическая).

По свидетельству Евсевия, Пантен во втором веке нашел Евангелие от Матфея, написанное на еврейском языке, у христиан Индии. «Он был смелым проповедником Христова Евангелия у язычников на Востоке и доходил даже до земли индийцев… и, говорят, нашел у местных жителей, познавших Христа, принесенное к ним еще до его прибытия, Евангелие от Матфея». . (Евсевий Памфил. Церковная история, кн. 3). Согласно свидетельствам святых отцов, подлинник его хранился у иудеев Индии. Евангелие от Матфея, главным образом повествует о том, что Иисус Христос являлся обетованным Богом — Мессией, предвозвещенным в Ветхом Завете пророками и посланным от Бога, из рода Давида и Авраама спасать души праведных людей.

Евангельский канон – четыре Евангелия

Так распорядилась церковная история, что четыре Евангелия (Четвероевангелие) — Евангелия от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна называют каноническими книгами, подразумевая под этим, что они прошли длительный, трудный, придирчивый процесс церковной рецепции, на истинность: были апробированы, опознаны и сохранены, как отвечающие духу новозаветного Откровения и как апостольское свидетельство.

На заре христианской истории ходило по рукам большое количество самозваных евангелий, которые не выдержали проверку временем. Например, евангелист Лука говорит о множестве существовавших повествований, достоверность которых, была сомнительной. Апостол Павел неоднократно предостерегал от появления «иного благовествования» (Гал 1. 6–7).

Г.С. Олькотт в одной из своих брошюр, название которой пока неизвестно, описывает процесс утверждения канонических Евангелий, при этом, не отрицая их подлинность и боговдохновенность. Однако в кратком описании Никейского Собора в Британской Энциклопедии описанное им любопытное обстоятельство не упоминается. Об этом пишет Е.И. Рерих и приводит выдержку из брошюры:

«Наконец-то нашла брошюру Г. С. Олькотта, в которой он приводит описание способа, к которому прибегли представители церкви для избрания и утверждения канонического Евангелия. Брошюра называется… (В тексте пропуск)

Разбирая легендарный характер жизнеописаний всех великих Учителей, Реформаторов, Олькотт доказывает, что все эти жизнеописания слагались по одному древнейшему образцу и в пример приводит и мифичность, встречаемую в жизни Христа, и также, каким образом эта мифичность утвердилась в христианской церкви. Конечно, высказываемая им здесь мысль не нова, ибо много виднейших историков придерживаются того же мнения. Те же утверждения можно найти и в «Тайной Доктрине».

Привожу Вам эту выдержку: «Ко времени Никейского Собора, созванного для разрешения споров среди некоторых епископов и для рассмотрения трехсот более или менее апокрифических евангелий с целью канонизации их, и которые читались в церквах как Откровение или вдохновенные Писания, – жизнь Христа достигла апогея мифа».

«Мы можем видеть некоторые из этих образчиков в существующем апокрифическом Новом Завете, но большинство их сейчас утеряно. То, что сохранилось о настоящем Каноне, несомненно, может рассматриваться как наименее предосудительное. И, тем не менее, даже такое заключение не должно быть принято поспешно, ибо вы знаете, что Сабин, епископ Герака, лично выступавший на Никейском Соборе, утверждал, что – “за исключением Константина и Сабиния, епископа Памфилии, все прочие епископы были неграмотными, ничего не понимающими людьми…”, что равносильно тому, что сказать, что они были сворой дураков. Паппий же в своем “Синодиконе”, относящемся к этому Никейскому Собору, открыл нам тайну, что Канон не был утвержден путем тщательного сравнения нескольких евангелий, представленных им, но решение было принято на основании лотереи. “Представители Собора”, говорит он, “сложили в кучу все книги, представленные Собору на решение, под престол в церкви, а затем епископы обратились к Господу, прося Его, чтобы вдохновенные Писания остались на престоле, а все поддельные оказались бы под ним, – так оно и случилось”». (11.12.37. Рерих Е.И. Письма. 1929-1938 т.2)

Йорданс, Якоб (1593- 1678).

Четыре Евангелиста.

Самая ранняя христианская письменность после апостольского века свидетельствует о знании многими авторами евангельских текстов, или устных преданий о Христе. У мужей апостольских цитаты из Евангелий хотя и встречаются часто, но в таком смысле, что их очень сложно соотнести с тем или иным конкретным каноническим Евангелием. В Посланиях Климента Римского, (ум. 97, или 99, или 101, апостол от семидесяти, четвёртый епископ Римский (4-й Папа Римский), один из мужей апостольских; по преданию, около 98 года был сослан из Рима в Инкерманские каменоломни (район Севастополя), где проповедовал Святое Евангелие и встретил мученическую смерть), встречаются такие пассажи как: «Вспомним слова Господа нашего Иисуса», вместо приведения самих слов.

Допускает вольности и Климент Александрийский (150-215) . Он сочетает слова, зафиксированные в Евангелиях от Матфея и от Луки с такими, которые не имеют точных соответствий в Четвероевангелии. Во 2-м Послании к Коринфянам апостола Павла, Климент Римский, использует евангельские цитаты, которые предваряются такими выражениями: «Господь говорит», «Господь сказал», или «сказал Господь». Часто от лица Иисуса приводятся такие фразы, которых мы не найдем ни в одном каноническом Евангелии: «Господь говорит в Евангелии: «Если вы не сохранили малое, кто даст вам великое? Ибо Я говорю вам, что верный в малом, и в большом будет верен»» (Там же). Хотя последнее предложение совпадает с Лк. 16. 10. 1-я часть цитаты отсутствует в текстах канонических Евангелий.

Особенно точен в цитировании слов Иисуса Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский. Он умер 20 декабря 107 года в Риме, считается мужем апостольским. Игнатий Богоносец — священномученник Древней Церкви, третий епископ Антиохийский после апостола Петра и Евтода, ученик Иоанна Богослова . Тщательно излагая христианское учение в Послании к Смирнянам, Игнатий пишет, что Христос «крестился от Иоанна, чтобы всякая правда могла быть исполнена им» (Мф 3. 15). О знании Игнатием Евангелия от Матфея свидетельствуют его частые примеры из Евангелия: (Мф 19. 12; 10. 16; 18. 19–20). Подтверждается также его знакомство и с Евангелием от Луки: «Для себя я знаю и верю в то, что Он был во плоти даже по воскресении. И когда Он явился им с Петром, Он сказал им: «Дотроньтесь до Меня и осяжите Меня, и увидите, что Я не призрак бестелесный»» (Лк 24. 39).

Автор «Дидахе» также хорошо знаком с Евангелием от Матфея. Мы это видим из того, что текст Молитвы Господней в «Дидахе», близок к редакции Молитвы в Евангелии от Матфея (Мф 6. 9–13), а также из слов: «Никто да не ест и не пьет вашу евхаристию, кроме тех, кто был крещен во имя Господа; ибо к этому применимы слова Господа: «Не давайте святыни псам»» (Дидахе 9.5; Мф 7. 6), последние слова встречаются только в Евангелии от Матфея.

В «Толкования изречений Господних» внес свою лепту и Папий Иерапольский, (70 - 155 (165) годы) - раннехристианский святой, писатель, один из апостольских мужей. Евсевий Кесарийский называет Папия епископом Иераполя во Фригии. Папий является автором не дошедшего до нас пятитомного труда «Изложение изречений Господних». Сочинение Папия сохранилось в виде фрагментов и цитат в произведениях других авторов. Источником книги Папия были рассказы «старцев», очевидцев земной жизни Иисуса Христа. Так, согласно свидетельству Иринея, он лично знал Иоанна Богослова и был дружен с Поликарпом. По словам Папия, некоторые из приведённых им рассказов он слышал от живших в Иераполе дочерей апостола Филиппа. Сообщения Папия ценны для нас тем, что они проливают бесценный свет на ранние годы существования христианства.

Он упоминает Евангелие от Матфея на иврите. Папий приводит два кратких выражения о возникновении Евангелий от Матфея и от Марка: «Матфей записал изречения на еврейском наречии, и переводили их кто, как мог»; «Марк, став переводчиком Петра, аккуратно записал все, что делал, или говорил Господь, как запомнил, но не по порядку, ибо сам не слышал Христа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который говорил, сообразуясь с обстоятельствами, а не излагая слова Господа по порядку. Поэтому Марк нисколько не погрешил в том, что записал все, как запомнил. Он заботился только об одном: как бы не пропустить, или не исказить ничего из того, что он слышал» . (Евсевий Памфил. Церковная истории, кн. 3, 39, 16)).

Папий запомнился еще тем, что в послании к Римской Церкви, вместе с другими, написал и такие проникновенные слова: «Простите меня. Я знаю, что мне полезно. Я теперь начинаю быть учеником; ничто мне не в радость – ни зримое, ни незримое, только бы встретить Иисуса Христа. Пусть огонь, и крест, и стая зверей; пусть разбросают мои кости, отрубят члены, смелют в муку все тело; пусть придут на меня муки Диавола – только бы встретить Иисуса Христа». (Там же, 3,36,9).

В Послании Варнавы (І-ІІ вв. — христианский святой, апостол от семидесяти, основатель Кипрской церкви, один из первых левитов, принявших христианство и поддерживавших известное апостольское учреждение: «общение имений» (Деян. 4:32-37), встречаются цитаты, свидетельствующие о том, что он был знаком с Евангелием от Матфея. Это, когда распинали Иисуса Христа, и «Дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью» (Baрнава, Ep. 7. 3; Мф 27. 34). Варнава призывает остерегаться, «чтобы случайно не оказаться вне, как написано, «Ибо много званых, а мало избранных»» (Bарнава. Ep. 4. 14; Мф 22. 14). Варнава также говорит, что Христос «пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» . (Варн. Ер. 5.9; Мф 9. 13).

В конце II–III веков Христианская литература, как на Востоке, так и на Западе Римской империи, подтверждает принятие четырех Евангелий, как закрытого собрания книг, авторитет которых признавался повсеместно. Когда многие «евангелия» стремились завоевать себе авторитет, сирийский историк Татиан отобрал Четыре канонических Евангелия для создания своего евангельского повествования «по четырем» евангелистам. Это так называемы Диатессарон, и Дополнения к Диатессарону, не имеющие параллелей в канонических Евангелиях. Они не умаляли и не дополняли Канонические Евангелия. Они рассматривались в качестве отдельного источника. Этот текст, распространенный в сирийской Церкви и, отчасти, в армянской, в V веке при епископе Эдемском — Раввуле (412–435), был заменен Четвероевангелием.

К сирийским историкам относится и Феофил Антиохийский (2-я пол. II в.), который в своих трудах подчеркивает, что евангелисты не меньше, чем ветхозаветные пророки, исполнены Святым Духом. Евангелие от Матфея для Феофила — «Святое Слово», а евангелиста Иоанна он называет среди «тех, кто был исполнен Святым Духом».

Афинагор Афинский, живший во II веке, один из апологетов, то есть, философов, защищавших христианство, автор послания «Прошение за христиан», написанного в 177 году императору Марку Аврелию и его сыну в защиту христианства, и рассуждения «О воскрешении мёртвых», в своих книгах цитирует Евангелия от Матфея и от Луки (Мф 5. 44–45; Лк 6. 27–28). В его книге «О Воскрешении мертвых», присутствуют явные указания на Евангелие от Иоанна. Так он пишет: «…знать истинного Бога и его Слово, знать единство Сына с Отцом». , Это совпадает с Иоанновым Евангелием: « В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1).

Воспоминания, составленные древними историками церкви

Климент Александрийский (150–215), один из основателей огласительного училища в Александрии Египетской, 21 раз в разных сочетаниях пользуется словом «канон» («канон истины», «канон веры» и «церковный канон»), однако еще не применяет его к собранию книг. В Александрию христианство пришло очень рано, в первом веке, а уже к четвертому все население египетской столицы Александрии было, по преимуществу, христианским. Александрийская церковь считала себя апостольской и применяла в своей богослужебной деятельности все четыре Евангелия. Именно Климент познакомил христианское население Египта со всеми книги Нового Завета, и в первую очередь – Евангелиями. В своих книгах Климент широко использует все канонические Евангелия. Отрывок из его утраченного сочинения «Очерки» показывает, что Климент признавал канон из Четырех Евангелий. Основной задачей его, как и других апологетов, было сделать христианство понятным и доступным современному эллинистическому миру, «проложить мосты» между христианской верой и греческой. «Стремясь обратить греков в христианство, привести их в Церковь, Климент доказывает превосходство христианства над язычеством, в то же время, сохраняя вполне положительное отношение к греческой философии», — пишет Протопресвитер Иоанн Мейендорф .

О четырех евангелиях свое слово сказал и Ориген, второй представитель Александрийской школы. У него мы находим деление Новозаветных книг на две части: «Евангелие» и «Апостол», которые он объединяет под общим названием — «Новый Завет». Ориген доказывает, что это - «божественные Писания», написанные евангелистами и апостолами, а они водимы были тем же Духом, исходящим от Того же Самого Бога, Который открывался в Ветхом Завете. Ориген подчеркивает, что нужно отличать Евангелия, которые принимаются всей Церковью, от евангелий еретических. В комментарии на Евангелие от Матфея, созданном незадолго до своей смерти (сохранилось неполностью), Ориген утверждает, что только Евангелия, написанные Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном, без сомнения, принимаются всей Церковью. Среди Евангелий, отвергаемых им как еретические, он называет евангелия Фомы, Матфия, Двенадцати апостолов, Василида и евангелие египтян. Авторы этих евангелий, по его словам, «поспешно бросились писать, не имея благодати Святого Духа». Он признает, что читал эти евангелия для того, чтобы «мы не выглядели незнающими чего-либо ради тех, кто думает, что владеет некоторым знанием, потому что знакомы с ними. Но во всем этом мы ничего не принимаем сверх того, что приемлется Церковью, то есть только четыре Евангелия достойны признания» . (Ориген. Комментарии на Евангелие от Матфея).

Грюневальд М.Г. (1480-1529).

Евангелисты Матфей и Иоанн.

Вообще-то комментарии Оригена обнимают почти все Священное Писание. Их разделяют на три группы: схолии (заметки на полях), гомилии или проповеди (до нас дошло 574, из них в греческом варианте – 20, и научные комментарии к Песне Песней, к Евангелиям от Матфея, и Иоанна и Послания к Римлянам. В своих комментариях Ориген пользуется традиционным александрийским методом – аллегорическим.

Е. И. Рерих называла Оригена «истинным Светочем Христианства», отмечая при этом, что Владыка говорит о многих искажениях и поправках в его трудах. Задачей Оригена было сохранение чистоты Учения Христа. В Живой Этике сказано: «После Оригена начала ложная вера христианства расти». (Зов, Май 29, 1922 г.) А потому отнесемся осторожно к приведенным выше словам Оригена. Следует различать еретические и апокрифические Евангелия. Апокриф происходит от глагола крипто (χρύπτω) — «прятать». А Е.П. Блаватская в Теософском словаре уточняет, что этот термин «очень ошибочно толкуется, и понимается как сомнительный или поддельный. Это слово означает просто тайный, эзотерический, сокрытый». Обе наши великие соотечественницы утверждали, что в большинстве случаев апокрифы, правдивее так называемых точных исторических данных. К примеру, в избранных Писаниях почти не отмечена такая сторона жизни Великого Учителя Иисуса, как Его работа плотником и гончаром, которой Он зарабатывал свое пропитание. Но сведения об этом сохранились в апокрифах и, конечно, в эзотерических рекордах. Известно, что существуют прекрасные апокрифы, которые не вошли в исправленные и канонизированные Евангелия. А современные ученые продолжают находить древнейшие тексты речений Христа, записанные в греческих и коптских манускриптах. Примером этого может служить книга проф. барона М.А. Таубе «Аграфа о Незаписанных в Евангелия Изречениях Христа», изданная в 30-х гг. прошлого века в Варшаве Синодальной типографией.

Не обошел Новозаветных книг и Иустин Философ . Приводя в своих книгах выдержки из Евангелий, он часто называет их «Воспоминаниями апостолов». Цитируя Евангелие от Луки, он употребляет выражение «воспоминания, составленные апостолами Христа и теми, кто последовал за ними». Цитируя Марка 3. 17, Иустин называет Евангелие от Марка «воспоминаниями Петра». Описывая воскресное богослужение, Иустин говорит, что «Воспоминания апостолов» читались вместе с ветхозаветными пророками «столько, сколько позволяет время». Много своих идей Иустин заимствовал в Евангелии от Матфея: это Христос как «перворожденный Бога», учение о новом рождении. Для него синоптические книги были более близкими, чем Евангелие от Иоанна, которое он считал аллегорическим, поэтому он ими пользовался значительно чаще, чем Иоанновым.

