Русский язык. Местные диалекты и литературный язык. "диалектный язык и литературный язык"
В каждой школе изучается современный русский литературный язык. Литературным, или «стандартным», называют язык повседневного общения, официально-деловых документов, школьного обучения, письменности, науки, культуры, художественной литературы. Его отличительная черта – нормированность, т.е. наличие правил, соблюдение которых обязательно для всех членов общества. Они закреплены (кодифицированы) в грамматиках, справочниках, школьных учебниках, словарях современного русского языка.
Однако для большой части жителей России языком повседневного общения является говор. Говор , или диалект, – самая маленькая территориальная разновидность языка, на которой говорят жители одной деревни или нескольких близлежащих деревень. В говорах, как и в литературном языке, действуют свои языковые законы. Это значит, что каждый, говорящий на диалекте, знает, как можно сказать в своем говоре, а как нельзя. «У нашый дяревни так гаворють, а у Жытицъх саусем (совсем) другая гаворка (говор, наречие)», – замечают в деревне Кашкурино Смоленской области. Правда, эти законы отчетливо не осознаются, тем более не имеют письменного свода правил. Русским диалектам свойственна только устная форма существования, в отличие, например, от немецких диалектов и от литературного языка, обладающих устной и письменной формами бытования.
Различие и взаимодействие
Сфера применения говора гораздо уже, чем литературного языка, который является средством общения (коммуникации) для всех людей, говорящих по-русски. Следует заметить, что литературный язык постоянно воздействует на диалекты через школу, радио, телевидение, прессу. Это отчасти разрушает традиционный говор. В свою очередь, диалектные нормы влияют на литературный язык, что ведет к возникновению территориальных разновидностей литературного языка.
Широко известно противопоставление московской и петербургской литературной нормы (последняя сформировалась под воздействием северо-западных говоров): например, произношение [что], коне [ч’н]о в Петербурге в отличие от московского – [што], коне [шн]о , твердые губные в некоторых формах: се [м], восе [м]десят и другие случаи. Кроме того, различаются севернорусский и южнорусский варианты литературного произношения: для первого характерно частичное сохранение оканья , т.е. различение о и а, в безударных слогах (например, в Архангельске, Вологде, Владимире и др.), а для второго – произношение [g] фрикативного (в Рязани, Тамбове, Туле и др.) в отличие от литературного [г] взрывного.
Иногда литературный язык заимствует слова и выражения из диалектов. Это относится в первую очередь к предметно-бытовой и производственно-промысловой лексике: жбан – ‘род кувшина с крышкой’, коврижка – ‘род пряника, чаще на меду’, косовица – ‘время, когда косят хлеба, травы’, обечайка – ‘боковая стенка различных цилиндрических или конических сосудов, барабанов, труб’. Особенно часто литературному языку не хватает «своих» слов для выражения чувств, т.е. экспрессивной лексики, которая быстрее других слов «стареет», утрачивая первоначальную выразительность. Тогда-то на помощь приходят диалекты. Из южных диалектов в литературный язык пришли слова валандаться ‘суетиться, бессмысленно тратить время’, хапать ‘хватать, жадно брать’, из северо-восточных – балагурить ‘разговаривать, шутить’, а распространившееся в разговорно-жаргонном языке словечко лох по происхождению является северо-западным. Оно имеет значение ‘разиня, шалопай’.
Надо заметить, что по своему происхождению говоры неоднородны: одни очень древние, а другие «помоложе». Говорами первичного образования называют те из них, которые распространены на территории раннего расселения восточнославянских племен, с VI в. до конца ХVI в., там, где складывался язык русской нации – в центре Европейской части России, включая Архангельскую область. На пространствах, куда русские люди переселялись, как правило, после ХVI в. из самых разных мест – северных, центральных и южных губерний России, – возникали говоры вторичного образования. Здесь смешивалось население, а значит, смешивались и те местные языки, на которых оно говорило, в результате получалось новое языковое единство. Так и рождались новые говоры в Среднем и Нижнем Поволжье, на Урале, Кубани, в Сибири и других краях России. Говоры центра являются для них «материнскими».
Хорошо или плохо?
В настоящее время людям, говорящим диалектно, свойственно двоякое отношение к своему языку. Сельские жители, с одной стороны, оценивают родной язык, сравнивая его с окружающими говорами, а с другой – с литературным языком.
В первом случае, когда свой говор сравнивается с языком соседей, он полагается хорошим, правильным, красивым, а «чужой» обычно оценивается как что-то нелепое, корявое, подчас даже смешное. Это часто отражено в частушках:
Как барановски девчонки
Говорят на букву ц:
«Дайте мыльце, полотенце
И цюлоцки на пеце !».
Здесь внимание обращено на очень распространенное в русских говорах явление – «цоканье», суть которого заключается в том, что на месте ч деревенские жители ряда мест произносят ц . С высмеиванием речевых особенностей соседей связано и большое число присловий. Куриса на улисе яйсо снесла – одна из дразнилок подобного рода. И это не преувеличение, не выдумки. В данном случае обыгрывается еще одна диалектная черта: произношение звука [c] на месте [ц], – присущая некоторым говорам Орловской, Курской, Тамбовской, Белгородской, Брянской областей. В русском языке звук [ц] (аффриката) состоит из двух элементов: [т+с] = [тс], если в говоре утрачивается первый элемент – [т], – на месте [ц] появляется [с].
Особенности произношения соседей подчас закрепляются в прозвищах. В деревне Поповка Тамбовской области нам довелось услышать высказывание: «Да мы их зовем щемяки , они на щ говорят : щищас (сейчас) приду» . Деревенские жители чутко улавливают отличия одного говора от другого. «В Орловке казаки больше шепелявили . Поговорка (“говор, произношение”) у их друга. У забайкальских казаков тоже интересные поговорки» , – записали диалектологи мнение уроженцев с. Албазино Сковородинского района Амурской области о языке казаков.
Но вот при сравнении с литературным языком уже свой говор оценивается как плохой, «серый», неправильный, а литературный язык – как хороший, которому следует подражать.