Большим разнообразием и точностью ссылок на новозаветные тексты отличается «Послание церквей Лиона и Вьена» (II в.). В нем представлено изречение Иисуса, которое известно только по Евангелию от Иоанна: «Наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин 16. 2).

Ириней Лионский в сочинении «Против ересей» приводит 626 фрагмента из разных Евангелий. В противоположность гностикам, сочинившим множество новых евангелий, история Церкви к концу II века признавала только четыре Евангелия и подчеркивала их единство: «Ибо, так как четыре стороны света, в котором мы живем… и так как Церковь рассеяна по всей земле, а столп и утверждение истины есть Евангелие, то надлежит ей иметь четыре столпа, отовсюду веющих нетлением и оживлением людей. Из этого ясно, что устрояющее все Слово… дало нам евангелие в четырех видах, но проникнутое одним Духом» . (Ириней Лионский. Против ересей).

К концу II - началу III в. появились списки книг, фиксирующие новозаветный канон. Например, списки, включающие четыре канонических Евангелия, содержатся уже в «Каноне Муратори» Евсевия Кесарийского, который отнес все четыре Евангелия к группе омологумен, то есть, принимаемым единодушно повсюду. Списки новозаветных книг, подчеркивающие особый авторитет канонических Евангелий в IV–V вв. создаются как в восточных, так и западных Церквах. Результатом оформления новозаветного канона явилось закрепление существовавшего предания в отношении священных книг каноническими правилами Церкви. Святые отцы начали привязывать четыре Евангелия к знакам зодиака, символизирующих божественные символы.

Евангелие от Иоанна сопоставляется с орлом, так как он особой возвышенностью своих мыслей высоко парит в небе подобно орлу; Евангелие от Луки - с тельцом, поскольку оно означает«священнодейственное и священническое достоинство» Христова Слова; Евангелие от Матфея - с человеком, так как оно «изображает Его явление как человека»; Евангелие от Марка - со львом, символизирующим «действенность, господство и царскую власть» Христа Сына Божия, по аналогии — с ветхозаветным тетраморфом Иезекииля.

Гипотезы о целях написания Евангелия от Матфея

Несомненно, что цель Матфеева писания надо рассматривать в свете самой структуры Евангелия, точнее, тех исторических событий, которые легли в его основу. Поэтому историки останавливаются на двух точках зрения. Первую разделяет Д. Килпатрик, считающий, что Евангелие от Матфея является переработкой еврейских лекционариев для литургических нужд какой-то христианской общины. Он считает, что в этой общине эти два документа читались во время богослужения и к ним был добавлен другой письменный материал.

Другая гипотеза принадлежит К. Стендалю, который настаивает, что это Евангелие ведет свое происхождение от школы Матфея, где проходили обучение учителя и церковные лидеры. Согласно его теории, автор, который считается христианским раввином, написал книгу в виде руководства по учению и управлению Церковью. Стендаль отличает эту цель от катехизической, хотя и не исключает, что она могла быть такой. Он считает, что учение в Мф. 18 более пригодно для церковных лидеров, чем для общего катехизического наставления.

Богослов аргументирует свой тезис тем, что автор Евангелия крупный знаток Ветхого Завета. По его мнению, отправным моментом наставления для учителей было толкование Ветхого Завета с христианской точки зрения. При сравнении Евангелия с комментарием Аввакума в Кумранских манускриптах, он нашел определенное сходство с методами цитирования Священного Писания, а это, считает Стендаль, подтверждает его идею о существовании школы Матфея по изучению Ветхого Завета. Такая гипотеза ученного заслуживает внимания, но у нас вызывает большое сомнение. Для нас странным является тот факт, что Евангелие, зародившееся в народной среде, которое писалось для простого народа, стало таким популярным и в научной среде во II веке. Скорее его читали пресвитеры на своих собраниях, нежели изучали талмудисты в глухих кабинетах.

Другие ученые считают, что целью Матфея было дать совет расколовшейся общине, т.е. цель эта была в основном пасторской. И если верно, что община, о которой писал Матфей, действительно была разделена, то слабость этой теории в том, что она опирается только на общину, а не на фактическую ситуацию жизни Иисуса, которую описывает Матфей. Скорее всего, надо уделить больше внимания проповеднической цели Евангелия, и методам, которые использовались для наставления новообращенных. По крайней мере, можно сказать, что Евангелие от Матфея очень хорошо отвечало такой цели. Автор сам проповедовал в своей собственной Церкви, и поэтому хорошо знал нужды своих верующих.

Матвей создает свое Евангелие с определенной точки зрения, и его целью было показать, что главные события в жизни Иисуса происходили во исполнение Ветхозаветных пророчеств. Хотя подобный мотив часто повторяется в Новом Завете, но он нигде не выражен так подробно, как в Матфеевой книге, что говорит о том, что ее автор — иудей, и пишет преимущественно для евреев рассеяния. Евангелие от Матфея начинается с родословия Иисуса, чтобы показать происхождение Христа от Авраама. Тем не менее, как бы ни были сильны еврейские мотивы у Матфея, основной его целью было показать, что христианство значительно шире иудаизма, оно ближе народам, теплее и интереснее верующим. Именно в этом видит Матфей исполнение ветхозаветных пророчеств в самом широком его смысле.

Несомненно, также и то, что Евангелие от Матфея имело четкую апологетическую цель. Оно твердо и последовательно отвечало на многие обвинения Иисуса Христа, выдвинутые фарисеями. Рассказ о детстве Иисуса развенчивает нелепые выдумки фарисеев, что Он незаконнорожденный ребенок. Бегство в Египет и возвращение в Назарее — документально подтвердило, что родиной Иисуса был Назарет, а не Вифлеем, как утверждали книжники и первосвященники. То же самое было сказано Матфеем и об апологетическом характере некоторых деталей в повествовании о Воскресении Христа. Это рассказ о возникновении слухов подкупа стражи его учениками, чтобы забрать тело Иисуса и похоронить Его. Многие историки называет Матфеево Евангелие – «раннехристианской апологией», защитившей простых верующих от римского насилия.

Возникла еще одна мысль о цели Евангелия от Матфея. Его связывает некая идея о гонении евреев на Церковь Христа. Об этом говорят многие критики иудейства. Александр Мень и Дэвид Брэк доказывают, что когда писалось Матфеево Евангелие, вражда между евреями и христианами пошла на убыль, а его тексты, свидетельствующие о гонениях, относятся к исполненному предсказанию. Иудейский храм — Синагога, который хотел разрушить Христос, для евангелиста Матфея, уже не играет никакой роли. Он пишет о времени, когда распри между евреями и христианами почти прекратились. И в Синагоге Матфей уже видит не своего врага, а союзника, даже друга христиан и даже продолжения Израильской истории. С такой точкой зрения многие богословы вовсе не согласны. Они продолжают настаивать, что иудейство, синагога, Ветхий Завет и Авраам для христианства не только не союзники, а откровенные враги. Мы передали точку зрения на Евангелие от Матфея Дональда Гатри, автора книги «Введение в Новый Завет»», которую мы разделяем.

Галилейскому служению Матфей отводит половину книги

У Матфея широко и подробно освещается Галилейское служение Иисуса. Оно началось в декабре 27 года, «четыре месяца перед уборкой хлеба», и закончилось — перед праздником Кущей, в октябре 30 года, то есть продолжалось три года. Названному периоду Матфей посвящает половину своей книги – 14 разделов из 28. Время это — плодотворная жизнь Иисуса Христа. Он в расцвете Своих физических и душевных сил, Он — Проповедник, Добрый Пастырь, Учитель и Сын Человеческий. Матфей приводит такие факты из биографии Иисуса, которых мы не встретим у других евангелистов. Это путешествия, проповеди, исцеления больных, даже групп людей, чудеса и слава, признание его народом и апостолами, как Сына Божьего.

Хендрик Янс Тербрюгген. (1588-1629).

Призвание апостола Матфея.

Вершиной служения Иисуса, стала Нагорная проповедь, которую Господь произнес на Елеонской горе. Освещая Иисусову проповедь, Матфей вложил в нее свой апостольский разум и величие души Самого Иисуса. Он сконцентрировал в ней все свои знания, полученные от Христа, во время путешествий с Ним по городам и селениям Галилеи. Вот потому в устах Иисуса Нагорная проповедь стала вершиной христианского языкового искусства. Проповедь Иисуса, это признают все историки христианства, стала основой учения Христа, каноном христианской этики, в праздничные дни она читается во всех храмах мира. «И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях (Мф. 4:23).

«Блаженны нищие духом, — говорит Христос в Нагорной проповеди, — ибо их есть Царство Небесное; Блаженны плачущие, ибо они утешатся; Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю; Блаженны алчущие и жаждущие, ибо они насытятся; Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут; Блаженные чистые сердцем, ибо они Бога увидят; Блаженные миротворцы, ибо они будут наречены Сынами Божиими; Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное; Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5:3-11). После произнесения проповеди, Иисус обращается к своим ученикам с такими словами: «Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (4:12-17). Соль земли и свет мира — стали символами деятельности Учеников Иисуса.

Произошло так, что моральные принципы Христа стали диаметрально противоположными нашей современной жизни, которая настолько стала суровой, непредвиденной, насильственной и жестокой, что одним бормотанием молитвы человек не решит своих проблем. Надо большие усилия прилагать к тому, чтобы успокоить свою душу, свое сердце и свою волю и молитва должна исходить из глубины сердца. Именно сердечная молитва имеет огромную всепобеждающую силу. Она лечит наши души и усмиряет врагов и агрессоров. Нагорная проповедь Иисуса была произнесена как раз после избрания Двенадцати апостолов. Она предназначалась для народа, но в первую очередь для Его учеников-апостолов, потому что именно их необходимо было учить и подготовить к такому ответственному делу, как проповеди Слова Божьего по всему миру. Во время Галилейского служения Христа, произошло призвание апостола Матфея.

Апостол Матфей о Царстве Небесном

Читая Евангелие от Матфея, нельзя не заметить такой особенности: слишком частое обращение евангелиста к Царству Небесному, в понимании — Царства Божьего. Для него это и высшая справедливость, награда, утешение и райская жизнь, где не будет зла, и недобрых людей. «Покайтесь, — говорит Христос, — ибо приблизилось Царство Небесное!»; «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное»; «Быть меньшим в Царстве Небесном»; «Стать большим в Царстве Небесном»; «Ищите Царства Небесного»; «Не каждый, кто скажет Мне: Господи, Господи!» — войдет в Царство Небесное» и многие, многие другие. От внимания и большой любви к таким выражениям, Евангелие от Матфея принято называть Евангелием Царства Небесного. Матфей, чаще других евангелистов именует Христа — Сыном Давыдовым, причем в таком сочетании, названное имя встречается десятки раз. В Евангелиях Марка и Луки подобные наименования — большая редкость.

Израильтяне, конечно же, ждали не Небесного Царя или Мессию, а земного, который бы возглавил их народ и дал им власть руководить миром. Царь Ирод также верил в такое царство, поэтому и хотел убить малыша Иисуса, чтобы в дальнейшем не отпускать из рук власть. Иоанн Креститель тоже верил в земное царство, поэтому послал своих учеников к Иисусу, чтобы спросить Его, действительно ли он есть тот Царь, которого они так долго ждали. Двенадцать апостолов, избранных Иисусом также верили в земного царя, которым станет их Учитель. И вера эта сохранялась до тех пор, пока Он не явился им по Воскресенью. Поэтому, вполне законно, возникает вопрос: какое царство пришел установить в мире Христос? Ответ мы находим у самого евангелиста Матфея. Он говорит, что Царство Иисуса, есть не земное царство, а Царство в сердцах всех верующих людей, которое должно поднимать их до Бога, делать их души чистыми и святыми. Для праведных людей, живущих по нормам христианской морали, также для голодных, изгнанных за правду, плачущих и чистых сердцем, для таких обязательно настанет Царство Небесное. Главное, нужно слушать слова Иисуса, верить им, быть настоящим христианином, и исповедовать его веру. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 24, 25). Эти слова, произнесенные Иисусом, свидетельствуют, что в мир пришел Сын Человеческий, способный изменить ход мировой истории, причем лучшим образом, где не будет войн, голода, насилия, страха и бед, и человеческая жизнь преобразится в лучшую сторону.

А.Е. Егоров (1776-1851).

Явление Христа Марии Магдалине

Первоначальный язык Евангелия от Матфея

Матфей часто цитирует Ветхий Завет не по Септуагинте, а по еврейскому тексту, хотя церковные историки не относят его к кругу христиан-законников, то есть к общине святого Иакова. При этом Матфей объясняет некоторые слова и выражения из Ветхого Завета, это -Эммануил, Голгофа, молитва Спасителя на кресте и многие другие. Можно сделать вывод, что Евангелие от Матфея, как и Послания Иакова, преимущественно написано для диаспоры христиан-евреев.

В то же время, для Матфея названия ветхозаветных обычаев и палестинских выражений, таких как «рака» и «мамона» является само собой разумеющим, они ему родные, вот потому он их вовсе не объясняет, тогда, как Марк это делает постоянно. В Евангелии от Матфея говорится о десятине, Законе, о даре, который приносят к жертвеннику (23:23; 5:23). Христос называет злое дело ἀνομία, т. е. нарушением Закона (7:23), исполнение которого особо подчеркивается (5:17-18). Ссылка Матфея на участь праведников от Авеля до Захарии (23:35) свидетельствует о знании иудейских традиций, нашедших свое выражение в главе 24:20-22. Христос у Матфея посылает апостолов только к израильтянам (10:5), а миссия среди язычников видится Ему в далекой перспективе. Если слова «книжник», «книжники» у других евангелистов имеют оттенок негативности и осуждения, то у Матфея такие слова имеют положительный оттенок, и граничат с авторитетом этого человека (13:52; 23:34).

Много выдвигалось гипотез в отношении первоначального языка Евангелий. Но до сих пор так и не разрешен вопрос об арамейских свитках, с которых были переведены наши Евангелия, между тем, они имеют первостепенную важность. Тем не менее, языку Евангелия от Матфея придается значительно меньше внимания, чем другим. Языком Евангелия от Матфея обычно считается еврейский, переведенный на греческий и с этим согласны большинство богословов. Толкователь В. Ф. Ховард назвал язык Матфея «правильным, точнее сказать бесцветным греческим языком, избегающим эвфемизмов и просторечий, и не демонстрирующим блестящего владения синтаксисом» . (Д. Гатри). Многие ученые придерживаются мнения, что автор, при написании своей книги, пользовался греческим Евангелием от Марка и потому не мог написать свое Евангелие на арамейском языке. Но таких критиков единицы.

Некоторые историки, пишет Гатри, смеялись над многими критиками, когда они в своих исследованиях твердили, что все евангелия написаны на арамейском языке и были переведены на греческий. Но они были правы. Так считают Берни, Торрей, М. Блек и Ф. Циммерман. Первые два — Берни и Торей, считают первоначальным языком оригинала Евангелий — арамейский. Свои аргументы они обосновывают главным образом плохим переводом Евангелия от Матфея. Хотя Берни, пытался доказать, что многие грамматические особенности Матфеевой книги можно объяснить влиянием арамейского языка. Блек, который считает, что оригинал был греческим, а источники — арамейскими, расширил подход Торрея и попытался объяснить грамматические особенности — арамейским влиянием. Такой подход считается наиболее приемлемым. По мнению другого толкователя – Вагани, самым ранним было Евангелие от Матфея, написанное на арамейском языке. С него-то, и были переведены все канонические евангелия. Что касается источников, то Блек видит в Евангелиях достаточно много данных, указывающих на арамейский источник, хотя не считает, что повествовательные разделы Евангелия от Матфея отражают такое же арамейское влияние, как у Марка. Однако признает, что у Матфея есть признаки еврейско-греческого стиля.

«Христос послан к погибшим овцам дома Израиля»

Характерной чертой Евангелия от Матфея, по сравнению, например, с Евангелием от Марка, является краткость его повествований. Это было замечено в таких эпизодах, как описания смерти Иоанна Крестителя (Мф. 14.3-12), исцеления бесноватого (Мф. 17.14-21; Мк. 9.14-20) и других. Такая особенность, а также порядок изложения материала, были главной причиной широкого применения этого Евангелия ранней Церковью, как в литургических, так и в проповедческих целях.

Матфей, как истинный иудей, слишком часто придерживался Ветхозаветных Законов и пророчеств. Именно у него чаще других евангелистов приводится много выражений из Ветхого Завета, в частности о рождении Иисуса и Его тернистом пути; постоянно подчеркивается, что Иисус Христос – это Мессия, Которого предвидели пророки. Не лишне напомнить некоторые из них: «Он должен родится из Давидового рода; Он будет рожден от Девы Марии; Он родится в Вифлееме; Он будет пребывать в Египте; Он будет жить в Галилее; Его приход на землю будет сигналом для истребления детей в Вифлееме; Он триумфально въедет в Иерусалим; Он будет Пастырь Добрый; Его предаст лучший друг за 30 серебряников; Его похоронит богатый человек; Ему дадут уксус и желчь; Он будет распят на Кресте; Он воскреснет из мертвых на третий день».

У ранних христиан большой интерес вызывали мессианские ожидания. Многие ждали нового Бога, который защитит их от насилия, голода, вулканов и землетрясений, даст надежду на другую жизнь, более радостную и содержательную, нежели настоящая. Чаяния их действительно исполнились в Иисусе Христе. Евангелие от Матфея в значительной степени отражает народный интерес и народные проблемы. Оно и писалось для народа, а не для книжников и фарисеев. Цитаты из Ветхого Завета производят большое впечатление на верующих. Матфей совсем не боится брать цитаты и слова из еврейского Ветхого Завета, которые обозначаются отдельной формулировкой: «сбудется реченное», причем, в разных ее вариантах. По-видимому, такие «речения» входили в существование разных «свидетельств», свободно ходивших среди верующих. Все это дало право некоторым историкам церкви уверенно говорить о тесной связи между христианством и Ветхим Заветом.

«Речения» свидетельствуют, что они были ранними вероучениями христианской Церкви. И первое место среди них занимало утверждение, что Иисус — Мессия. Если кому-то в книге Матвея они покажутся искусственными, например, (Мф. 2:5), то надо помнить, что ранние христиане почитали Ветхий Завет как свое собственное Священное Писание. Свидетельства Ветхого Завета были бесспорными и святыми для каждого верующего, будь-то христианин или иудей. Евангелист Матфей вместе с отдельными христианами в подходе к Ветхому Завету имел другое мнение, нежели раввины и первосвященники. Он его рассматривал независимо от традиционного толкования и считал, что оно указывает на возникновение и развитие Нового Завета. Поэтому, в отличие от еврейских толкователей, многие отрывки его книги толковались им, как пророчества о Мессии.

Кроме ссылок на Ветхий Завет, иудейская черта автора обнаруживается и в другом. Его Евангелие отражает несколько ограниченный круг еврейского христианства. И об этом он уверенно говорит словами Иисуса: «Ибо истинно говорю вам: доколе не пройдет небо и земля, ни одна йота или постановление закона не потеряет своей силы (5.18-19), книжники и фарисеи занимают «седалище» Моисея, а их распоряжения должны исполняться (23.2-3); Иисус является исполнителем заповедей (14.17, 23.23); еврейский закон о подати на храм остается в силе (27.24); ученики должны поститься, соблюдать субботу и приносить дары, как это предписывалось еврейским преданием (6.16; 24.20; 5.23).

Александр Мень свидетельствует, что Сам Иисус заявляет, что Он послан только «к погибшим овцам дома Израилева» (15.24); что родословие Иисуса прослеживается от Авраама и составлено по образцу ветхозаветных родословий, по трем группам из четырнадцати родов (1.1 и далее); еврейские обычаи и фразы вводятся без их разъяснения (15.2, где выражение «предание старцев» применяется к такой мелочи, как мытье рук перед едой; 23.5, где упоминаются филактерии; 23.27, где проводится параллель с окрашенными гробами). Кроме того, постоянно повторяющаяся тема Иисуса, как Сына Давидова, и триумфальный въезд в Иерусалим подчеркивают отношение еврейских христиан к Иисусу, как исполнителю их национальных чаяний . (А. Мень. Библиологический словарь.)

«А Я говорю вам: любите врагов ваших»

У Евангелиста Матфея Иисус относится к своим врагам с любовью. Он понимает, что если мы будем любить тех, которые любят нас, то это не будет достижением или заслугой. Ведь то же самое делают и мытари. И если мы приветствуем только братьев наших, что особенного мы делаем? Не так же ли поступают и язычники? «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44). Позиция евангелиста Матфея — быть на стороне Иисуса, способствовать не разжиганию войны, а ее уничтожению. Чтобы был мир в семье, коллективе и обществе.

Иисус Христос в Евангелии от Матфея взывает к нам: «Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных».

Богословы верят, что евангелист Лука пользовался Евангелием от Матфея. Видимо потому из слов Иисуса о примирении и любви к своему врагу, он сделал целую проповедь, в которой есть и такие слова: «Ударившему тебя по одной щеке, подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам. Чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших. И благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благи к неблагодарным и злым». (Лк. 6:27-49).

Эти слова Иисуса очень часто неправильно толкуются, а порой вызывают недоумение. Ведь Сам Христос, если верить Евангелию, восставал против зла. Вспомним изгнание им торгашей из Храма и все его суровые обличения фарисеев и книжников. Неужели Он противоречит Самому Себе? Конечно, нет. Эти слова относятся к Закону Кармы. Вот как разъясняла слова о непротивлении злу Е.И. Рерих:

«Если сам по себе закон кармы непреложен (именно, око за око и зуб за зуб), то сами мы не должны брать на себя выполнение этого закона, ибо иначе мы не выйдем из заколдованного круга кармы. Мы должны именно «прощать нашим личным врагам»… ибо кто из нас может знать, что удар, полученный им, не есть заслуженный обратный удар кармы? И, возвращая этот удар с местью в сердце, мы тем самым не исчерпываем карму, но продолжаем ее и даже усиливаем ее в тяжком направлении для нас. Кроме того, прощая врагам, мы не будем увеличивать количество зла в пространстве и сами сделаем себя непроницаемыми для многих ударов. В том же духе нужно понять и слова – любите врагов ваших и т. д. Но противиться злу мы должны, если не хотим, чтобы нас затопила волна зла. Есть много способов противиться злу и прежде всего силами духа; конечно, отпор врагу, нанесенный без злобы в сердце, оккультно во стократ мощнее. Все эти утверждения Христа свидетельствуют, что Он был Посвященным и знал силу обратного удара. В том же смысле следует понимать и сказанное в книге Второзаконие (кн. Моисея) – «Мне отмщение и Аз воздам». Именно, Апостол Павел приводит это изречение в своем Послании к Римлянам. Опять мы видим, что Христос пришел не нарушить закон, но исполнить». (26.05.34 Рерих Е.И. Письма. 1929-1938 т.1)

А причины гнева Иисуса против фарисеев и книжников (23.13), выражены в Его словах: «затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете», а также «поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь», «обходите море и сушу» в поисках хотя бы одного верующего и делаете его «сыном геены, вдвое худшим за вас» (23:13-16).

Эсхатологические мотивы в Евангелии от Матфея

В Матфеевой книге очень сильны эсхатологические мотивы. Иисус в его Евангелии говорит о Своем втором приходе на землю, о кончине века и разрушении Иерусалимского храма. Причем говорит сердито и с надеждой, что все, что должно — исполнится. Апостолов заинтересовало такое радостное и тревожное сообщение. И когда Христос вышел из храма, то приступили к Нему ученики, чтобы показать Ему здание храма. Иисус сразу сказал им: «Видите все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (24:1-2). А когда Он сидел на горе Елеонской, то приступили к нему ученики и спрашивают: «Скажи нам, когда это будет? И какой признак Твоего пришествия и кончины века?» (24:3).

Вместо прямого ответа, Иисус предупреждает учеников, чтобы они не прельстились от тех, кто придет под именем Его и будет говорить «Я Христос». Также услышат они и о войнах и разрушениях, и этому, говорит Христос, надлежит быть. Но это еще не конец. А вот когда восстанет царство на царство, народ на народ, когда будут «глады, моры и землетрясения по местам, когда будут предавать вас на мучения и убивать вас, и вы будете ненавидимы всеми народами за имя мое. Тогда соблазнятся многие; и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга. И многие лжепророки восстанут и прельстят многих» (24:7-11). Вот тогда, по словам Иисуса, будет проповедано Евангелие Царствия по всей вселенной, «во свидетельство всем народам». Тогда придет конец. Матфей рисует картину конца мира, как будут гибнуть люди, как придут лжепророки и лжехристы и будут показывать знамения и чудеса, будут обманывать, что Христос в потаенной комнате, что Он в пустыне, в горах, но – не верьте этому. «Ибо, как молния исходит от востока, и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого». (24:27).

Евангелист не ограничивается эсхатологическими мыслями Иисуса изложенными в гл. 24-25. Они появляются и в некоторых притчах, о которых сообщает только он один из всех синоптиков. Это толкование притчи о плевелах (13.36), выводы из притчи о десяти девах (25.13), притчи о талантах (25.30), в которых ударение делается на конце века, что так характерно для Матфеевой книги.

В Евангелии от Матфея заметна и такая деталь: Иисус представил нам новый вариант иудейской эсхатологии. Его первое пришествие представляло собой небесное вторжение в земное Царство. А вот другое Царство, в котором Божья воля исполнялась иным образом, вошло в этот мир через личность Христа. Если смотреть глазами материалиста, то пришествие Иисуса должно было быть вторжением будущей эры, в настоящую. Так эра преображенных людей Божьих, восстановленных Храмов и Царства, вошла в настоящее время. Первое пришествие Иисуса считается преобразованием иудейской эсхатологии. Это проявляется, прежде всего, в воскресении Христа, которое привело к тому, что иудеи стали относится к Нему с некоторым доверием. (1 Кор.15:20,23, Откр.1:5, Евр.7:22-24). Слова иудеев, поверивших Иисусу, указывали на тот факт, что явление Христа было крупным эсхатологическим событием; и что Иисус провел свои последние дни, как время исполнения обещаний Ветхого Завета; как окончательное правление Бога.

Некоторые богословы сосредоточились на двух аспектах эсхатологии – существующей и будущей. Одни видят в Иисусе провозвестника будущего апокалипсического разрушения. Проповедь Его они поняли буквально, что конец — близок, катастрофа — неизбежна и надо быть готовым, к концу своему. Слова Иисуса: «Истинно говорю вам: не пройдет сей род, как все сие сбудется; Небо и земля пройдут, но слова Мои не пройдут. О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один; Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет» (24:34-42), подтвердили их догадки. Но Иисус не только обращался к иудеям и христианам, Он также обращался и к своим ученикам: «Потому и вы будьте готовы, ибо, в который час не думаете, придет Сын Человеческий» (24:42).

Иисус разделял многие ожидания иудаизма первого века. Он учил о бессмертии, последнем справедливом суде. Говорил и о двойном суде, состоящем из похвалы праведных, и наказания грешных. Он верил, что как в природе, так и Храме будут признаки грядущего конца. Однако Сам Иисус был посредником в этом суде, через которого должен придти конец. Он считал себя Сыном Человеческим из книги Даниила, Сыном Давида из вторых Царств, и Истиной для определения вечной жизни и вечного наказания. Его выбор двенадцати учеников свидетельствовал, что Христос был Творцом и реформатором народа Божьего. Отсюда вывод: эсхатология Иисуса была исключительно христоцентричной.

Понимание Иисусовой эсхатологии наиболее ярко выражено у Марка 13, в параллельных местах Матфея 24, и у Луки 21. Иисус учил, что во время этих знамений, Евангелие будет провозглашено по всей земле, всем народам и всем странам. И тогда придет конец. «И когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» (24:14-16). Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира, и не будет. «А после скорби тех дней солнце померкнет, луна не даст своего света и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе» (24:29-30). Тогда народ увидит своего Христа, грядущего на облаках небесных с силою и славлю великою, исповедующего Слово Божие. Все эти признаки началась с первого века. А знамения на небе послужат сигналом, что в этой великой скорби и разрушениях явился Христос со своим Словом, как спаситель погибшего мира.

Странным было то, что иудейские богословы не нашли в словах Иисуса утешения для себя: спасутся ли они, люди другой веры, как праведные люди, или им уготована такая же смерть, как и грешникам.

Иисус говорил истинную правду. Сатана был побежден, Иерусалимский храм был разрушен в 70 году, а Царство Божие – было осуществлено, но не для всех. Матфей даже подчеркивает, что многие мертвые воскресли в день распятия Иисуса: «И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли» (27:52), и завеса в Храме разорвалась на две части, и землетрясение произошло, и сотник римского войска засвидетельствовал: «воистину Он был Сын Божий» (7:53), и Иосиф Арифамейский выпросил у Пилата отдать ему тело распятого Иисуса. Большинство богословов поверило, что Воскресение Иисуса было началом эсхатологического воскресения мертвых, предсказанного Ветхим Заветом. Значит, эсхатология Иисуса была направлена на настоящее, и на будущее? Некоторые считают, что Мессия, преобразователь новой жизни действительно пришел, но не в теле, а в Своем Учении, Евангелии от Матфея и других книгах Нового Завета.

Иисус евангелиста Матфея не только истинный Сын Бога, но и талантливый проповедник, Он также врач-чудотворец. Он не только лечит больных, но и воскрешает из мертвых. Христос постоянно говорит своим ученикам, чтобы они были внимательны и чувствительны к чужой беде, чтобы спасали людей от греха, от болезней, от смерти, от лжепророков и обманщиков, а для других были образцом честности и святости: «Ибо, говорю Вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. Вы слышали. Что сказано древним: «не убивай»; кто же убьет, подлежит суду» (Мф. 5:20-21).

Апостол Матфей был добрым человеком

Из Нового Завета известно, что апостол Матфей, как и другие ученики Иисуса, в своей жизни был добрым человеком, не скупым, не замкнутым, не завистливым, а общительным, требовательным и справедливым. По совету Иисуса он раздал свое имущество бедным. Он собственным трудом, шитьем палаток, зарабатывал на хлеб и на содержание своих помощников, которых было три и больше, и которые не имели профессии. Кроме того, от своих скудных заработков он давал еще в церковную кассу.

Матфей неотлучно ходил со своим Учителем по Галилее и Иудее. Он был свидетелем Христовых страданий и Его Вознесения. После Пятидесятницы евангелист восемь лет проживал в Палестине, проповедуя Слово Божие. С Евангелием в руках, прошел он Сирию, Мидию, Персию, Парфию и закончил свое служение в Эфиопии, где основал Церковь и построил Храм в г. Мирмены для верующих эфиопов. Исполняя волю Иисуса, апостол Матфей, вместе с проповедью Святого Писания, просвещал и лечил от всяких болезней местных жителей, за что правитель Эфиопии Вульфиан обвинил его в колдовстве. Туземный вождь посадил апостола в темницу, как чародея, мага и нечистую силу, и лично сам вынес ему смертный приговор. По туземным обычаям евангелиста Матфея сожгли на большом костре. Это произошло в 90 году нашей эры. Согласно церковным преданиям огонь не повредил тела апостола. Тогда его положили в железный гроб и бросили в открытое море. Вода не приняла святого человека. Выброшенный волнами гроб, был с почестями перенесен в храм. Пораженный великим чудом, правитель Вульфиан раскаялся, принял Крещение с именем Матфей, отошел от мирской жизни и стал пресвитером. По смерти епископа Платона, поставленного апостолом Матфеем, Вульфиан возглавил Церковь Эфиопии.

«Возьми крест свой и следуй за Мною»

Из Евангелия от Матфея мы узнаем, что во время проповеди Иисуса в пределах Магдалинских, когда Он посрамил фарисеев и саддукеев, Христос обратился к своим ученикам с такой речью: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16:34-25).

Тема следования за Христом, возникшая в 4-х Евангелиях, неразрывно связана с темой Креста, Который нес Христос. И если книжник говорит Иисусу: «Учитель! Я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошёл», то Иисус отвечает ему совсем о другом: «..лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф 8: 20). Но место, где Он может приклонить Свою голову вскоре будет найдено – это Крест. Евангелист Иоанн, сообщая о смерти Христа, употребляет то же выражение: «…Иисус… сказал: совершилось! И,преклонив главу, предал дух Свой» (Ин 19:30). Значит, следовать за Иисусом — это быть согласным и готовым идти за Ним вплоть до Голгофы до Креста.