Сходные наблюдения о диалектах находим в книге М.В. Панова «История русского литературного произношения XVIII–ХХ вв.»: «Те, кто говорят диалектно, стали стыдиться своей речи. И раньше, бывало, стыдились, если попадали в городскую, недиалектную среду. Сейчас и в своей семье старшие слышат от младших, что они, старшие, говорят “неправильно”, “некультурно”. Голос лингвистов, советующих сохранять уважение к диалекту и использовать местную речь в семье, среди односельчан (а в иных условиях пользоваться речью, которой учит школа), – этот голос не был услышан. Да и звучал он тихо, не широковещательно».
Уважительное отношение к литературному языку закономерно и вполне понятно: тем самым осознается и подчеркивается его ценность и значимость для всего общества. Однако пренебрежительное отношение к собственному говору и к говорам вообще как к речи «отсталой» безнравственно и несправедливо. Говоры возникли в процессе исторического развития народа, и в основе всякого литературного языка лежит диалект. Вероятно, если бы не Москва стала столицей Русского государства, наш литературный язык тоже был бы иной. Поэтому все диалекты с лингвистической точки зрения равноценны.
Судьба диалектов
Стоит обратить внимание на тот факт, что во многих странах Западной Европы с уважением и заботой относятся к изучению местных говоров: в ряде французских провинций родной диалект преподают на факультативных занятиях в школе и отметка за него ставится в аттестат. В Германии вообще принято литературно-диалектное двуязычие. Похожая ситуация наблюдалась и в России ХIХ в.: образованные люди, приезжая из деревни в столицы, говорили на литературном языке, а дома, в своих поместьях, при общении с крестьянами и соседями пользовались местным диалектом.
Причины современного пренебрежительного отношения к диалектам следует искать в нашем прошлом, в идеологии тоталитарного государства. В пору преобразований в сельском хозяйстве (период коллективизации) все проявления материальной и духовной жизни старой русской деревни объявлялись пережитками прошлого. Выселялись из родных мест целые семьи, их объявляли кулаками, поток трудолюбивых и хозяйственных крестьян устремился из Центральной России в Сибирь и Забайкалье, многие из них погибли. Для самих крестьян деревня превратилась в место, откуда надо было бежать, чтобы спастись, забыть все, что с ней связано, в том числе и язык. В результате во многом была утрачена традиционная культура крестьянства. Это коснулось и языка. Прогнозировалось, даже учеными-лингвистами, быстрое исчезновение народных говоров. Целое поколение уроженцев деревни, сознательно отказываясь от родного говора, не сумело по многим причинам воспринять новую для себя языковую систему – литературный язык, овладеть им. Это привело к упадку языковой культуры в стране.
Языковое сознание является частью культурного самосознания, и если мы хотим возродить культуру, способствовать ее расцвету, то начинать это надо с языка. «Между самосознанием элементов языка и других элементов культуры нет четко выраженной границы… в переломные исторические эпохи родной язык становится символом национального самосознания», – пишет московский лингвист С.Е. Никитина, исследовавшая народную картину мира.
Именно поэтому нынешний момент благоприятен для изменения отношения к диалектам в обществе, для пробуждения интереса к родному языку во всех его проявлениях. В последние десятилетия сбором и описанием говоров занимаются научно-исследовательские институты Российской академии наук, многие университеты России, ими издаются различного рода диалектные словари. Подобная собирательская деятельность, в которой принимают участие и студенты гуманитарных факультетов, важна не только для лингвистики, но и для изучения культуры и истории народа, и, несомненно, для воспитания молодежи. Дело в том, что, исследуя говоры, мы познаем новый удивительный мир – мир народных традиционных представлений о жизни, часто очень отличающихся от современных. Недаром Н.В. Гоголь в «Мертвых душах» замечает: «И всякий народ… своеобразно отличился своим собственным словом, которым… отражает часть собственного своего характера”.
Какова же судьба диалектов в нынешнее время? Сохранились ли они или же местные говоры – редкие экзотизмы, за которыми надо ехать далеко в глубинку? Оказывается, сохранились, несмотря на всеобщую грамотность, влияние телевидения, радио, многочисленных газет и журналов. И сохранились не только в труднодоступных местах, но и в районах, близких к столицам и большим городам. Конечно, на диалекте говорят люди старшего и среднего поколения да маленькие дети, если их воспитывают деревенские бабушки и дедушки. Они-то, старожилы, и являются хранителями местного языка, тем необходимым источником информации, который ищут диалектологи. В речи молодежи, уезжающей из деревни, сохраняются лишь отдельные диалектные черты, но есть ведь и такие, кто остается дома навсегда. Они тоже пользуются, живя в деревне, народно-разговорной речью. Хотя диалекты в значительной степени разрушаются, прогнозировать их скорое исчезновение нельзя. Знакомясь с народно-разговорной речью, мы получаем сведения о названиях предметов быта, значениях диалектных слов, понятий, которые не встречаются в городе. Но не только это. В говорах отражены вековые традиции ведения хозяйства, особенности семейного уклада, старинные обряды, обычаи, народный календарь и многое другое. Поэтому так важно записывать речь сельских жителей для дальнейшего изучения. В каждом говоре есть множество выразительных, ярких словесных образов, фразеологизмов, поговорок, загадок:
Ласково слово не трудно, да споро (выгодно, успешно, полезно); Вранье не споро: попутает скоро; Худое молчание лучше доброго ворчания; Не гляжу, так не вижу, не хочу, так не слышу; а вот загадки: Что слаще всего и горче всего? (Слово); У двух матерей по пяти сыновей, все в одно имя (пальцы); Одного не знаю, другого не вижу, третьего не помню (смерть, возраст и рождение).
Диалектизмы в художественной литературе
Диалектные слова нередки в художественной литературе. Обычно их используют те писатели, которые сами родом из деревни, или же те, кто хорошо знаком с народной речью: А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, С.Т. Аксаков И.С. Тургенев, Н.С. Лесков, Н.А. Некрасов, И.А. Бунин, С.А. Есенин, Н.А. Клюев, М.М. Пришвин, С.Г. Писахов, Ф.А. Абрамов, В.П. Астафьев, А.И. Солженицын, В.И. Белов, Е.И. Носов, Б.А. Можаев, В.Г. Распутин и многие другие.
Для современного городского школьника совершенно загадочно звучат строки С.Есенина из стихотворения “В хате”, которое приводится во многих учебных пособиях. Рассмотрим его и мы.
Пахнет рыхлыми драчонами,
У порога в дежке квас,
Над печурками точеными
Тараканы лезут в паз.Вьется сажа над заслонкою,
В печке нитки попелиц,
А на лавке за солонкою –
Шелуха сырых яиц.Мать с ухватами не сладится,
Нагибается низко ,
Старый кот к махотке кра дется
На парное молоко,Квохчут куры беспокойные
Над оглоблями сохи,
На дворе обедню стройную
Запевают петухи.А в окне на сени скатые,
От пугливой шумоты,
Из углов щенки кудлатые
Заползают в хомуты.
С.А. Есенин, по свидетельству современников, очень любил читать это стихотворение в 1915–1916 гг. перед публикой. Литературовед В.Чернявский вспоминает: «…Ему пришлось разъяснять свой словарь, – вокруг были “иностранцы”, – и ни “паз”, ни “дежка”, ни “улогий”, ни “скатый” не были им понятны». Поэт – уроженец села Константиново Рязанской губернии – часто употреблял в произведениях свои, рязанские слова и формы, непонятные жителям города, тем, кто знаком только с литературным языком. Их-то Чернявский называет «иностранцами». К иностранцам относится большинство из нас. Поэтому поясним значения выделенных слов. Непонятными в тексте стихотворения выступают не только рязанские слова, т.е. непосредственно диалектизмы, но и такие выражения, которые характеризуют быт любой деревни (хомут, соха, печурка, заслонка).
Драчона (дрочёна) – так называется толстый блин, чаще из пшеничной муки, смазанный сверху яйцом, или же картофельные оладьи. Именно эти значения самые распространенные в деревнях Рязанской области. В других русских говорах приведенное слово может обозначать совсем иное кушанье.
Дежка – слово очень широко распространено в южном наречии. Эту деревянную кадку изготовляли бондари, в хозяйстве дежек было несколько, их использовали и для засолки огурцов, грибов, и для хранения воды, кваса, и для приготовления теста. Как видим, в этой дежке налит квас.
Когда на уроке спрашиваешь школьников: «Как вы думаете: что означает слово печурки ?» – в ответ слышишь: «Маленькие печки». – «А почему же их несколько и они точеные?» Печурка – небольшая выемка в наружной или боковой стенке печи для сушки и хранения мелких предметов.
Попелица – образовано от диалектного слова попел – пепел.
Ухват – приспособление, при помощи которого вынимают горшки из печи (см. рисунок), представляет собой металлическую изогнутую пластину – рогатку, крепящуюся к ручке – длинной деревянной палке. Слово хотя и обозначает предмет крестьянского быта, но входит в литературный язык, а потому в словарях дается без пометы обл. (областное) или диал. (диалектное).
Махотка – глиняный горшок.
Низко, крадется – эти слова приведены с диалектным ударением.
Слова оглобли
‘элемент упряжи’,
как и соха
‘примитивное
сельскохозяйственное орудие’, входят в
литературный язык, их мы найдем в любом толковом
словаре. Просто они не на слуху, потому что обычно
связаны со старой, ушедшей в прошлое деревней,
традиционным крестьянским хозяйством. А вот что
касается слов скатые
(вероятно, покатые) и
шумота
(шум), то сведений о них нет в
диалектных словарях. И диалектологи без
специальных исследований не могут сказать, есть
ли в рязанских говорах такие слова или же они
изобретения самого поэта, т.е. писательские
окказионализмы.
Итак, диалектное слово, словосочетание, конструкция, включенные в художественное произведение для передачи местного колорита при описании деревенской жизни, для создания речевой характеристики персонажей, называется диалектизмом.
Диалектизмы воспринимаются нами как нечто, находящееся вне литературного языка, не соответствующее его нормам. Диалектизмы бывают разные в зависимости от того, какую черту они отражают. Местные слова, которые неизвестны литературному языку, называются лексическими диалектизмами. К ним относятся слова дежка, махотка, дрaчена, попелица. Если они приведены в словарях, то с пометой областное (обл.).
В нашем примере фигурирует слово печурка, которое в литературном языке обозначает небольшую печку, а в говоре имеет совсем другое значение (см. выше). Это семантический (смысловой) диалектизм (от греч. semanticos – обозначающий), т.е. слово известно литературному языку, но значение у него иное.
Разновидностью лексических диалектизмов являются
этнографические диалектизмы.
Они
обозначают названия предметов, кушаний, одежды,
свойственные только жителям определенной
местности, – иными словами, это диалектное
название местной вещи. «Бабы в клетчатых паневах
швыряли щепками в недогадливых или слишком
усердных собак», – пишет И.С. Тургенев. Панёва
(понёва)
– вид женской одежды типа юбки,
характерный для крестьянок с юга России, носят ее
и на Украине, и в Белоруссии. Панёвы в зависимости
от местности различаются своим материалом и
расцветкой. Вот еще один пример этнографизма из
рассказа В.Г. Распутина «Уроки французского»:
«Я еще раньше заметил, с каким любопытством
поглядывает Лидия Михайловна на мою обутку. Из
всего класса в чирках ходил только я». В
сибирских говорах слово чирки
означает
кожаную легкую обувь, обычно без голенищ, с
опушкой и завязками.
Еще раз обратим внимание на тот факт, что многие лексические и семантические диалектизмы можно найти в толковых словарях литературного языка с пометой обл. (областное). Почему же они включены в словари? Потому что нередко употребляются в художественной литературе, в газетах, журналах, в разговорной речи, если дело касается деревенских проблем.
Часто писателям важно показать не только то, что говорит герой, но и то, как он это говорит. С этой целью и вводятся в речь персонажей диалектные формы. Мимо них пройти невозможно. Например, И.А. Бунин – уроженец Орловщины, блестяще знавший говор родных мест, – пишет в рассказе «Сказки»: «Этот Ваня с печи, значит, слезая, малахай на себя надевая, кушачкём подпоясывается, кладе за пазуху краюшечкю и отправляется на этот самый караул» (выделено нами. – И.Б., О.К. ). Кушачкём, краюшечкю – передают особенности произношения орловских крестьян.
Разновидности диалектизмов
Подобные диалектизмы называются фонетическими. В приведенных словах звук [к] смягчается под влиянием соседнего мягкого звука [ч’] – уподобляется предшествующему звуку по признаку мягкости. Это явление носит название ассимиляции (от лат. assimilatio – уподобление).