Фома Кемпийский (1379-1471) в книге «О подражании Христу» говорит, что много есть любителей идти за Ним, вплоть до Тайной Вечери, и очень мало — вплоть до Креста. Такую, слегка обозначенную мысль мы встречаем в 20-м стихе 8-й главы Евангелия от Матфея. Позднее она уже звучит в полную силу: «…и кто не берёт креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф 10:39); «…если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф 16: 24).

Но что такое — Крест? В двух Евангелиях – Матфея и Марка, пять раз говорится о несении креста, на которое должен решиться каждый, кто хочет стать Его учеником (Мф 10: 38, 16: 24; Мк 8: 34; Лк 9: 23, 14: 27). Человек не может быть христианином и не нести креста, — говорит евангелист. Причём Иисус подчёркивает – своего Креста. Чтобы понять такое выражение, человек должен пережить определенные трудности, даже беды, говорят священники. И переносить их надо твёрдо, не поддавшись отчаянию. Так учили и философы-стоики в далекой древности. Однако собственная боль – это ещё не крест и не трагедия. Человек лишь тогда берётся за крест, когда грянет большая беда, то ли на друзей, то ли на его родных. Тогда человек идет на все, даже на страдание и героизм. Поэтому наш собственный крест, это, прежде всего, разделить боль другого, спасти его от беды или неминуемой смерти. Апостол Павел обращался к своим слушателям следующими словами: «Братия! Если и впадает человек в какое согрешение, вы духовные исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал 6: 2).

Аннибале Карраччи (1560-1609).

Явление Христа Петру на Аппиевой дороге.

А теперь немножко истории. Символ креста известен с древнейших времен. Значения этого символа подробно разбирает Е.П. Блаватская в «Тайной Доктрине». А возникновение в христианстве культа креста связано с мученической смертью Иисуса Христа, которую Он принял на Кресте по приговору Понтия Пилата. Распятие на кресте было распространённым способом казни в Древнем Риме, позаимствованным от карфагенян - потомков финикийских колонистов.

Считается, что впервые распятие использовалось именно в Финикии. Как правило, к смерти на кресте приговаривали разбойников, убийц и насильников. Многие ранние христиане, подвергавшиеся гонениям, начиная со времён императора Нерона, также были казнены таким образом. Не только Иисус был распят на Кресте, с ним также были распяты и два разбойника. А вот апостол Петр, чтобы доказать свою праведность перед Иисусом, попросил римских стражников распять его на кресте головой вниз. До IV века и правления Константина Великого христиане удерживались от изображения креста. Но многие экзегеты утверждают, что Крест, как символ возрождения, был использован и в Ветхом Завете. На это указывает пророчество через знак «тав»: «В книге пророка Иезекииля говорится: Ангел ставит печать «тав» на челах людей. И вот тут удивительное, таинственное совпадение преобразований. В современном еврейском квадратном шрифте буква «тав» напоминает русское «п», но в древних алфавитах, в древнем ханаанском и в финикийском, буква «тав» выглядела как крест, - либо как крест св. Андрея, либо просто как крест, как во всех финикийских надписях. «У древних христиан, очевидно, это и стало первым знаком осенения себя крестным знамением и осенения верующего во время крещения святой водой, то есть это было знаком Христа. И мало кем замечено, чем был этот удивительный прообраз у пророка Иезекииля. Здесь — тот же самый символ. Среди бури и смятений мира избирается малое стадо, и на них печать. В данном случае это печать крещения, и не просто печать крещения, но печать следования за Агнцем» . (Александр Мень. Комментарий на Откровение Иоанна Богослова).

В православии наиболее распространена восьмиконечная форма креста с верхней и нижней перекладинами. На древних иконах также встречается изображение семиконечного креста, в котором столб не выходит за верхнюю перекладину. Считается, что верхняя перекладина над основной горизонтальной перекладиной символизирует табличку на кресте Христа с надписью INRI , либо ІНЦІ, что значит «Іисусъ Назарянинъ, Царь Іудейский»; нижняя косая перекладина символизирует подпорку для ног. Также она символизирует двух разбойников, распятых слева и справа от Христа. Один из них перед смертью раскаялся в своих грехах, за что был удостоен Царствия Небесного. Другой же перед смертью хулил и поносил своих палачей и Христа.

В православной аскетике есть такое понятие, как «несение своего креста», то есть терпеливое исполнение христианских заповедей на протяжении всей жизни христианина, основанное на словах Иисуса Христа. Иисус в Евангелиях постоянно учит брать свой крест и нести его ежедневно. Нетрудно понять, что в данном случае Крест ассоциируется с нашей судьбой. Христос напоминает, что следование за Ним нельзя отстрочить, отложить на потом, потому чтопотом, как известно, плохой помощник в деле.

Нам покажется странным, когда ученик, призванный Иисусом на служение, просит у Него разрешения прежде пойти и похоронить отца своего. Иисус отвечает ему очень странно: «Иди за Мною, и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов» (Мф 8: 22). Наверное, это одно из трудных для понимания мест в Евангелие от Матфея. Ведь мы знаем о подобном примере из книги «Бытие» Ветхого Завета. Когда умирает Иаков, то Иосиф хоронит своего отца. Он просит передать фараону: «Отец мой заклял меня, сказав: «вот, я умираю; во гробе моём, который я выкопал себе в земле Ханаанской, там похорони меня»» (Быт 50: 5). И фараон отпускает Иосифа, чтобы он выполнил последнюю волю отца и не нарушил закон иудейской веры. Подобным образом и Товия выполняет волю своего отца и достойно погребает его. Для иудейской традиции похороны отца – святое дело. Это такой обряд, который нарушить — никому не позволено. Почему же в Евангелии от Матфея Иисус нарушает закон своих предков? И вот тут мы сталкиваемся с евангельским парадоксом. Значит, это место требует к себе особого внимания. Действительно, Христос пришёл не нарушить закон, а исполнить его, а тут Он почему-то нарушает традицию предков. Почему Он так поступает?

Васнецов В.М. (1848-1926).

Патриарх Тихон и Сергий Булгаков.

Когда нас зовёт Христос, не надо откладывать следовать за Ним. Его поручение надо выполнять незамедлительно. В те времена, да и сейчас, иудеев хоронили и хоронят в день их смерти. И все же Иисус призывает не медлить, а выполнять его поручение, даже если речь идёт о нескольких часах. Георгий Чистяков, толкователь книг Нового Завета, обнаружил у Французского библеиста — Мануэля Жимбасьяна, такой арабский диалектный оборот: «Сначала я похороню отца» . Оказывается, что это вовсе не означает, что у кого-то умер отец. Его применяют тогда, когда хотят сказать, что какое-то дело сделают потом, в отдалённом будущем. Смысл этого парадокса в том, что слово потом свидетельствует об отдаленном будущем. Похоже, его отец был уже стар, и ученик хотел повременить со своим уходом. Но у него ничего не получилось. Отец, оказывается жив и здоров. Именно таков смысл фразеологизма: «Сначала я похороню отца», которому в русском языке отчасти соответствует выражение «откладывать в долгий ящик», т.е., по сути, похоронить, положить дело в гроб.

А второй смысл ответа Иисуса — не оглядываться назад. Человек не должен думать, что следование за Христом ему не посильно. Просто, необходимо отказаться от старых привычек, своего образа жизни и смело идти за Христом и своей судьбой. «Мертвый» человек – это человек мертвый духовно. А выражение «хоронить мертвых» означает отказ от отживших, «мертвых» законов, догм, знаний, обрядов и привычек. Прежние наши ценности и привычки, с которыми срослись, оказываются для нас мертвым грузом, они тормозят сделать выбор и пойти с Иисусовой верой в новую жизнь. Конечно, не всем такое дело оказывается по плечу, но человек – сильное существо, если он поставил перед собою цель — жить по законам христианской веры, он добьется своего, он выполнит свою цель. И в этом ничего героического нет. Он выполнил свое решение, свою миссию, он свободно совмещает свою мирскую жизнь с верой во Христа, и у него все получается славно.

В современной богословской литературе много говорится о Кресте, которым распят мир, и что Крест Христов, вознесённый над всем миром, стал своего рода осью, на которой вращается Земля. В наши дни человек умирает на кресте сознательно, потому что знает, что его смерть – это не телесная смерть, а смерть от старых привычек и той большой неправды, в которой человек жил и живет.

«Собирайте сокровища на небе»

В Нагорной проповеди Евангелия от Матфея Иисус говорит Своим ученикам: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; Но собирайте себе сокровища на небе, где, ни моль, ни ржа не истребляет, и где воры не подкопывают и не крадут, Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:19-21).

Сокровища небесные – это то, что остается с человеком после его ухода с земного плана – духовные качества человека, которые он сумел в себе развить, «собрать» за свою земную жизнь. Именно они не только остаются с человеком, но приумножаются. Это о них сказано: «ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф. 13, 12) и «ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25, 29).

Для нас, мирских людей, земное сокровище – это в первую очередь – деньги. Затем золото, доходное дело, положение в обществе, престижный автомобиль, усадьба и другие сладкие атрибуты. Примерно такие ценности заменяют нам небесные сокровища. Для неверующего человека, говорит протоиерей Георгий Чистяков, деньги и вообще сокровище земное, в чём бы оно ни заключалось, становится богом не сразу, а незаметно и подспудно. Человек его обнаруживает в самый не подходящий момент своей жизни. И когда наступает переворот в его сознания, то человек удивляется, как такое могло произойти. Ведь он никогда не думал, что ищет сокровище на земле, что предан деньгам, как богу, что духовные ценности, христианская мораль от него давно отступили и вообще он стал человеком грешным.

Прекрасно сказано об этом в Евангелии от Матфея: «Никто не может служить двум господам: ибо, или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне». (Мф, 6:24). Так говорит Иисус своим ученикам. Не отдавайте свое сердце мамоне, говорит Христос, будьте чистым сердцем и совестью.

У человека духовного – иная точка зрения на наши ценности. Для него земные сокровища – это данные на время земной жизни материальные ценности, которыми он может пользоваться и употребить данные ими возможности для поддержания жизненных потребностей организма, совершенствования и для блага других людей.

Александр Мень называет небесные сокровища — Сокровищем у Бога и сокровищем, которое есть Сам Бог. Он пишет, – «это то, что находится потаенно, «втайне», в глубинах души человека. Это вовсе не та религиозность: показная, декларативная, притворная, которая выставляется для других, и даже для самого себя. Вовсе не имеет значения, кому мы заявляем о своей вере и своей «святости»: окружающим нас людям или самому себе – всё равно это будет лишь заявление о вере. Вера же подлинная, настоящая, чистая и боговдохновенная открывается для нас в какой-то момент, о котором мы и не подозревали. Открывается помимо нашего желания и хотения других, она в глубинах нашего «я», в самом нашем сердце и самой душе».

Хотя часть людей, причем и не плохих, на этот непростой вопрос имеет свое собственное мнение. В ответ на слова Иисуса из Матфеевой книги, они приводят другие, из книги Псалмов, 61-го стиха: «Не надейтесь на грабительство, и не тщеславьтесь хищением; когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс.61:11). Читатель понимает это место по-разному. С одной стороны, не нужно привязываться к богатству, не нужно копить его и приумножать до бесконечности. Каждый знает, чем это заканчивается: крахом и смертями. С другой стороны, когда само богатство идёт в наши руки, как же не взять его, как отказаться от него или спрятаться. Конечно, мы с огромной радостью берем его и потираем от счастья руки. У нас есть алиби, ведь в Библии сказано, не бойся своего богатства, не торопись от него избавиться, не стремись быть бедным, потому что если все будут бедными, то кто будет помогать им, кто будет кормить нашу семью, учить детей и выводить их в люди? Кто будет делать Божие дело: строить храмы и укреплять веру Христа? А Библия твердо говорит нам: не прилагайте к богатству сердца, ибо потонете в мамоне. Речь идет о привязанности и злоупотреблениях богатством. Такие факты, к большому сожалению, мы видим каждый день. Фирмы растворяются, а жулики стараются уйти от правосудия. Их редко сажают, потому что их ворованные деньги делают свое. Но итог у них у всех печальный: или разорение, или убийство, или очень ранняя смерть. Из-за денег, других неурядиц, в которые мы залезли по уши, даже общество разделилось на два лагеря: на богатых, всесильных и на тех, кто просто живет на земле ради самой жизни, своих родных и христианских ценностей.

Ни в богатстве, ни в одежде, ни в еде, ни в других мирских благах изначально ничего плохого нет, пишет в своей дивной книге известный богослов Георгий Чистяков. Зло он видит тогда, когда человек сознательно нарушает все допустимые и привычные нормы нашей жизни. Когда из полноценного уважаемого человека он превращается в свинью, негодяя, самодура, насильника и убийцу. Ведь сребролюбие, жадность, насилие, вредительство другим людям, наглость – это не только зло, это преступление перед Богом.

Иисус говорит нам: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё будет чисто, то всё тело твоё будет светло; если же око твоё будет худо, то всё тело твоё будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» (Мф.6:22-23).

Что значит чистое око и светлое тело, или наоборот, худое око и темное тело? В славянском тексте Библии это выражение передано несколько понятнее, чем в русском: «Если око твоё будет просто, то тогда всё тело твоё будет светло. И если око твоё будет худо, то и тело твоё будет темно». Слово, которое в Синодальной Библии переведено, как «чистое (око)», а в славянской, как «простое», говорит об одном и том же: о чистоте нашей жизни, соблюдении христианских ценностей, причастности человека к Богу, к Его вере и вере своих отцов. А еще говорит о щедрости нашей души, о помощи другим, слабым и бедным людям. «Простой, честный, благословенный, щедрый, чистый, порядочный» – примерно так трактуется это слово в канонической Библии. «Благословляющая душа будет насыщена; и тот, кто поит других, сам будет напоен. А кто удерживает у себя хлеб, того клянёт народ; на голове же подающего – благословение» (Притч.11:25-26).

В Евангелии от Матфея мы часто встречаем слова Иисуса о добре, помощи друг другу, щедрости, порядочности. Если сказать другими словами, то вся Матфеева книга дышит этими человеческими чувствами и понятиями. Иисус говорит своим ученикам: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки»; «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их». (Мф. 7: 12-14).

Действительно, именно скупость и эгоизм погружают нас во тьму — широкие врата ведут нас к погибели. Именно тесные врата и узкий путь, ведут нас в саму жизнь, и мы находим их; именно щедрость выводит нас из внутренней затемнённости; именно милостыня и наши добрые поступки приводит нас к тесным вратам и узкому пути. Таким образом, собирая сокровища на небе, мы не можем не помогать другим, не можем не давать милостыню, не можем жалеть нашего богатства, потому что, как только мы начинаем его жалеть, свет внутри нас начинает тускнеть и гаснуть, причём все сильнее и сильнее. Мы долго не замечаем, как гаснет в нас этот свет, но потом вдруг оказываемся во тьме. Поэтому, собирая своё сокровище на небесах, у Бога, мы должны руководствоваться принципом, сформулированным в 33-м стихе Матфеевой книги, где Иисус говорит такие слова: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам» (Мф.6:33).

Речь у Иисуса идёт о щедрости души честного, порядочного человека, который, прежде всего, понимает человеческую боль, страдание и бедность. Христос обращался к народу и апостолам, которые должны были идти по миру проповедовать Евангелие Христа. Всякий просящий, говорит Иисус, получает, и имущий находит, и тому, кто стучит — отворяют. «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит у него рыбы, подал бы ему змею?» (Мф. 7:9-10). Говоря о добре, помощи бедному и неимущему, помощи больным и калекам, Иисус в Евангелии от Матфея постоянно творит добрые дела. Он не только проповедник и утешитель, а в первую очередь помощник в беде. Иисус – врачеватель и наставник всем людям доброй воли. Когда Иисус произносил своим ученикам напутствующие слова, то подошел к нему «некоторый начальник» и говорит Ему: «дочь моя теперь умирает: но приди, положи на нее руку Твою, и она будет жива». Христос послушал страждущего человека: «И встал Иисус, пошел за ним, и ученики Его» (Мф. 9:18-19). Так была спасена жизнь юной девушки.