К фонетическим диалектизмам, а точнее, акцентологическим, передающим диалектное ударение, можно отнести формы низко, крадется из стихотворения Есенина.
Есть в бунинском тексте и грамматические диалектизмы, которые отражают морфологические особенности говора. К ним относятся слова кладе, слезая, надевая. В этих глаголах произошло отпадение конечного т в 3-м лице единственного числа с последующим переходом заударного в – вместо слезает – слезая, вместо надевает – надевая.
Грамматические диалектизмы часто приводятся в речи героев, так как они не затрудняют понимание текста и в то же время придают ему яркую диалектную окраску. Приведем еще один интересный пример. В севернорусских говорах сохраняется давнопрошедшее время – плюсквамперфект: это время указывает на действие, которое происходило в прошлом до какого-то другого определенного действия. Вот отрывок из рассказа Б.В. Шергина: «Было купил мне татко о празднике шелковый халат. Я не поспела поблагодарить, в часовню обновкой хвастать побежала. Татко и обиделся». Татко – отец в поморских говорах. Было купил и есть давнопрошедшее время. Сначала отец купил халат (предварительное прошедшее), а потом дочь не успела его поблагодарить (прошедшее время) за обнову.
Еще один вид диалектизмов – словообразовательные диалектизмы .
Н.А. Некрасов в поэме «Крестьянские дети» пишет:
Грибная пора отойти не успела,
Гляди – уж чернехоньки губы у всех,
Набили оскому: черница поспела!
А там и малина, брусника, орех!
Здесь несколько диалектных слов. Оскома, соответствующая литературной форме оскомина , и черница, т.е. черника . Оба слова имеют одинаковые с литературными словами корни, но разные суффиксы.
Естественно, что диалектные слова, словосочетания, синтаксические конструкции выходят за пределы нормы литературного языка и поэтому имеют яркую стилистическую окраску. Но язык художественной литературы, являясь особым феноменом, включает в себя все существующее языковое многообразие. Главное же в том, чтобы подобное включение было мотивированным, оправданным художественными задачами. Несомненно, что само слово, пришедшее из говора, должно стать понятным читателю. С этой целью одни писатели объясняют диалектизмы непосредственно в тексте, другие дают сноску. К таким авторам относятся И.С. Тургенев, М.М. Пришвин, Ф.А. Абрамов.
Установить значение слова...
В одном из рассказов «Записок охотника» И.Тургенев замечает: «Мы поехали в лес, или, как у нас говорят, в “заказ”».
Ф.Абрамов в романе «Пряслины» часто в сносках толкует значение местных слов: «Сеструха Марфа Павловна пригрела, и слава Богу», – а в сноске указано: сеструха – двоюродная сестра.
В повести «Кладовая солнца» М.Пришвин неоднократно употребляет диалектное слово елань: «А между тем тут-то вот именно, на этой полянке, вовсе прекращалось сплетение растений, тут была елань, то же самое, что зимой в пруду прорубь. В обыкновенной елани всегда бывает видна хоть чуть-чуть водица, прикрытая большими, белыми, прекрасными купавами, водяными лилиями. Вот за то эта елань и называлась Слепою, что по виду ее было невозможно узнать». Мало того, что из текста нам становится ясно значение диалектного слова, автор при первом его упоминании дает сноску-объяснение: «Елань – топкое место в болоте, все равно что прорубь на льду».
Так, в повести писателя-сибиряка В.Распутина «Живи и помни» неоднократно встречается то же самое слово елань, что и у Пришвина, но дается оно без всяких разъяснений, и можно лишь догадываться о его значении: «Гуськов вышел в поля и повернул вправо, на дальние елани, ему предстояло провести там весь день». Скорее всего елань в данном случае означает «поле» или же «луг». А вот другие примеры из этого же произведения: «Снег в холодном еловом лесу почти и не таял, солнце здесь и на открытых местах было слабей, чем на еланях, на полянах лежали четкие, как вытиснутые, раскрытые тени деревьев». «Весь день он бродил по еланям, то выходя на открытые места, то прячась в лесу; порой ему до страсти, до злого нетерпения хотелось увидеть людей и чтобы его увидели тоже».
Если мы теперь обратимся к многотомному «Словарю русских народных говоров», который издается Институтом лингвистических исследований Российской академии наук в Санкт-Петербурге и включает диалектные слова, собранные по всему пространству России, то окажется, что елань имеет десять значений, причем даже на близких территориях они разнятся. В одних только сибирских говорах елань может означать: 1) ровное открытое пространство; 2) луг, луговая равнина; 3) место, удобное для пастбищ; 5) полевая равнина, поле, пашня; 6) поляна в лесу и др. Согласитесь, трудно, не будучи уроженцем тех мест, про которые пишет Валентин Распутин, с уверенностью сказать, какое же значение свойственно слову елань в приводимых отрывках.
Особенно часто прибегают к разного рода диалектизмам писатели, стилизующие народную речь, пишущие в форме сказа: Н.С. Лесков, П.П. Бажов, С.Г. Писахов, Б.В. Шергин, В.И. Белов. Вот отрывок из сказки С.Г. Писахова «Северно сияние»: «Летом у нас круглы сутки светло, мы и не спим. День работам, а ночь гулям да с оленями вперегонки бегам. А с осени к зиме готовимся. Северно сияние сушим».
Как видим, Писахов передает очень яркую черту северных говоров – выпадение j и последующее стяжение гласных звуков в окончаниях глаголов и прилагательных: северно из северное, круглы из круглые, работам из работаем, гулям из гуляем, бегам из бегаем.
Рассказчик в подобного рода произведениях – чаще всего балагур, который смотрит на мир с иронией и оптимизмом. У него в запасе масса историй и прибауток на все случаи жизни.
К таким героям относится рассказчик из замечательного произведения В.И. Белова «Бухтины вологодские»: «Хорошо жить, пока ты Кузька. Только станешь Кузьма Иванович – сразу и кидает в задумчивость. От этой задумчивости приходит затмение жизни. Тут уж опять без бухтины не проживешь. Бухтина душу без вина веселит, сердце примолаживает. Мозгам дает просветление и новый ход. С бухтиной и желудок лучше себя чувствует. Бухтинка иная и маленькая, да удаленькая…». В вологодских говорах бухтина означает ‘вымысел, нелепость’, есть даже фразеологизм бухтины гнуть ‘заниматься пустословием, говорить нелепости’. Сказовая форма дает возможность взглянуть на мир иначе, понять главное в человеке и жизни, посмеяться над самим собой, поддержать других веселой шуткой.
Писатели тонко чувствуют яркость и самобытность народной речи, из которой они черпают образность и вдохновение. Так, Б.В. Шергин в очерке «Двинская земля» пишет об одном поморском сказителе: «Я охоч был слушать Пафнутия Осиповича и складное, красовитое его слово нескладно потом пересказывал».
4. 2. Вопрос о диалектной основе национального русского языка
Традиционно диалектной базой национального русского языка считался среднерусский московский говор – переходный между северными и южными говорами.
В начале 1950-х гг. существовала теория орловско-курского диалекта как основы национального русского языка. Однако эта точка зрения, не подкрепленная данными диалектологии и истории русского языка, была отвергнута.
В последние годы преобладающим становится мнение о том, что национальный русский язык сложился не на основе какого-либо одного диалекта, а на основе взаимного слияния многих диалектов, т.е. в качестве основы формирования единого национального русского языка рассматривается сама концентрация диалектов.
Но данная точка зрения не противоречит концепции московского говора как основы национального русского языка. Московский говор сам выступает как результат концентрации диалектов, поскольку он по своей природе является смешанным, переходным, среднерусским, объединившим в себе черты и северных и южных говоров. Это говор, которым пользовалось население города, являвшегося в течение восьми веков экономическим, политическим и культурным центром русского народа. Вместе с тем, это говор, лишенный резких диалектных отклонений от общеязыковой нормы, понятный в равной степени как жителям севера, так и жителям юга.
Орфография в XVI–XVIIвв. была неупорядоченной, отсутствовали единые нормы правописания, а отношение государства к этому было весьма мягким. Так, в указах царя Алексея Михайловича говорилось: если челобитчик вместо«о» напишет«а» или вместо«е» – «и» , то особенно его не притеснять. Допускалось сильное влияние говоров на письменную речь. Постепенно московский говор стал образцовым для всех областей Руси.
В процессе формирования национального великорусского языка многие языковые черты, возникавшие на русской почве, вероятно, в разное время, получили довольно широкое распространение в пределах всей русской национальной территории:
новое образование форм прошедшего времени преимущественно от глаголов совершенного вида с «было» : #пошел было ;
в именном склонении наметились три современных типа;
в народной речи получили распространение окончания «-ам», «-ами», «-ах» , распространившиеся из системы древнерусского склонения существительных с основой на*а на другие склонения;
начинает развиваться система русских подчинительных союзов.
4. 3. Отличия литературного языка донационального периода и национального литературного языка
В донациональный период устная и письменная разновидности языка являлись замкнутыми, изолированными, параллельно существующими системами. В XIIв. наблюдается тенденция к сближению двух форм существования языка: письменного языка и разговорной речи. Создается устная форма литературного языка: устно-разговорная форма нормированного литературного языка, которая отсутствовала в донациональный период.
Сферы применения литературного языка в донациональный период были ограничены: деловые документы (приказной язык); публицистика; высокий стиль (литературный славянизированный язык). В национальный период единый литературный язык используется во всех сферах устного и письменного общения людей.
В национальный период изменяется соотношение между литературным языком и местными говорами. Диалекты перестают быть основным средством общения. Многие люди овладевают нормами литературного языка. Литературный язык начинает тормозить развитие диалектных явлений, прекращается образование новых диалектов. С XVIIв. приостанавливается диалектное дробление языка, уже не наблюдается выделения новых диалектных групп. Начинается процесс концентрации диалектов. Происходит развитие и территориальное распространение смешанных, переходных говоров – говоров позднего образования, которые охватывают все новые территории, осваиваемые русским народом в эту эпоху: Сибирь, Дальний Восток. Диалекты становятся исключительно устным средством общения определенных социальных групп людей, проживающих в сельской местности. Происходит вытеснение диалектов устной разновидностью литературного языка.
В донациональную эпоху язык нормировался очень слабо, отсутствовали единые образцовые нормы. В национальном литературном языке сильна тенденция к единообразию, что приводит к складыванию и закреплению норм литературного языка. В национальный период складываются и закрепляются единые общенациональные нормы литературного языка: орфоэпические, лексические и грамматические. Наличие норм – это один из существенных признаков национального литературного языка. В донациональную эпоху говорить о нормах в строгом смысле этого термина нельзя, т.к. существующие тогда правила употребления языковых средств основываются в основном на традиции и не могут считаться сознательно узаконенными и признанными. В национальный период нормируются и устная, и письменная формы литературного языка.
Норма – это совокупность таких правил употребления языковых средств, которые узаконены литературой, признаны обществом в качестве обязательных и потому поддерживаются и охраняются литературой, обществом и государством.
Нормы теперь известны всем носителям языка. При этом появляется возможность сознательного отступления от норм в творчестве писателей для достижения определенных художественных целей.
Для языка национального периода свойственна бóльшая роль художественной литературы в выработке литературных норм. Возрастает роль писателей в процессе выработки единых норм, в создании образцов национального литературного языка.
Именно литература является главнейшей и важнейшей сферой функционирования языка, здесь он наиболее быстро развивается, совершенствуется и наиболее быстро стабилизируется. В результате этого его роль возрастает, организующее влияние усиливается.
В выработке и становлении общенациональных языковых норм исключительна велика роль литературы, которая отбирает из всего запаса языковых единиц и категорий наиболее отвечающие нуждам всего общества, шлифует, обрабатывает языковые правила, делая их едиными для всего народа фактами общенационального языка. В это время возрастает роль личности в создании языка, вообще становится возможной постановка этого вопроса.
В национальный период началось развитие функциональных стилей языка. В донациональный период функции литературного языка выполняли два типа языка: книжно-славянский и народно-литературный. Функции литературного языка распределялись между этими двумя типами и обусловливались внелитературными факторами. А в национальный период все функции общения выполняет один литературный язык. На основе двух типов литературного языка складывается единый национальный литературный язык. Два типа языка трансформировались в два стиля: высокий и низкий, на смену которым затем пришли функциональные стили: художественно-беллетристический, публицистический, официально-деловой, научный, разговорный.