То же самое мы можем сказать и о таком примере, когда женщина, 12 лет страдающая кровотечением, подошла к Иисусу сзади и прикоснулась к краю Его одежды. Она дала себе слово, что когда прикоснется к одежде Его, то выздоровеет. Так действительно и произошло: болезнь бедной женщины отступила. Христос обрадовался такому поступку и явлению и сказал радостно: «Дерзай, девушка! вера твоя спасла тебя». Женщина с того часа стала здорова, говорит евангелист Матфей.(Мф. 9:20-22).

В Библии есть много сложных вопросов, на которые отвечать трудно. Ни богословы, ни православие, ни христианство не дадут на них прямого ответа, потому что христианство – это не энциклопедический словарь, не ключ к объяснению всего, что происходит с человеком в жизни. В Библии заложена древнейшая Мудрость, но очень многое скрыто символами и аллегорическим изложением Основ Мироздания. Толкователи Библии в первую очередь рассматривают вопросы, которые непосредственно касаются нашего спасения. Один из таких вопросов – о деньгах и сребролюбии, о скупости и щедрости. Если человек щедр, то никакое богатство, никакая сила его не остановит, он отдаст столько, сколько пожелает сам. Но если щедрости у скупердяя нет, когда его сердце черствое как сучок, то никакая бедность для него не спасительна, никакая нищета не поможет ему. Можно быть миллионером, но обладая щедростью, прийти к Богу, а можно быть бомжем, последним нищим, но скупым в натуре, поэтому такому не совершить прорыва к Богу.

«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получили награду свою»…. «Ты же, когда молишься, — говорит Христос, — войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который в тайне; и Отец, твой, видящий тайное, воздаст тебе по заслугам» (Мф. 6:2-6).

Слова Иисуса о богатстве, бедности, скупости и щедрости как никогда актуальны сегодня, когда в мире столько зла, ненависти и убийств. И совершают все это вовсе не бедные люди, даже не бомжи и нищие. В наших глазах они все — негодяи, насильники, без веры в сердце. Как остановить их, как сказать, что хватит уже пролитой крови, хватит смертей, пора уже вам подумать о душе и вернуться к Богу. Мы, православные, живя в окружении таких бесчеловечных и неверующих людей, очень часто, подобно иудейским фарисеям и книжникам, считаем этих насильников, если не псами или свиньями, то еще хуже. Но Иисус сказал нам и такие слова: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне». (Мф. 10:28).

Закончим статью словами Дмитрия Мережковского, тонкого знатока четырех Евангелий и всех Новозаветных книг: «Марк Иисуса видит, Матфей — слышит. Столько у него речей Господних и с таким звуком «живого, неумолкающего голоса», как ни у одного из Евангелистов. Что Иисус делал, мы узнаем от Марка; что говорил — от Матфея. Слишком длинные речи, как Нагорная проповедь или Горе Фарисеям, не могли, конечно, целиком сохраниться в памяти слышавших; Матфей слагает их заново и, может быть, в новом порядке, из отдельных, до него записанных слов, logia. Но когда читаешь, — кажется, что слышишь их прямо из уст Господних, именно так и в таком порядке, как говорил их Иисус, потому что, кроме Него, никто не мог бы сказать это самое прекрасное и сильное, самое нечеловеческое, что было когда-либо сказано на языке человеческом» (20). (Д. Мережковский. Иисус не известный. М. Фолио, 2002).

Литература

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Каноническое. США-Швеция. 1997.
2. Евсевий Памфил. Церковная история. Издание Спасо — Преображенского Валаамского монастыря. М. 1993. Кн. 3, 24, 6.
3. А. Мень. Библиографический словарь в 3-х томах. Фонд им. А. Меня, М.2002, Т. 1, с.392.
4. Евсевий Памфил . Церковная история. М. 1993. Кн. 3.
5. Климент Римский. // В кн. Филарет, архиепископ Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви. В 2-х томах. СПб, 1869.
6. Климент Александрийский. //В кн. В кн. Филарет, архиепископ Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви. В 2-х томах. СПб, 1869.
7. Игнатий Богоносец . // В кн. Филарет, архиепископ Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви. В 2-х томах. СПб, 1869.
8. Папий Иерапольский. //В кн. Евсевий Памфил. Церковная истории, кн. 3, 39, 16).
9. Послание Варнавы. // В кн. П. Преображенский. Памятники древней христианской письменности. - Т. II. Писания мужей Апостольских. М. 1860.
10. Афинагор Финский. //В кн. Памятники древней христианской письменности. Т. V. Сочинения древних христианских апологетов. Пер. П. Преображенского. М. 1864.
11. Климент Александрийский. // В кн. Протопресвитер Иоанн Мейендорф. Введение в Святоотеческое богословие. Киев, 2002.
12. Ориген.

Что такое Библия? История создания, краткое содержание и толкование Священного Писания Милеант Александр

Евангелие от Матфея

Евангелие от Матфея

Евангелист Матфей, носивший также имя Левия, состоял в числе 12 апостолов Христовых. До своего призвания к апостольскому служению он был мытарем, то есть сборщиком налогов, и, как таковой, конечно, нелюбим своими соотечественниками – евреями, презиравшими и ненавидевшими мытарей за то, что они служили неверным поработителям их народа и притесняли свой народ взиманием податей, причем в своем стремлении к наживе часто брали намного больше, чем следует. О своем призвании Матфей рассказывает в 9 главе своего Евангелия, называя себя именем Матфея, в то время как евангелисты Марк и Лука, повествуя о том же, именуют его Левием. У евреев было в обычае иметь несколько имен. Тронутый до глубины души милостью Господа, не гнушавшегося им, несмотря на общее презрение к нему евреев и особенно духовных вождей еврейского народа, книжников и фарисеев, Матфей всем сердцем воспринял учение Христово и особенно глубоко уразумел его превосходство над фарисейскими преданиями и воззрениями, носившими печать внешней праведности, самомнения и презрения к грешникам. Вот почему он так подробно приводит сильную обличительную речь Господа против книжников и фарисеев – лицемеров, которую мы находим в 23 главе его Евангелия. Надо полагать, что по той же причине он особенно близко принял к сердцу дело спасения именно своего родного еврейского народа, столь пропитавшегося к тому времени ложными понятиями и фарисейскими взглядами, а потому его Евангелие написано преимущественно для евреев. Есть основание предполагать, что оно первоначально и было написано на еврейском языке и только несколько позже, может быть, самим же Матфеем, переведено на греческий язык.

Написав свое Евангелие для евреев, Матфей ставит своей главной целью доказать им, что Иисус Христос и есть именно тот Мессия, о Котором предсказывали ветхозаветные пророки, что ветхозаветное откровение, затемненное книжниками и фарисеями, только в христианстве уясняется и воспринимает свой совершенный смысл. Поэтому он и начинает свое Евангелие родословием Иисуса Христа, желая показать евреям Его происхождение от Давида и Авраама, и делает громадное количество ссылок на Ветхий Завет, чтобы доказать исполнение на Нем ветхозаветных пророчеств. Назначение первого Евангелия для евреев видно из того, что Матфей, упоминая об иудейских обычаях, не считает нужным объяснить их смысл и значение, как это делают другие евангелисты. Равным образом оставляет без объяснения и некоторые арамейские слова, употреблявшиеся в Палестине. Матфей долгое время и проповедовал в Палестине. Потом удалился для проповеди в другие страны и окончил свою жизнь мученической смертью в Эфиопии.

Из книги Христос и первое христианское Поколение автора Безобразов Кассиан

Из книги Библия (Новый Завет) автора Библия

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ id MAT Russian Synodal Matthew LIO 23/04/91 ed kk 31/07/91 ОТ МАТФЕЯСВЯТОЕ БЛАГОВЕСТВОВАНИЕ- 11 Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова.2 Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его;3 Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил

Из книги Библия в иллюстрациях автора Библия

Из книги КНИГА ОБ АНТИХРИСТЕ автора

Из книги Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет) автора Карсон Дональд

Евангелие от Матфея

Из книги Книга о Библии автора Крывелев Иосиф Аронович

Евангелие от Матфея Матфея церковь считает одним из апостолов Иисуса, следовательно, очевидцем и непосредственным участником событий, описанных в евангелиях. Изложение начинается с родословной Иисуса Христа, которая ведется от Авраама и доводится до Иосифа, мужа Марии.

Из книги Книга об Антихристе автора Деревенский Борис Георгиевич

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ, 24:1-42 XXIV (1) И, выйдя, Иисус шёл от храма; и приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания храма. (2) Иисус же сказал им: видите ли всё это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено.(3) Когда же сидел Он на горе Елеонской, то

Из книги Библия (Современный перевод Российского библейского общества 2011) автора Библия

Евангелие От Матфея 1 1–6а Родословная Иису?са Христа, потомка Давида и Авраама. Вот Его предки:От Авраама до царя Давида: Авраам, Исаак, Иаков, Иуда и его братья, Па?рец и Зе?рах (их матерью была Тама?р), Хецро?н, Рам, Амминада?в, Нахшо?н, Салмо?н, Бо?аз (его матерью была Раа?в),

Из книги Новый Завет (перевод «Радостная Весть») автора Автор неизвестен

Евангелие от МАТФЕЯ 1 1-6а Родословная Иисуса Христа, потомка Давида и Авраама. Вот Его предки:От Авраама до царя Давида: Авраам, Исаак, Иаков, Иуда и его братья, Па?рец и Зе?рах (их матерью была Тама?р), Хецро?н, Рам, Амминада?в, Нахшо?н, Салмо?н, Бо?аз (его матерью была Раа?в), Ове?д

Из книги Иллюстрированная Библия автора

Евангелие от Матфея Поклонение волхвов. Евангелие от Матфея 2:1-12 Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с Востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему.

Из книги Толковая Библия. Том 9 автора Лопухин Александр

Евангелие от Матфея О личности писателя нашего первого Евангелия неизвестно почти ничего достоверного, кроме того, что сообщается о нем в самих Евангелиях. Он был первоначально мытарем или сборщиком податей и назывался Левий и Матфей (последнее - donum Dei, то же, что

Из книги Путеводитель по Библии автора Азимов Айзек

5. ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ Новый Завет * Евангелие от Матфея * Матфей * Иисус Христос * Давид * Рахав а * Жена Урии * Зоровавелъ * Святой Дух * Мария * Ирод * Волхвы с Востока * Царь Иудейский * Звезда * Вифлеем * Младенцы в Вифлееме * Египет * Архелай * Назарет * Иоанн Креститель * Илия *

Из книги Библия (на цсл. гражданским шрифтом) автора

Евангелие от Матфея Новый Завет начинается четырьмя различными биографиями Иисуса, написанными, согласно традиции, Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном и расположенными в приведенном порядке.Каждая из этих биографий называется Евангелием, а второе конкретно так и

Из книги Истины Нового Завета автора Михалицын Павел Евгеньевич

Евангелие от Матфея Глава 1 1 Книга родства Иисуса Христа, сына давидова, сына авраамля.2 Авраам роди исаака. Исаак же роди иакова. Иаков же роди иуду и братию его.3 Иуда же роди фареса и зару от фамары. Фарес же роди есрома. Есром же роди арама.4 Арам же роди аминадава. Аминадав

Из книги Сфабрикованный Иисус автора Эванс Крейг

Евангелие от Матфея Святой апостол и евангелист Матфей, иначе называвшийся Левием, сыном Алфея, до своего избрания в число ближайших учеников Иисуса Христа был мытарем, т. е. сборщиком податей. В глазах евреев он был подобен язычнику и грешнику, так как те из евреев, кто

Из книги автора

Евангелие от Матфея 1:21 2293:1 1953:8–9 1953:9 32, 1443:15 323:20–35 3175:3 92, 1775–7 1505:10 845:14 84, 1375:15 605:16 1285:17 1285:20–22 325:21–48 2685:23–24 145,2675:25–28 326:1–18 86,2676:2 1336:2–4 846:3 846:5 1336:6 1346:7–15 2676:8 1346:9–13 52, 1506:14–15 132,2766:16 1336:18 1346:25–34 826:28–33 1316:33 2867:6 84, 2857:7–11 807:14–20 1717:15 1097:16 1097:19 1097:20 1097:21 1087:24 1087:29 1848:1–4 1708:2а 1068:2 1078:4 106,

24-28 сентября 2018 года в Москве Первая международная конференция «Евангелие от Матфея: исторический и теологический контекст», которую подготовила и провела совместно с международным Обществом новозаветных исследований (SNTS), а также Высшей школой экономики (ВШЭ).

С пленарным докладом на тему «Евангелие от Матфея в церковной традиции и в современной науке» на конференции выступил ректор ОЦАД .

Уважаемые участники конференции! Дорогие отцы, братья и сестры!

Наша встреча посвящена первой книге новозаветного канона — Евангелию от Матфея. Его нередко называют «Евангелием Церкви», прежде всего потому, что в ранней Церкви оно пользовалось значительно большей известностью, чем Евангелия от Марка и Луки. С самых ранних периодов христианской истории оно привлекала наибольшее внимание экзегетов. В начале II века на него уже ссылался Игнатий Богоносец, а в первой половине III-го Ориген написал на него полный комментарий. В IV веке полный комментарий на него составил Иоанн Златоуст. Не удивительно, что и в Новое время, в эпоху становления академической новозаветной библеистики, это Евангелие стало предметом дискуссий. В своем докладе я хотел бы обозначить и оценить те противоречия в оценке происхождения, датировке и содержания этого Евангелия, которые существуют между церковной традицией и современной библейской наукой. Я хотел бы предложить свои размышления о церковном Предании, сохранившем сведения о происхождении Евангелия от Матфея, и призвать к большему доверию к этим свидетельствам. Кроме того, я хотел бы оценить значимость противоречий между церковным Преданием и академической библеистикой для современного православного богословия.

В первой части своего доклада я опишу тот образ автора Евангелия от Матфея, который может быть воссоздан на основании самого евангельского текста. В этой части я буду опираться на изложение, приведенное в первом томе моего исследования об Иисусе Христе. Во второй части я рассмотрю свидетельства о возникновении Евангелия от Матфея, которые можно почерпнуть из Предания Церкви, и проанализирую их с позиций критерия теологической обусловленности. В заключение я изложу свои соображения о теологическом «бэкграунде» евангельского нарратива, отталкиваясь от дискуссии вокруг концепта Церкви в Евангелии от Матфея.

1. Евангелие от Матфея: что говорит его текст о своем авторе?

Начнем с изложения позиций, которые очевидны из самого евангельского текста и которые можно считать консенсусными как для церковной традиции, так и для научного сообщества.

Что можно сказать из текста Евангелия от Матфея о его авторе? Очевидно, что он иудей, хорошо знакомый с иудейской средой и традиционным для этой среды толкованием Ветхого Завета. Обильное цитирование Ветхого Завета характерно и для других Евангелистов, однако Матфей выделяется среди них тем, что наиболее последовательно проводит мысль об исполнении ветхозаветных пророчеств в жизни Иисуса как обетованного Мессии.

Евангелие от Матфея по композиции отличается от двух других синоптических Евангелий. Значительное место отведено речам Иисуса. Таких речей в нем насчитывается пять: Нагорная проповедь (Мф. 5:3-7:27); наставление ученикам (Мф. 10:5-42); поучение в притчах (Мф. 13:3-52); еще одно наставление ученикам (Мф. 18:3-35); пророчества и притчи о последних временах (Мф. 24:3-25:46). Каждая из этих речей сшивается с последующим повествованием посредством формулы «Когда Иисус окончил слова сии» (Мф. 7:28; 19:1) или иной подобной (Мф. 11:1; 13:53; 19:1). За пятым поучением следуют слова Евангелиста: «Когда Иисус окончил все слова сии...» (Мф. 26:1). Таким образом, Матфей делает особый акцент на учительном служении Иисуса, встраивая несколько пространных речей в повествовательную ткань.

Матфей в большей степени, чем другие Евангелисты, акцентирует царское достоинство Иисуса. Не случайно в первом же стихе он называет Его «сыном Давидовым», подчеркивая Его происхождение из царского рода:

Матфей показывает Мессию Царем — коронованным, отвергнутым и грядущим снова. В этом Евангелии, как ни в каком другом, Иисус изображен в царских красках. Его происхождение определяется по царской линии Израиля, Его жизни угрожает завистливый царь, волхвы с Востока приносят младенцу Иисусу царские подарки, а Иоанн Креститель провозглашает Его Царем и возвещает, что приблизилось Его Царство. Даже искушения в пустыне достигают своего апогея, когда сатана предлагает Христу во владение все царства мира. Нагорная проповедь являет собой манифест Царя, чудеса подтверждают Его царские регалии, а многие из притч раскрывают тайны Его Царства. В одной из притч Иисус сравнивает Себя с сыном царя, а позже царственно входит в Иерусалим. Перед лицом смерти на кресте Он предрекает Свое будущее правление и заявляет о власти над ангелами небесными. Последние Его слова утверждают, что Ему дана всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18) 1 .