Каждый национальный язык включает литературный язык и территориальные диалекты. Литературным
, или «стандартным», называют язык повседневного общения, официально-деловых документов, школьного обучения, письменности, науки, культуры, художественной литературы. Его отличительная черта – нормированность
, т. е. наличие правил, соблюдение которых обязательно для всех членов общества. Они закреплены в грамматиках, справочниках и словарях современного русского языка. Диале́кт (греч. διάλεκτος - «наречие» от греч. διαλέγομαι - «говорить, изъясняться») - разновидность языка, которая употребляется как средство общения между людьми, связанными между собой одной территорией. В диалектах тоже действуют свои языковые законы. Однако они не осознаются отчетливо носителями говоров – сельскими жителями, тем более не имеют письменного воплощения в виде правил. Русским диалектам свойственна только устная форма
существования, в отличие от литературного языка, обладающего и устной и письменной формой.
Говор, или диалект, – одно из основных понятий диалектологии. Диалект – самая маленькая территориальная разновидность языка. На нем говорят жители одной или нескольких деревень. Сфера применения говора уже, чем сфера применения литературного языка, который является средством общения для всех, говорящих по-русски.
Литературный язык и диалекты постоянно взаимодействуют и влияют друг на друга. Воздействие литературного языка на говоры, конечно, сильнее, чем говоров на литературный язык. Его влияние распространяется через школьное обучение, телевидение, радио. Постепенно говоры разрушаются, утрачивают свои характерные черты. Ушли и уходят вместе с людьми старшего поколения многие слова, обозначающие обряды, обычаи, понятия, предметы быта традиционной деревни. Вот почему так важно как можно полнее и подробнее записать живой язык деревни.
В нашей стране долгое время господствовало пренебрежительное отношение к местным говорам как к явлению, с которым необходимо бороться. Но так было не всегда. На середину XIX в. в России приходится пик общественного интереса к народной речи. В это время вышли в свет «Опыт областного великорусского словаря» (1852 г.), где впервые были специально собраны диалектные слова, и «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля в 4 томах (1863–1866 гг.), также включающий большое число диалектных слов. Материалы для этих словарей активно помогали собирать любители российской словесности 2 . Журналы, губернские ведомости того времени из номера в номер публиковали различного рода этнографические зарисовки, диалектные описания, словарики местных речений.
Противоположное отношение к говорам наблюдается в 30-е гг. нашего века. В эпоху ломки деревни – период коллективизации – провозглашалось уничтожение старых способов ведения хозяйства, семейного уклада, культуры крестьянства, т. е. всех проявлений материальной и духовной жизни деревни. В обществе распространилось отрицательное отношение к говорам. Для самих крестьян деревня превратилась в место, откуда надо было бежать, чтобы спастись, забыть все, что с ней связано, в том числе и язык. Целое поколение сельских жителей, сознательно отказавшись от своего языка, в то же время не сумело воспринять новую для них языковую систему – литературный язык – и овладеть ею. Все это привело к падению языковой культуры в обществе.
Уважительное и бережное отношение к диалектам свойственно многим народам. Для нас интересен и поучителен опыт стран Западной Европы: Австрии, Германии, Швейцарии, Франции. Например, в школах ряда французских провинций введен факультатив по родному диалекту, отметка за который ставится в аттестат. В Германии и Швейцарии вообще принято литературно-диалектное двуязычие и постоянное общение на диалекте в семье. В России начала XIX в. образованные люди, приезжая из деревни в столицу, говорили на литературном языке, а дома, в своих поместьях, общаясь с соседями и крестьянами, нередко пользовались местным диалектом.
Сейчас людям, говорящим на диалекте, присуще неоднозначное отношение к своему языку. В их сознании родной говор оценивается двояко: 1) через сравнение с другими, соседними диалектами и 2) через сравнение с литературным языком. Возникающее противопоставление «свое» (свой диалект) – «чужое» имеет разный смысл. В первом случае, когда «чужое» – другой говор, оно часто осознается как что-то плохое, нелепое, над чем можно посмеяться, а «свое» – как правильное, чистое (Особенности произношения часто закрепляются в прозвищах. Так, можно услышать: «Да мы их зовем щемяки, они на щ
говорят; вот, к примеру, щичащ
(сейчас)»).
Во втором случае «свое» оценивается как плохое, «серое», неправильное, а «чужое» – литературный язык – как хорошее. Такое отношение к литературному языку вполне оправдано и понятно: тем самым осознается его культурная ценность.
Наука, изучающая территориальные разновидности языка – местные говоры , или диалекты , – называется диалектологией (от греч. dialektos «говор, наречие» и logos «слово, учение»).
Диалект может отличаться от литературного языка на всех уровнях языковой системы: фонетическом, морфологическом, лексическом и синтаксическом.
Так, например, для некоторых северных диалектов русского языка характерно окающее произношение, замена звука «Ч» на «Ц» («цай» вместо «чай», «цёрный» вместо «чёрный и т.д.). Другой особенностью некоторых северных диалектов является совпадение окончаний творительного и дательного падежей множественного числа существительных. Например: «работать рукам» вместо общерусского «работать руками». Но, конечно, больше всего отличий в области лексики. Так, в севернорусских диалектах, вместо общерусского «хороший» говорят «баской», вместо «сосед» - «шабёр»; в сибирских деревнях крыжовник называется словом «аргус», изба - словом «буда», а вместо общерусского «ветка» говорят «гилка».
Диалектные различия в русском языке в целом очень невелики. Сибиряк без труда понимает рязанца, а житель Ставрополья - севернорусса. А вот в таких странах как Германия или Китай отличия между отдельными диалектами могут быть даже большими, чем разница между русским и польским языками. Поскольку в таких странах общение между людьми, говорящими на разных диалектах, сильно затруднено или даже вовсе невозможно, в них резко возрастает роль общенационального литературного языка. Литературный язык служит здесь фактором, объединяющим все население страны в один народ. С другой стороны, есть языки, в которых диалектное членение вообще отсутствует. Важным отличием диалектов от литературных языков является отсутствие у диалектов самостоятельной формы письма (исключения немногочисленны).
Соотношение диалектов и литературного языка в современных европейских странах во многом похоже. Для говорящих на диалектах - жителей сельской местности - типично владение (хотя бы частичное) литературным языком и отношение к нему как к языку престижному (официальному, письменному, языку культуры). Престижность диалекта ограничивается территорией его распространения.
Известны случаи, когда диалект, в результате формирования своей собственной литературной нормы становился отдельным самостоятельным языком.
Можно считать, что функцию «языка литературы» по отношению к диалектам выполняет язык фольклора; при этом язык произведений фольклора часто не совпадает с диалектом среды бытования этих произведений. Важным отличием диалектов от литературных языков является отсутствие у диалектов самостоятельной формы письма (исключения немногочисленны).
Функции более или менее чистого диалекта неуклонно уменьшаются, и сейчас наиболее типичными сферами его использования являются семья и разного рода ситуации непринужденного общения односельчан друг с другом. Во всех иных коммуникативных ситуациях можно наблюдать смешанные формы диалектной речи. В результате стирания диалектных черт под влиянием литературного языка образуются так называемые полудиалекты.
Речь жителей современной деревни, во-первых, расслоена социально и, во-вторых, имеет ситуативную обусловленность; иначе говоря, она отличается свойствами, которые традиционно считаются специфическими для литературного языка. Социальная и ситуативная неоднородность современного территориального диалекта - следствие происходящих в нем изменений, совершающихся под мощным воздействием литературного языка.
Литературный язык — обработанная форма общенародного языка, обладающая в большей или меньшей степени письменно закреплёнными нормами; язык всех проявлений культуры, выражающихся в словесной форме.
Литературный язык — всегда результат коллективной творческой деятельности. Представление о «закреплённости» норм литературного языка имеет известную относительность (при всей важности и стабильности нормы она подвижна во времени). Нельзя представить себе развитую и богатую культуру народа без развитого и богатого литературного языка. В этом большое общественное значение самой проблемы литературного языка.
Среди лингвистов нет единого мнения о сложном и многогранном понятии литературного языка. Некоторые исследователи предпочитают говорить не о литературном языке в целом, а о его разновидностях: или о письменно-литературном языке, или о разговорно-литературном языке, или о языке художественной литературы и т. д.
Литературный язык нельзя отождествлять с языком художественной литературы. Это разные, хотя и соотносительные понятия.
Литературный язык — достояние всех, кто владеет его нормами. Он функционирует как в письменной, так и в разговорных формах. Язык художественной литературы (язык писателей), хотя обычно ориентируется на те же нормы, заключает в себе много индивидуального, необщепринятого. В разные исторические эпохи и у разных народов степень близости литературного языка и языка художественной литературы оказывалась неодинаковой.
Литературный язык - общий язык письменности того или иного народа, а иногда нескольких народов - язык официально-деловых документов, школьного обучения, письменно-бытового общения, науки, публицистики, художественной литературы, всех проявлений культуры, выражающихся в словесной форме, чаще письменной, но иногда и в устной. Вот почему различаются письменно-книжная и устно-разговорная формы литературного языка, возникновение, соотношение и взаимодействие которых подчинены определенным историческим закономерностям. (Виноградов В.В. Избранные труды. История русского литературного языка. - М., 1978. - С. 288-297)
Существует различие между литературным языком и национальным языком. Национальный язык выступает в форме литературного языка, однако не всякий литературный язык сразу становится национальным языком.
Литературный язык, наддиалектная подсистема (форма существования) национального языка, которая характеризуется такими чертами, как нормативность, кодифицированность, полифункциональность, стилистическая дифференцированность, высокий социальный престиж в среде носителей данного национального языка. Литературный язык является основным средством, обслуживающим коммуникативные потребности общества; он противопоставлен некодифицированным подсистемам национального языка — территориальным диалектам, городским койне (городскому просторечию), профессиональным и социальным жаргонам.
Норма языковая — совокупность правил, упорядочивающих употребление языковых средств в речи.
Языковая норма — это не только социально одобряемое правило, но и правило, объективированное реальной речевой практикой, правило, отражающее закономерности яз. системы и подтверждаемое словоупотреблением авторитетных писателей.
Понятие "норма" распространяется на все уровни литературного языка.
- 1. Лексические нормы в первую очередь предполагают правильность выбора слова и уместность применения его в общеизвестном значении и в общепринятых сочетаниях. Прямое отношение к ним имеет стилистическое, социальное и территориальное расслоение лексики (просторечие и профессионализмы, жаргонизмы и диалектизмы). В области лексики, тесно связанной с материальной и духовной жизнью общества, а поэтому исключительно проницаемой со стороны разного рода внеязыковых воздействий, становление и развитие норм идет сложным и не всегда предсказуемым путем. Оценка приемлемости слова, правильности его употребления связана с идеологией, мировоззрением носителей языка, поэтому именно здесь чаще всего встречаются категорические суждения, нередко основанные на субъективном восприятии языковых фактов. Наиболее полное и объективное описание лексических норм содержится в авторитетных толковых словарях.
- 2. Акцентные нормы предусматривают правильную постановку ударения, что является важным признаком грамотной, литературной речи. Вариантность и изменение акцентных норм обусловлены рядом причин: влиянием территориальных диалектов (ке́та — кета́, вью́га — вьюга́ ), межязыковыми контактами и воздействием иноязычной акцентологической модели (револьве́р — рево́львер, индустри́я — инду́стрия ), социально-профессиональными речевыми особенностями (добы́ча — до́быча, ра́порт — рапо́рт ). Однако основными факторами развития ударения служат причины внутрисистемного характера: влияние аналогии, т. е. уподобление отдельных языковых фактов более общему структурно однотипному разряду слов (и́скриться — искри́ться по аналогии с кружиться, виться, носиться и др.), и тенденция к ритмическому равновесию, вызывающая переход ударения в многосложных словах с крайних слогов ближе к центру (дебаркаде́р — дебарка́дер, аккомпанирова́ть — аккомпани́ровать ). Для современного русского литературного языка характерно усиление грамматической функции ударения. Развитие нафлективного ударения (на хо́лме — на холме́ ) устраняет редукцию гласного в грамматически значимой позиции, способствуя тем самым узнаванию словоформы.