Текст Евангелия от Матфея свидетельствует о том, что его главным адресатом были читатели из среды иудеев. Это подтверждается многочисленными примерами. В частности, Матфей называет Иерусалим «святым городом» (Мф. 4:5). Марк и Лука наверняка пояснили бы, о каком городе идет речь; для Матфея же и его читателей ясно, что святой город — это Иерусалим, потому что для евреев другого «святого города» во вселенной не было, так же как не было другого храма кроме храма Иерусалимского.

В Евангелии от Матфея немало арамейских слов, оставленных без перевода, например: «Кто скажет брату своему "ракá" — повинен геенне огненной» (Мф. 5:22); «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). Заимствования из еврейского или арамейского языка встречаются и у Марка, однако Марк, как правило, их переводит (например, Мк. 5:41), а Матфей в ряде случаев считает это излишним, так как, очевидно, его читателям, в отличие от читателей Марка, значение этих слов было известно.

Многие события из жизни Иисуса представлены у Матфея как исполнение ветхозаветных пророчеств. Аллюзии на Ветхий Завет и цитаты из него мы встречаем и у других Евангелистов, однако их удельный вес у Матфея значительно больше: в его Евангелии мы находим около 60 таких цитат и аллюзий, тогда как, например, у Марка их втрое меньше.

В Евангелии от Матфея присутствуют параллелизмы, свойственные семитской литературе. Например: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10:39). Как хорошо известно, параллелизм в особенности свойствен еврейской поэзии: так во многих псалмах стихи четко разделяются на две части, параллельных одна другой (например, в псалме 50). Очевидно, что эти параллелизмы отражают одну из драгоценных, сохраненных Матфеем, особенностей устной речи Иисуса.

Характерным для еврейской поэзии приемом является использование той или иной фразы в качестве рефрена. У Матфея при воспроизведении речи Иисуса многократно повторяются такие формулы, как, например, «по плодам их узнаете их» (Мф. 7:16, 20), «там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8:12; 13:42; 22:13), «горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры» (Мф. 23:13-15, 23, 25, 27), «безумные и слепые» (Мф. 23:17, 19). Эти рефрены также отражают одну из особенностей речи Иисуса.

Примером, подтверждающим, что Евангелие от Матфея было адресовано преимущественно еврейской аудитории, являются слова Иисуса: «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу» (Мф. 24:20). Упоминание о субботе имело значение только для евреев, для которых бегство в субботу означало нарушение заповеди субботнего покоя.

Евангелие от Матфея начинается с того, чем заканчивается Ветхий Завет. Последняя книга раздела «Невиим» (Пророки) — Книга Малахии 2 — завершается пророчеством, которое в христианской традиции толкуется как относящееся к Иоанну Крестителю. С рождения Иисуса и проповеди Иоанна Крестителя начинает свое повествование Матфей. Может быть, именно это, а также общая направленность Евангелия от Матфея, адресатом которого служили прежде всего христиане из иудеев, стала причиной того, что это Евангелие было поставлено в каноне Нового Завета на первое место, как бы соединяя Ветхий Завет с Новым.

Тема взаимосвязи между двумя Заветами — одна из центральных у Матфея. Именно в его изложении Иисус строит Свое главное поучение — Нагорную проповедь — на сопоставлении предлагаемых Им нравственных постулатов с заповедями закона Моисеева: «Вы слышали, что сказано древним... А Я говорю вам...» (Мф. 5:21; 5:27; 5:33; 5:38; 5:43). При этом только у Матфея Иисус говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить... Доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:17-18). Только у Матфея Иисус подчеркивает важность ветхозаветного закона, тогда как у других двух синоптиков этот мотив фактически отсутствует.

Более того, у Матфея Иисус, хотя и критикует фарисеев, все-таки говорит о том, что их надо слушаться: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте ; по делам же их не поступайте» (Мф. 23:2-3). Ни в одном другом Евангелии мы не найдем подобного совета.

Споры Иисуса с фарисеями, запечатленные в Евангелии от Матфея, часто касаются тематики, связанной с интерпретацией ветхозаветного закона. Подобные споры вели между собой представители различных школ раввинистической мысли Его эпохи. Отражение этих споров можно видеть в словах Иисуса о клятве храмом или золотом храма, жертвенником или даром, который на нем, о десятине с мяты, аниса и тмина; о внешности и внутренности чаши или блюда (Мф. 23:16-26). Для читателей Марка и Луки данная проблематика не имела значения, тогда как предполагаемый читатель Матфея должен был знать, в каком контексте Иисус развивал Свои мысли.

2. Предание Церкви о написании Евангелия от Матфея и критерий теологической обусловленности

Таковы те косвенные свидетельства об авторе Евангелия от Матфея, которые дает нам сам евангельский текст. Мы можем сделать выводы о его происхождении и мировоззрении, однако на все остальные вопросы, без которых дальнейшая дискуссия невозможна: личность автора, время, географические рамки и повод к написанию текста — библейский текст не дает нам очевидных ответов .

Вместе с тем, ответы на эти вопросы хранились и передавались Церковью с самых ранних времен, и, если проследить нить церковного предания, то мы придем почти к новозаветным временам. В самом деле, самое ранее церковное свидетельство об авторстве первой книги новозаветного канона почти такое же древнее, как и самые ранние рукописные свидетельства самого Нового Завета. Оно относится ко второй половине II в. и принадлежит священномученику Иринею Лионскому. Этот текст хорошо известен, но мы находим уместным привести его здесь:

Матфей издал у евреев на их собственном языке писание Евангелия, в то время как Петр и Павел в Риме благовествовали и основали Церковь. После их отшествия Марк, ученик и переводчик Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром. И Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное им Евангелие. Потом Иоанн, ученик Господа, возлежавший на Его груди, также издал Евангелие во время пребывания своего в Ефесе Азийском 3 .

Этот текст принадлежит человеку, который поставил перед собой задачу изложить церковное Предание в противовес многочисленным возникавшим в то время ересям. Текст показывает, что уже во II веке существовало устойчивое представление о том, как создавались четыре Евангелия, и об их авторах. Если к этому добавить, что Ириней Лионский был учеником Поликарпа Смирнского, ученика апостола Иоанна Богослова, то мы получаем свидетельство, практически связывающее нас с апостольскими временами.

В свидетельстве св. Иринея мы видим четыре пункта, которые дополняют евангельское свидетельство и не выводятся из него:

2) Евангелие от Матфея было написано первым среди всех канонических Евангелий;

3) оно было написано временем, когда Петр и Павел основывали церковь в Риме, следовательно, периодом между 45 и 65 годами;

4) оно было написано на языке евреев, то есть на иврите или палестинском арамейском.

Как хорошо известно, все эти пункты были подвергнуты сомнению в академической библеистике Нового времени. Большинство современных исследователей склоняется к тому, что Евангелие от Матфея появилось после Евангелия от Марка и после разрушения Иерусалима в 70 году. Весьма живучей оказалась гипотеза Б. Стритера о том, что Евангелие от Матфея было написано около 85 года по Р.Х. в Антиохии. Главным аргументом в пользу такой датировки является то, что в словах Иисуса, приведенных у Матфея, содержится ясное указание на разрушение Иерусалимского храма (Мф. 24:1-2). Этот аргумент априори предполагает представление о том, что у Иисуса Христа отсутствовал пророческий дар. Другими словами, он исходит из предзаданной мировоззренческой предпосылки, которая фактически заменяет собой историческое свидетельство.

Однако можно ли отказывать церковному Преданию в историчности только на том основании, что оно представляет собой предмет веры? Мы хорошо знаем, что в отсутствие свидетельств самой ранней истории создания библейского текста исследователи неизбежно обращаются к традиции. Скажем, у нас нет ранних свидетельств о написании пророческих текстов Ветхого Завета или Торы, которые возникли бы за пределами самой еврейской традиции. Даже такие грандиозные открытия, как обнаружение рукописей Мертвого моря, не могут пролить свет на такие вопросы, как возникновение книг Иезекииля или Михея. Похожая ситуация имеет место и со многими новозаветными текстами. В этих условиях исследователи были вынуждены сформулировать критерии достоверности свидетельств, по которым можно было бы оценивать то или иное свидетельство библейского текста или традиции. Эти критерии можно свести к одному главному положению: можно ли ожидать, что за тем или иным свидетельством стоит какая-либо богословская концепция? Можно ли утверждать, что то или иное свидетельство преследует чьи-либо интересы? Скажем, даже критики христианства признают, что рассказ об отречении Петра не мог отвечать интересам раннехристианских общин, потому что показывал в невыгодном свете величайшего из проповедников христианства, который к тому же считался основателем Римской Церкви. Напротив, тезис о том, что у Иисуса Христа было 12 главных учеников, многими исследователями ставится под сомнение, потому что в нем усматривают влияние определенной богословской позиции: 12 апостолов символизируют Израиль. Именно по этой причине Йозеф Клаузнер, первый еврейский историк, обратившийся к новозаветным исследованиям, считал более достоверным свидетельство Талмуда, согласно которому у Иисуса было 5 учеников: это число, по мнению исследователя, не выводимо ни из какой богословской концепции, не отвечает ничьим интересам и, следовательно, должно считаться более достоверным.

Оставив в стороне вопрос о справедливости такого суждения об апостолах (почему Иисус не мог избрать Себе именно 12 учеников, сознательно соотнося их число с 12 коленами Израиля? Более, из Евангелий мы знаем, что Он сам проводил такое соответствие), сосредоточимся на этом критерии — я назвал бы его «критерием теологической обусловленности» — и попытаемся применить его к свидетельствам ранней Церкви о происхождении Евангелия от Матфея. Мы выделили 4 пункта, по которым свидетельство, переданное через Иринея Лионского, дополняет Писание. Может ли хотя бы за одним из них стоять чей-либо интерес? Обратимся к первому пункту — авторству Матфея. Признание авторства за апостолом, очевидцем Иисуса Христа, безусловно, давало тексту своего рода преимущество как написанному очевидцем евангельских событий. Евангелие от Марка не обладало таким преимуществом, и можно было бы допустить, что по этой причине оно отошло на второй план. Однако мы видим, что Евангелие от Луки с этой точки зрения еще сильнее уступает Евангелию от Марка: согласно церковному Преданию, на Луку оказал сильное влияние апостол Павел, который сам не был учеником Иисуса Христа. Тем не менее, это Евангелие всегда пользовалось в Церкви огромным влиянием.

Далее, непонятно, почему именно личности именно Матфея придавалось такое большое значение, если его авторство считать лишь легендой. Непонятно, какое значение личность бывшего сборщика податей должна была иметь для еврейской общины, которой Евангелие от Матфея было адресовано. Кроме прежней профессии Матфея о его жизни из древних христианских источников ничего не известно. Мы довольно ясно представляем механизм возникновения псевдоэпиграфов: то или иное сочинение, как правило, надписывается именем какого-либо известного автора или легендарного персонажа, чтобы сочинение получило авторитетный статус. В случае с Евангелием, надписанном именем Матфея, мы не видим оснований в выборе именно такого автора. Если Евангелие от Матфея считалось текстом, созданным для палестинской еврейской общины, то гораздо естественнее было бы надписать его именем Иакова, брата Господня (мы знаем, что именно так и произошло с апокрифическим текстом, повествующим о детстве Марии и получившим известность как «Первоевангелие Иакова»). Следует признать, что, если отталкиваться от критерия теологической обусловленности, мы не находим веских причин подвергнуть сомнению авторство Матфея.

Следующий пункт — первенство Евангелия от Матфея среди прочих Евангелий. В этом случае также неясно, какие теологические причины могли побудить древнюю Церковь объявить Евангелие от Матфея первым по времени возникновения. Единственное возможное основание — предание о том, что Матфей писал для еврейской общины: поскольку Иерусалимская Церковь была очагом, из которого началась всемирная проповедь Евангелия, то и появление первого письменного Евангелия должно было быть связано именно с этой Церковью.

Третий пункт — время создания Евангелия от Матфея. Согласно преданию, зафиксированному Иринеем Лионским, Матфей написал свое Евангелие в то время, когда апостолы Петр и Павел проповедовали в Риме. Казалось, такая датировка имеет под собой прозрачное теологическое обоснование: как свидетельства очевидцев, Евангелия должны были быть записаны достаточно рано. Однако более детальное рассмотрение показывает, что церковное предание, изложенное Иринеем, имеет более глубокие основания. Пример чисто теологического подхода в датировке Евангелий — предисловие Феофилакта Болгарского к его комментарию на Евангелие от Матфея. По словам Феофилакта, все синоптические Евангелия были записаны в очень краткий промежуток времени и при жизни большинства апостолов: Матфей написал свое Евангелие в восьмой год по вознесении Христовом, Марк — в десятый, а Лука — в пятнадцатый 4 . Напротив, свидетельство Иринея Лионского устанавливает нижнюю границу, раньше которой Евангелия не могли быть написаны : это проповедь апостолов Петра и Павла в Риме. Другими словами, во время первых трех миссионерских путешествий апостола Павла ни одно Евангелие еще не было составлено. И действительно, авторы посланий практически никогда не цитируют Евангелия в качестве литературного источника , тогда как Ветхий Завет цитируется в апостольских посланиях достаточно обильно. Это могло быть связано с тем, что Евангелий в четко зафиксированном письменном виде на момент появления апостольских посланий, в том числе посланий апостола Павла, еще не существовало или что они не получили универсального хождения внутри Церкви. Мы видим, что предание, изложенное Иринеем Лионским, согласуется с текстом самого Нового Завета и не может быть объяснено по критерию теологической обусловленности.

Если же мы обратимся к словам Иринея Лионского о Евангелии от Марка, то мы увидим, что оно датируется довольно поздно — временем «после отшествия» Петра и Павла, то есть после 65 года, очень близко ко времени Иудейской войны и разрушения Иерусалима. Мы видим, что св. Ириней (в отличие от многих современных библеистов, как светских, так и церковных) не видел богословской проблемы в поздней датировке Евангелия от Марка. С точки зрения теологической обусловленности ему следовало бы датировать оба Евангелия значительно более ранним сроком. А оснований для такой обусловленности у Иринея Лионского было более чем достаточно, ведь перед ним стояла задача доказать гностикам истинность канонических Евангелий, и именно св. Ириней знаменит своими чисто теологическими рассуждениями о том, что Евангелий может быть только четыре, и что их число имеет прообразы уже в Ветхом Завете.

Наконец, последний пункт нашего перечня — первоначальный язык Евангелия от Матфея. Излагая предание о том, что первое Евангелие было написано на языке евреев, Ириней Лионский ставил себя в довольно опасное положение: доказывая гностикам, что только канонические Евангелия подлинны, Ириней вместе с тем утверждал, что члены Церкви имеют дело не с подлинником Евангелия от Матфея, а с переводом. При этом во времена Иринея еще существовали гностические сообщества иудеохристианского толка, которые пользовались еврейским текстом, выдававшимся за оригинальную версию первого Евангелия.

Между тем, свидетельство Иринея Лионского о первоначальном языке Евангелия от Матфея не единственное, что подтверждает его укорененность в самом раннем Предании древней Церкви. Евсевий Кесарийский приводит свидетельство Папия Иерапольского, которое тот через цепочку преемств также возводит к апостольским временам:

Матфей записал изречения (λόγια) на еврейском наречии, и переводили их, кто как мог 5 .

По словам Евсевия, Папий Иерапольский воспринял свое учение некоего «пресвитера Иоанна», который может быть либо апостолом Иоанном Богословом, либо человеком, «стоявшим рядом с апостолами» 6 . Это уже второе предание происхождении новозаветных текстов, которое восходит к новозаветным временам. И оно находит подтверждение также и у Иринея Лионского, который прямо называет Папия Иерапольского очевидцем апостолов и говорит о том, что Папий общался с его учителем, Поликарпом Смирнским:

Он — человек, живший давно (ἀρχαίος ἀνήρ), слышавший проповедь апостола Иоанна и друживший с Поликарпом, епископом Смирны 7 .

Следует отметить, что слова Папия Иерапольского о том, что «изречения на еврейском наречии», записанные Матфеем, «переводили кто как мог» 8 , звучат еще более резко, чем свидетельство Иринея: из них следует, что существовало несколько версий греческого перевода Матфея, за качество которых Папий ручаться не может. Упоминание об «изречениях» тоже могло бы вызвать только вопросы у последующих поколений христиан: по сути, оно ставило под сомнение целостность первого Евангелия. Что именно представляли собой эти «изречения», остается загадкой. Существуют некоторые апокрифические Евангелия (такие как «Евангелие от Фомы»), написанные в форме изречений Иисуса. Однако по содержанию эти изречения существенно отличаются от тех, что вошли в канонические Евангелия.

Подводя итоги по четвертому пункту, отметим, что и он не находит удовлетворительного объяснения по критерию теологической обусловленности.

Итак, мы рассмотрели четыре положения о происхождении текста Евангелия от Матфея, которые приводит Ириней Лионский на основании церковного предания, восходящего к апостольским временам. Из них только для второго пункта мы смогли предложить возможное теологическое обоснование, которое позволило бы подвергнуть сомнению историческую интерпретацию.

Нам представляется второстепенным вопрос о том, появилось ли Евангелие от Матфея раньше или позже Евангелия от Марка. Есть своя логика в предположении, что Евангелие от Марка было дополнено Матфеем и адаптировано для иудейского читателя. Тем не менее, мы хотим показать, что в решении вопроса о происхождении новозаветных текстов нельзя игнорировать Предание Церкви, и тем более нельзя отказываться от него в пользу рассуждений общего характера.

История и теология: взгляд изнутри Евангелия

Разбирая текст Иринея Лионского с точки зрения критерия теологической обусловленности, мы принимали «правила игры» современной библеистики и противопоставляли «теологию» и «историю». Но мы хотели бы специально подчеркнуть, что само это противопоставление во многих случаях натянуто. Для примера обратимся к одному частному вопросу исагогики Евангелия от Матфея — использованию в нем церковной богословской терминологии.

Евангелие от Матфея — единственное из четырех, в котором дважды упоминается Церковь (Мф. 16:18; 18:17). Это единственное Евангелие, в котором употреблена крещальная формула «во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28:19). В этом некоторые ученые видят подтверждение датировки Евангелия от Матфея концом I века, когда Церковь, по их мнению, уже создала свою достаточно развитую литургическую традицию, включавшую крещальные и евхаристические формулы. Матфей, согласно этому взгляду, адаптировал Евангелие от Марка в свете позднейшей литургической традиции Церкви.

На наш взгляд, подобное представление как нельзя лучше демонстрирует искусственность оппозиции между «теологией» и «историей». Исследователи вкладывают в эту оппозицию тот смысл, что «теологическое» неизбежно оказывается вторичным, не допуская, что то или иное теологическое положение с самого начало могло быть присуще христианской общине и быть воспринятым непосредственно из уст ее Основателя. В самом деле, термин «Церковь» многократно встречается в посланиях апостола Павла, написанных в 50-е и первой половине 60-х годов. Появление этого термина в Евангелии от Матфея, следовательно, вовсе не означает, что оно было написано позже других Евангелий. Что же касается крещальной формулы, то она, согласно Матфею, принадлежит Иисусу и должна была употребляться в Церкви с самого начала. Из Деяний апостольских мы знаем, что крещение и Евхаристия были тем изначальным формообразующим элементом, на котором строилась жизнь Церкви в первые же месяцы и годы после воскресения Иисуса (Деян. 1:41-42). При крещении должна была использоваться формула, восходившая к Самому Иисусу, а при совершении Евхаристии — слова, которые Он произнес на Тайной вечере: их доносят до нас в достаточно единообразной форме все три Евангелиста-синоптика (Мф. 26:26-28; Мк. 14:22-24; Лк. 22:17-20).

У нас есть все основания считать, что и крещение, и Евхаристия первичны по отношению к фиксированному письменному тексту любого из четырех Евангелий. Следовательно, присутствие в Евангелии от Матфея крещальной формулы вовсе не говорит в пользу его более позднего происхождения по отношению к Евангелию от Марка.

Одним из существенных аргументов, который выдвигался исследователями в пользу позднего происхождения как Евангелия от Матфея, так и других Евангелий, было указание на тот факт, что евангельский текст содержит очевидные отсылки к церковному преданию, в частности к уже сложившейся литургической практике Церкви. Не будет преувеличением сказать, что признание этого факта стало причиной большого разочарования, которым завершился так называемый «первый поиск исторического Иисуса». Тогда были обмануты надежды исследователей на Евангелие от Марка как на лучший источник сведений об «историческом Иисусе», когда в ряде исследований (в частности, в работах Вильяма Вреде) было показано, что все изложение в Евангелии от Марка основано на определенной богословской концепции, и отделить в этом Евангелии историю от теологии невозможно.

Этот кризис доверия к Евангельским текстам как источникам сведений об Иисусе, как ни странно, имеет теологическое основание. На наш взгляд, он восходит к тому строгому противопоставлению Священного Писания и Священного Предания, которое возникло на волне Контрреформации в попытках противопоставить некую стройную концепцию тезису М. Лютера «Только Писание!» Католические апологеты должны были показать, что не только Писание, но и Предание необходимы для спасения, и тем самым они провели жесткую границу между Писанием и Преданием. Одновременно с этим тезис Лютера получил развитие в последующем протестантском богословии. В результате, с усилением рационалистического подхода в изучении Священного Писания все, относящееся к сфере Предания, автоматически было признано ненужным и препятствующим достоверному пониманию библейского текста.

Совершенно иной подход мы видим в творениях отцов Восточной Церкви. Мы не найдем у них строгого противопоставления Писания и Предания. Подобно современным библеистам, отцы Церкви сталкивались с ситуациями, когда текста Писания оказывалось недостаточно для ответа на тот или иной вопрос. Подобно тому, как при анализе текста Евангелия от Матфея (опираясь только на сам этот текст) мы остаемся с целой серией нерешенных вопросов, современники святителя Василия Великого не могли найти в Писании достаточных оснований для построения убедительного учения о божественности Святого Духа. И в этих условиях святитель Василий указывал на церковное литургическое предание, такое же древнее, как и новозаветные тексты, и сохранившее, в обрядах и формулах, исконное церковное учение о Духе. Приводя этот аргумент, Василий Великий не акцентировал различие Писания и Предания, напротив, они были для него частью единого целого, и он не видел оснований отдавать предпочтение одному в пользу другого. В целом в восточной патристической традиции Писание рассматривается как часть Предания.

Что это значит применительно к нашей проблеме? Прежде всего, это означает, что ситуация, поставившая рационалистическую библеистику в тупик, — ситуация, когда евангельский нарратив с самого начала имеет теологическое основание, — с самого начала была естественной для отцов Восточной Церкви. Ситуация, которая поставила рационалистическую теологию под угрозу (и, в частности, привела к построению керигматической теологии Р. Бультмана в качестве возможного выхода), может стать для православных богословов основанием для построения историко-критической библеистики не только без разрыва с Преданием, но и на основе Предания.

Первые шаги в этом направлении уже осуществил известный православный богослов XX в. протопресвитер Иоанн Мейендорф. Он был один из тех мыслителей, кто вернул православное академическое богословие к его святоотеческим основаниям. Во многом благодаря нему православное богословие XX в. вернулось к изначальному, свойственному восточной Церкви, представлению о том, что Писание и Предание не могут быть противопоставлены. Писание как часть Предания — это понимание стало для нашего богословия самим собой разумеющимся. И именно о. Иоанн стал автором, пожалуй, самом необычной рецепции керигматической теологии Р. Бультамана. В ней о. Иоанн увидел очередное подтверждение очевидной вещи: Предание и богословие Церкви не противопоставлены историческим событием, лежащим в ее основании; Церковь с ее Преданием и богословием — это единственно возможная форма существования исторического христианства 9 .

Противоречия между традицией и научным консенсусом — это не только пропасть, отделяющая две сферы человеческой интеллектуальной культуры, мир веры и мир рационального знания. Это одновременно и точки соприкосновения, задающие каждой из этих сфер стимул к развитию. Сомнения исследователей в авторстве как Евангелия от Матфея, так и других новозаветных (и ветхозаветных) книг подвигли теологов к ответу на этот вызов и, как следствие, к осмыслению самого феномена авторства применительно к Священному Писанию, к постановке вопроса о смысле и границах богодухновенности.

В связи с этим хотелось бы привести слова Уильяма Лоудера, прозвучавшие здесь, в Москве, на Седьмом Восточноевропейском симпозиуме исследователей Нового Завета: «Новозаветная библеистика пытается разобраться в сложных перипетиях истории и послужить Церкви. И тут мы нужны друг другу. Ведь наша вера основана на событи-ях, которые произошли в истории. И нас не может удовлет-ворить уход от истории, который подчас бывает у сторонни-ков строго синхронического подхода или у тех, кто бежит от сложных исторических вопросов в такие безопасные, хотя и важные, области, как лингвистика и археология». И внимательное изучение Предания Церкви — это не отказ от историко-критического изучения Библии, а именно попытка противостоять уходу от истории , попытка с самого начала вписать изучение новозаветного текста в исторический контекст раннего христианства .

Говоря об изучении Предания Церкви, мы имеем в виду не только сотрудничество «светских» и «конфессиональных» библеистов, но и взаимодействие библеистов, с одной стороны, и патрологов, специализирующихся на раннехристианской письменности, литургистов, специалистов по древней агиографии, с другой. Сегодня мы приходим к осознанию того, что именно за междисплинарной библеистикой стоит будущее новозаветных исследований. И я хотел бы выразить надежду, что тот режим диалога между наукой и Преданием, который был задан в последние два десятилетия, получит плодотворное продолжение и окажется полезным для всех исследователей, церковных и светских, задействованных в этой области. Надеюсь также на то, что конференции по новозаветной библеистике, проходящие в Москве, окажутся существенным вкладом в этот диалог.

1 Мак-Артур Дж. Ф. Толкование Книг Нового Завета. Матфея 1-7. С. 10.

2 С учетом того, что Ветхий Завет в Евангелиях — это прежде всего «закон и пророки» (Мф 11:13; 22:40), книга пророка Малахии в известной мере может быть названа завершающей среди священных книг. Ко времени евангельских событий раздел «Кетувим» (Писания) еще не сформировался.

3 Ириней Лионский. Против ересей 3, 1, 1 (SC 211, 22—24). Рус. пер.: С. 220.

4 Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Матфея. Предисловие.

5 Евсевий Кесарийский.

6 Евсевий Кесарийский. Церковная история 3, 39, 5.

7 Ириней Лионский . Против ересей 5, 33: 3-4.

8 Евсевий Кесарийский. Церковная история 3, 39, 16. С. 119.

9 Мейендорф И., прот. Живое Предание: Свидетельство Православия в современном мире. М., 1997. С. 15.

Христианский Новый Завет включает в себя четыре довольно пространных текста, именуемых евангелиями. Все они являются своеобразными жизнеописаниями Иисуса Христа. Но при этом, будучи сакральными текстами, они представляют собой одновременно и богословские трактаты, раскрывающие в теологической перспективе личность и миссию Иисуса. Это их свойство приводит к необходимости составления разносторонних комментариев, которые с переменным успехом сочиняются экзегетами уже почти две тысячи лет. Ниже мы пройдемся по содержанию, а также приведем краткое толкование евангелия от Луки.

О Евангелии от Луки

Евангелие от Луки православие, как и католичество с протестантизмом, признает священным богодухновенным текстом. Благодаря этому, мы знаем о нем гораздо больше, чем о других евангелиях, не вошедших в канон. Например, мы знаем что евангелие от Луки было написано примерно в 85 году н.э. Традиционно авторство приписывается одному из спутников Павла, врачу по имени Лука. Писалось оно для общин новообращенных, связанных с миссией этого апостола. Язык памятника - греческий.

Евангелие от Луки: содержание

Детство Христа.

Подготовка Иисуса к служению.

Проповедь в Галилее.

Переход в Иерусалим.

Проповедь в Иерусалиме.

Страдания, смерть и воскресение.

Явления Христа после воскресения и вознесение.

Пролог евангелия от Луки

Пролог этого сочинения состоит из одного длинного предложения, в котором автор представляет адресату, именованному Феофилом, цель своего писательского труда. Заключается она в том, чтобы укрепить его в христианском наставлении - вероучении, которое он, судя по всему, незадолго до того принял. При этом Лука отмечает, что подобного рода сочинения уже составлялись и продолжают составляться многими другими христианами. Ценность же своего труда он аргументирует тем, что предварительно собрал тщательнейшим образом всю информацию, касающуюся существа дела, и выстроил ее в логическом, хронологически достоверном, по его мнению, порядке.

Детство Христа

Убеждение читателя к принятию мессианской роли Иисуса - вот основная цель, с которой было написано евангелие от Луки. 1 глава в этом отношении является подготовительной, как и несколько следующих за ней. Надо сказать, что из текста памятника отчетливо прослеживается историографическая тенденция делить историю на три периода: время ветхозаветного откровения (Израиль), время Христа (о котором и повествуется в данном евангелии) и время Церкви после Христа (об этом времени речь пойдет в книге Деяний, написанной тем же автором). Так вот, первые несколько глав призваны перекинуть мостик от Ветхого Завета ко времени пришествия в мир Мессии. Толкование евангелия от Луки в этом месте строится на интерпретации роли ветхозаветных фигур, происходящих из священнических династий. Они через полученные свыше наставления и откровения и через свои ответные действия подготавливают мир к приходу того, о ком, согласно мысли автора евангелия, возвещали в древности иудейские пророки. Для этого в тексте несколько раз цитируется Ветхий Завет, сопровождаемый недвусмысленным толкованием, что рождение Иисуса было предсказано давным-давно и он является божественным посланником и Избавителем. В числе этих событий можно выделить два благовещения Марии и Елисавете (которые обе зачинают - Иисуса Христа и Иоанна Крестителя соответственно), их встречу, рассказы о рождении их двух младенцев, принесение Иисуса в иерусалимский храм для обрезания и эпизод, в котором Иисус предстает уже двенадцатилетним мальчиком. На последнем событии стоит остановиться подробнее.

12-летний Иисус и иудейские мудрецы

Иисус, по евангелию от Луки, с самого детства отличался необычайной мудростью и знанием. Данный эпизод, к примеру, повествует о том, как семья Христа ходила из своего родного Назарета в Иерусалим на праздник. Когда празднование подошло к концу, все родственники отправились в обратный путь, но родители Иисуса - Мария и Иосиф - не хватились мальчика, думая, что он находится с другими родственниками. Однако, когда прошло три дня, то стало ясно, что Иисуса забыли в столице. Вернувшись за ним, родители нашли его в Храме, где он общался с законоучителями и мудрецами, восхищая и поражая их своей не то, что взрослой, но даже нечеловеческой мудростью. При этом Иисус назвал Бога своим отцом, что для иудаизма того времени было отнюдь не типично.

Подготовка Иисуса к служению

Евангелие от Луки довольно подробно излагает, каким образом Христос готовился к своему выходу на общественное служение. Предваряется это рассказом о проповеди Иоанна Крестителя, который приходился ему, в соответствии с первыми главами памятника, родственником. К этому времени повзрослевший Иоанн стал отшельником, проповедующим в пустынной местности и практикующим обряд торжественного покаяния в грехах через омытие в водах реки Иордан. Через этот ритуал прошел и Христос. Согласно евангельскому повествованию, когда Иисус вышел из воды, на него сошел подобно птице Святой Дух, и с неба божественный голос провозгласил Иисуса Божьим сыном. Далее за сценой крещения следует генеалогия Христа. Евангелие от Матфея и Луки - это два единственных текста, которые сохранили для нас родословную Спасителя. Однако при этом они существенно различаются. Яркая богословская тенденциозность, прослеживаемая в этих родовых списках, делает их скорее теологическими комментариями к жизни Христа, нежели его достоверными генеалогическими данными. В отличие от Матфея, семейное древо Иисуса по которому восходит к Аврааму, Лука идет еще дальше и доходит аж до Адама, после которого указывает, что Иисус - Сын Божий.

Место генеалогии в композиции евангелия выбрано автором не случайно. Имплицитно здесь подчеркивается образ Иисуса как нового Моисея (и исполнение пророчества последнего о новом пророке), повествование о котором также, после предыстории, прерывалось на генеалогию (книга Исход, глава 6). После генеалогии следует рассказ об искушениях Христа, которые он испытывал в пустыне со стороны дьявола. Смысл этого рассказа в том, чтобы отсеять у читателей ложные тенденции понимания мессианства Иисуса.

Проповедь в Галилее

Служение Христа в Галилее - следующий важный период жизни Иисуса, о котором повествует евангелие от Луки. Глава 4 открывает этот раздел с рассказа об отвержении мессианских притязаний Христа его соотечественниками - жителями Назарета. После этого инцидента Спаситель уходит в Капернаум и проповедует там, а также в окрестностях Тивериадского озера. Здесь происходит несколько знаковых события. Евангелие от Луки начинает рассказ об этом периоде с чуда изгнания бесов. Этим эпизодом вообще открывается серия чудес, приписываемых евангельской традицией Иисусу Христу. В данном же памятнике их насчитывается всего двадцать одно. Те из них, которые были совершены в Капернауме, резюмируются утверждением, что весь народ последовал за ним. В числе этого народа стали и первые ученики Спасителя, ставшие затем апостолами. В этом одно из отличий данного евангелия от других в плане хронологии событий. Согласно тексту евангелий от Марка и Матфея, призвание апостолов предшествовало капернаумским чудесам.

Столь яркое заявление о себе в Галилее вызвало реакцию радикальных религиозных групп иудеев. Христос стал объектом нападок и вступил в вынужденные споры с представителями фарисейской партии. Всего их было пять, и касались они различных аспектов Моисеева закона. Иисус победителем выходит в каждом из них, что приводит к заговору против него. Затем Лука описывает эпизод, в котором Иисус избирает двенадцать главных учеников - свой самый ближайший поверенный круг. А следом автором описывается событие, известное как Нагорная проповедь. Евангелие от Луки, однако, описывает ее несколько иначе, чем это представлено в тексте от Матфея. Одно из отличий состоит в том, что место проповеди переносится с вершины горы на ее подножие. Плюс довольно серьезно переработан и перекомпонован ее материал.

Следующий блок в рамках Галилейской проповеди повествует о чудесах, совершенных Христом, и притчах, рассказанных им народу. Их общий смысл сводится к тому, чтобы объяснить читателю, кто он такой, подтвердить мессианское и божественное достоинство Христа. Притчи евангелия от Луки в этом отношении представляют собой материал, заимствованный из более ранних источников. При этом автор его в значительной степени творчески переработал, дабы приспособить к цели своего повествования.

Переход в Иерусалим

Примерно десять глав посвящены переходу Иисуса в Иерусалим и служению в его пределах. Это фундаментально новый раздел в тексте, и он предваряется собственным вступлением. Иисус, по евангелию от Луки, осознает, что идет не просто проповедовать и совершать чудеса, а для того, чтобы принять смерть ради искупления грехов всего мира. Это одна из базовых христианских доктрин очень ярко отражается в характере действий и слов того образа Иисуса, который характерен для этого евангелия.

Особенно здесь стоит отметить памфлет, рассказывающий о том, как по пути в Иерусалим Христос враждебно был встречен в самаритянском поселении. Это создает яркий контраст с повествованием евангелия от Иоанна, где напротив, Иисуса встречают в Самарии очень радушно и даже признают мессией в массовом порядке. Этот рассказ также не лишен богословского и этического содержания. В ответ на неприятие самаритянами Христа двое из его ближайших апостолов - Иоанн и Иаков - предлагают ни больше ни меньше, как низвести по образу пророка Илии с небес огонь и испепелить город. Христос отвечает на эту инициативу категорическим отказом, упрекая своих учеников в незнании духа, которому они принадлежат. За этим сюжетом следуют три диалога Христа с различными людьми, которые изъявляют желание следовать за ним. В них, а точнее, в ответах Иисуса на эти пожелания, раскрывается вся абсолютность и высота требований к ученикам Спасителя. Роль этих диалогов в евангелии - продемонстрировать этическое совершенство христианского учения. Сравнение это предлагается в двух перспективах - языческого мировосприятия и иудейского религиозного закона, которые представляются как ущербные перед тем, что предлагает и что проповедует Иисус.

Евангелие от св. Луки далее повествует о миссионерском походе апостолов в числе семидесяти двух человек. До этого уже была аналогичная миссия из двенадцати апостолов, вскользь упоминаемая автором ранее. Вероятно, что две миссии - это художественное изобретение самого Луки, созданное на различной интерпретации одного и того же материала. Богословский смысл в этом, однако, присутствует. Заключается он в подготовке читателя к дальнейшему повествованию книги Деяний, в которых главенствующая роль коалиции двенадцати апостолов сходит на нет, а основное влияние начинают оказывать другие личности, абсолютным авторитетом и величиной среди которых становится апостол Павел, никогда не видевший Христа во время его жизни. Кроме того, число двенадцать в Ветхом Завете ассоциируется с двенадцатью коленами Израиля, то есть с полнотой еврейского народа. Поэтому двенадцать апостолов евангелии от Луки также соотносит именно с иудейским миром. Но одна из фундаментальных задач этого текста - это убеждение читателя в универсальности миссии Христа, в том, что его служение обращено ко всем народам человечества. Полнота же языческого человечества, все народы земли в том же Ветхом Завете ассоциируются с числом семьдесят два. Именно поэтому автору и понадобилось создавать еще одну миссию из семидесяти двух апостолов.

Возвращение учеников из миссионерского похода заканчивается торжественной передачей им Христом особенной мистической силы изгонять бесов и совершать чудеса. Это интерпретируется как падение царства сатаны под натиском божественной силы.

Далее следует очень важное в плане этического содержания благовестия Иисуса место в евангелии, где рассказывается об ученом книжнике, иудейском мудреце, пришедшем ко Христу, чтобы искусить его. Делает он это с помощью вопроса о самой главной заповеди. Однако ответ Иисуса о том, что весь закон и пророки состоят в единой заповеди любви к Богу и ближним, приводит книжника в восторг. Вслед за этим он уточняет, кого считать ближним. Здесь, как это в духе евангелия от Луки, Христос рассказывает притчу о милосердном самаритянине, которой иллюстрирует, что под ближними подразумеваются все люди без исключения.

Проповедь в Иерусалиме

Служение в столице Иудеи и религиозном центре иудейского мира - это очень краткий период жизни Христа, но, тем не менее, чрезвычайно важный. Ночи Иисус проводит в близлежащих селениях - Вифании и Вифагии. А днем его деятельность сосредоточена в окрестностях иерусалимского Храма. Как и в других евангелиях, первый вход в Иерусалим окрашен торжественностью и заметно ритуализирован. Его описывают в таких тонах, дабы представить это событие как исполнение некоторых ветхозаветных пророчеств о том, что мессия войдет, как царь, в священный город, сидя на осле.
Затем следует рассказ об очищении Храма от торговцев. Этот же рассказ имеется и в других текстах, к примеру, у Марка. Однако здесь Лука снова меняет хронологию событий, относя очищение на день входа в Иерусалим, а не на следующий день после этого. После этого Христос ежедневно начинает учить народ. И люди массово его слушают и признают как минимум пророком, как об этом сообщает евангелие от Луки. Проповеди Христа сводятся в основном к тому, что современные ему иудейские религиозные власти узурпировали полномочия священства, однако своими действиями служат отнюдь не Богу. Второй важный мотив в его поучениях - это его собственная мессианская роль. Иисус не говорит о ней прямо, однако провоцирует своими вопросами слушающих его людей к принятию этого факта. Фарисеи и цвет иудейского общества, будучи обличаемы, замышляют убить Иисуса. Однако им препятствует это сделать огромная популярность Иисуса у народа, поэтому они разрабатывают хитрый план.

Страдания, смерть и воскресение

Непосредственному рассказу о страданиях предшествует важный эпизод, в котором Христос в кругу ближайших учеников совершает ритуальную трапезу, именуемую Тайной Вечерей. По идее, она является праздничной пасхальной трапезой. Символизм ее достаточно глубок, поскольку роль Христа соотносится с ролью жертвенного агнца, которого приготовляют и едят в этот праздник. Кроме того, Иисус преподает ученикам хлеб и вино, которые символизируют его собственное тело и кровь. Теологически все это интерпретируется как установление таинства евхаристии. После трапезы святое евангелие от Луки повествует о том, как ученики вместе с Иисусом идут на Елеонскую гору, где и совершается арест, и Христа ведут на суд. Не останавливаясь подробно на деталях этих событий, отметим, что их истолкование опять же коррелирует с пророчествами Ветхого Завета о страдающем праведнике. Страдания и смерть Иисуса, таким образом, не бессмысленны - он отбывает наказание за грехи всего мира, благодаря чему каждый человек впредь может быть спасен от царства сатаны.

В результате римского и иудейского судов Иисуса признают виновным и приговаривают к распятию на кресте. Однако, как ни странно, сами судьи выносят этот вердикт вынужденно. Пилат, Ирод и даже римский солдат, проткнувший Христа копьем, признали, что он невинен и является праведным перед Богом человеком.

Явления Христа после Воскресения и Вознесение

Рассказ о воскресении Христа из мертвых и его явлениях своим ученикам - это самое главное в евангельском повествовании. Здесь речь идет даже не о новой этике, а о сотериологии - онтологическом спасении человечества, которое делается возможным через это самое воскресение. Поэтому христианская пасха - самый важный церковный праздник. Именно это событие придает смысл феномену христианства и является основанием религиозной практики.

Явления воскресшего по Луке, в отличие от Матфея, локализуются не в Галилее, а в Иерусалиме и его окрестностях. Это подчеркивает особую связь миссии Христа с иудаизмом. Состоит она в том, что, согласно концепции автора евангелия, христианство является преемником иудейства. Поэтому Иерусалим и иерусалимский Храм как сакральный географический центр этой религии является началом евангельской истории Луки и ее окончанием. Последнее явление Христа заканчивается сценой его вознесения на небеса и возвращением учеников в радости и надежде в иерусалимский Храм.

О личности писателя нашего перваго Евангелия неизвестно почти ничего достовернаго, кроме того, что сообщается ο нем в самых евангелиях. Он был первоначально мытарем или сборщиком податей и назывался Левий и Матфей (последнее — donum Dei, то же, что греческое Θεόδωρος, русск. Феодор). С вероятностью можно установить, что до разрушения Иерусалима римлянами Матфей занимался распространением христианства в Палестине среди иудеев и по просьбе их написал для них свое Евангелие. Сведения ο Матфее, сообщаемыя некоторыми позднейшими историками (Руфином, Сократом, Никифором Каллистом), ο внепалестинской деятельности Матфея, крайне скудны, и при том отчасти противоречивы, так что на них нельзя вполне полагаться. По этим известиям Матфей проповедывал христианство преимущественно в Эфиопии, Македонии и других азиатских странах, и умер мученическою смертию или в Иераполе, во Фригии, или в Персии. Но другие говорят, что он умер естественною смертию или в Эфиопии, или в Македонии.

О поводе к написанию Евангелия от Матфея ничего неизвестно, и ο нем можно только предполагать. Если Матфей действительно проповедывал первоначально свое евангелие своим соотечественникам, то, при удалении апостола в другия, языческия страны, палестинские иудеи могли обратиться к нему с просьбою — письменно изложить для них сведения ο жизни Христа, что апостолом и было исполнено. К сожалению, это, повидимому, все, что можно сказать ο данном предмете. Что касается цели написания Евангелия, то и она может быть определена только предположительно, на основании его внутренняго содержания. Эта цель, конечно, прежде всего заключалась в изложении сведений об исторической личности Христа. Но если Матфей проповедывал первоначально среди палестинских иудеев, то было вполне естественно, что, излагая сведения ο личности и деятельности Христа в своем Евангелии, он имел в виду и некоторыя особенныя цели, отвечавшия желанию и настроению палестинских христиан, Последние могли признавать Мессией только лицо, бывшее предметом чаяний ветхозаветных пророков и исполнением древних пророческих предсказаний. Этой цели и удовлетворяет Евангелие Матфея, где мы встречаемся с рядом ветхозаветных цитат, весьма искусно, и в то же время естественно и без малейших натяжек, примененных евангелистом к Личности, которую сам он несомненно признавал посланным от Бога Мессией.

По времени своего написания — это самое раннее из всех четырех евангелий, написано вскоре по вознесении Иисуса Христа, во вся-ком случае до разрушения Иерусалима.

План Евангелия Матфея естествен и определяется тем материалом или теми сведениями с Христе, какими обладал евангелист Он ясно и кратко излагает земную жизнь Христа, начиная от Его рождения и кончая Его смертью и воскресением. При выполнении такого плана мы не встречаем никакого искусственнаго группирования материала, хотя и нужно сказать, что, вследствие желания соблюсти краткость, мы в Евангелии встречаемся с многочисленными пропусками, и, с другой стороны, находим, что многия события, совершившияся на более или менее длинном промежутке времени, соединены между собою большею частию только внешнею связью. Но это нисколько не мешает ни цельности разсказа, ни общей его последовательности. Приходится положительно удивляться, каким образом на протяжении всего лишь нескольких страниц Евангелия, с таким искусством, так просто и естественно сосредоточен, можно сказать, неисчерпаемый по богатству своего содержания материал.

Что касается общаго содержания Евангелия, то мы встречаемся здесь с весьма разнообразными делениями. Общее содержание Евангелия Матфея можно разделить на четыре главныя части: 1) Первоначальная история земной жизни Христа, до начала Им Своего общественнаго служения (I, 1—4, 11). 2) Деятельность в Галилее — период все более и более возраставшей славы Христа, как Учителя и Чудо-творца, окончившийся высшим Его земным прославлением на горе преображения (IV, 12—17, 8). 3) Промежуточный период служения Христа в Галилее и смежных с нею местностях, который служит связью между Его прославлением и страданиями в Иерусалиме (XVII, 9-20, 34). 4) Последние дни земной жизни Христа, Его страдания, смерть и воскресение (XXI, 1—28, 20).

Литература.

Ориген (186—254 г.), «Толкование Евангелия» по Матфею (Migne, Patrol. corsus complet. ser. graec., т. XIII).

Иларий Пиктавийский (около 320—368 г.), (Migne, ser. lat. τ. 9)

Иоанн Златоуст (347—407 г.), «Толкование на св. Евангелиста Матфея» (Migne, ser. graec. т. 57 и 58).

Евсевий Иероним (340—420 г.), «Толкование на Евангелие Матфея» (Migne. ser. lat. т. 26).

Григорий Нисский (370— † после 394 г.), «Ο молитве Господней» (Migne, ser. graec. т. 44) в «О блаженствах» (ib.).

Августин , епископ Иппонский (354-430 г.), «О согласии евангелистов» (Migne ser. lat. т. 34) и «Ο нагорной проповеди» (ib.).

Пасхазий Радберт, католическій богослов (9 в.), «Толкование на Евангеліе Матфея» (Migne, ser. lat. τ. 120).

Раббан Мавр (9 в.), «Восемь книг толкований на Матфея» (Migne, ser. lat. т. 117).

Феофилакт, архиепископ Болгарский († около 1107 г.), «Толкование на Евангелие Матфея» (Migne, ser. graec. т. 123).

Евфимий Зигабен († 1119 или 1120 г.), «Толкование на Евангелие Матфея» (Migne, ser. graec. т. 129).

Cornelios a Lapide, Commentaria in scripturam sacram, т. ΧV, 1853. Bengetii Gromon Novi Testamenti, Berolini, 1860 (первое изд. 1742 г.).

De Wette, Kurze Erklärung des Evangeliums Matihäi, 4 Aufl. 1857. Lange, Das Evangelium nacb Matthäus, Bielefeld. 1861.

Meyer, Kritiscb exegelisches Handbuch über das Evangelium des Matthäus, Gottingen, 1864.

Alford, The Greck Testament in four volumes, vol. l, London, 1863. Morison, Α practical commentarf on the Gospel according to St. Matthew, Lond. J899 (10-е изданіt).

Merx, Dle vier kan. EvangeHen etc. Das Evang. Mattaeus erläutert, 1902. Holtzmann, Hand-commentar znm Neuen Testament. Erster B. Erste Abteilung. Tübingen und Leipzig. 1901.

Zahn, Das Evaogelium des Matthäus. Leipzig, 1905. Allen, Α critical and exegetical commentary of the Gospel aceording to st. Matthew, Edinb. 1907.

Епископ Михаил, Толковое Евангелие от Матфея.

Проф. М. Тареев, Философия евангельской истории.

Прот. А. В. Горский, История евангельская и церкви апостольской.