- 3. Орфоэпические нормы предполагают правильное произношение слов, что служит важным признаком речевой культуры. Основными особенностями развития орфоэпических норм русского литературного языка служат: а) устранение диалектного произношения; б) стирание различий между московским и петербургским произношением; в) сближение произношения с правописанием (жёлчь — желчь, скушно — скучно ).
4. Орфографические нормы — это официально установленные правила, закрепляющие единообразие передачи речи на письме. Научное описание орфографических норм русского языка впервые осуществлено академиком Я. К. Гротом. Регламентация правописания проводится законодательным порядком, а также путем усовершенствования орфографических словарей.
5. Морфологические нормы — это правила словоизменения и словообразования, определение родовой принадлежности слова, установление функциональной специализации вариантных словоформ. По сравнению с другими языковыми уровнями, морфологические нормы наиболее формализованы и поэтому сравнительно легче поддаются унификации и типовой регламентации. Колебание морфологических норм вызвано как историческими причинами (смешение и гибридизация типов склонения, спряжения и др.), так и воздействием непреходящих внутрисистемных факторов: противоречием между формой и содержанием языковых единиц (ужасный холодина и ужасная холодина ), влиянием грамматической аналогии (каплет и капает — по аналогии с глаголами 1-го продуктивного класса типа: играет, качает, решает и т. п.). Для морфологических норм современного русского литературного языка характерны зависимость выбора словоформы от синтаксических конструкций (тарелка супа , но обычно налить супу ) и приобретение вариантами функционально-стилистических различий (в отпуске и в разговорной речи в отпуску, сыновья и в торжественной речи сыны ). Морфологические нормы описываются в грамматиках, а колебания форм с соответствующей рекомендацией представлены в толковых словарях и словарях трудностей.
6. Синтаксические нормы предполагают правильное построение грамматических конструкций и соблюдение форм согласования членов предложения. Колебания в обл. управления (ср.: искать помощи и помощь, требовать денег и деньги, бояться папы и папу, исполнен отваги и отвагой, контроль за производством и над производством ) вызваны как внешними факторами (синтаксические галлицизмы, влияние родственных языков и др.), так и внутрисистемными причинами: а) приведение в соответствие формы и содержания языковой единицы; б) смысловая и формально-структурная аналогия; в) семантическое преобразование компонентов словосочетания; г) появление стандартизованных словоблоков, ведущих к переразложению структуры словосочетаний.
Литературный язык и диалекты
Особенности произношения часто закрепляются в прозвищах. Так, можно услышать: «Да мы их зовем щемяки, они на щ говорят; вот, к примеру, щичащ (сейчас)». Наука, изучающая территориальные разновидности языка - местные говоры , или диалекты , - называется диалектологией (от греч. dialektos «говор, наречие» и logos «слово, учение»).
Каждый национальный язык включает литературный язык и территориальные диалекты. Литературным , или «стандартным», называют язык повседневного общения, официально-деловых документов, школьного обучения, письменности, науки, культуры, художественной литературы. Его отличительная черта - нормированность , т. е. наличие правил, соблюдение которых обязательно для всех членов общества. Они закреплены в грамматиках, справочниках и словарях современного русского языка. В диалектах тоже действуют свои языковые законы. Однако они не осознаются отчетливо носителями говоров - сельскими жителями, тем более не имеют письменного воплощения в виде правил. Русским диалектам свойственна только устная форма существования, в отличие от литературного языка, обладающего и устной и письменной формой.
Говор, или диалект, - одно из основных понятий диалектологии. Диалект - самая маленькая территориальная разновидность языка. На нем говорят жители одной или нескольких деревень. Сфера применения говора у же, чем сфера применения литературного языка, который является средством общения для всех, говорящих по-русски.
Литературный язык и диалекты постоянно взаимодействуют и влияют друг на друга. Воздействие литературного языка на говоры, конечно, сильнее, чем говоров на литературный язык. Его влияние распространяется через школьное обучение, телевидение, радио. Постепенно говоры разрушаются, утрачивают свои характерные черты. Ушли и уходят вместе с людьми старшего поколения многие слова, обозначающие обряды, обычаи, понятия, предметы быта традиционной деревни. Вот почему так важно как можно полнее и подробнее записать живой язык деревни.
В нашей стране долгое время господствовало пренебрежительное отношение к местным говорам как к явлению, с которым необходимо бороться. Но так было не всегда. На середину XIX в. в России приходится пик общественного интереса к народной речи. В это время вышли в свет «Опыт областного великорусского словаря» (1852 г.), где впервые были специально собраны диалектные слова, и «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля в 4 томах (1863-1866 гг.), также включающий большое число диалектных слов. Материалы для этих словарей активно помогали собирать любители российской словесности. Журналы, губернские ведомости того времени из номера в номер публиковали различного рода этнографические зарисовки, диалектные описания, словарики местных речений.
Противоположное отношение к говорам наблюдается в 30-е гг. нашего века. В эпоху ломки деревни - период коллективизации - провозглашалось уничтожение старых способов ведения хозяйства, семейного уклада, культуры крестьянства, т. е. всех проявлений материальной и духовной жизни деревни. В обществе распространилось отрицательное отношение к говорам. Для самих крестьян деревня превратилась в место, откуда надо было бежать, чтобы спастись, забыть все, что с ней связано, в том числе и язык. Целое поколение сельских жителей, сознательно отказавшись от своего языка, в то же время не сумело воспринять новую для них языковую систему - литературный язык - и овладеть ею. Все это привело к падению языковой культуры в обществе.
Уважительное и бережное отношение к диалектам свойственно многим народам. Для нас интересен и поучителен опыт стран Западной Европы: Австрии, Германии, Швейцарии, Франции. Например, в школах ряда французских провинций введен факультатив по родному диалекту, отметка за который ставится в аттестат. В Германии и Швейцарии вообще принято литературно-диалектное двуязычие и постоянное общение на диалекте в семье. В России начала XIX в. образованные люди, приезжая из деревни в столицу, говорили на литературном языке, а дома, в своих поместьях, общаясь с соседями и крестьянами, нередко пользовались местным диалектом.
Сейчас людям, говорящим на диалекте, присуще неоднозначное отношение к своему языку. В их сознании родной говор оценивается двояко: 1) через сравнение с другими, соседними диалектами и 2) через сравнение с литературным языком. Возникающее противопоставление «свое» (свой диалект) - «чужое» имеет разный смысл. В первом случае, когда «чужое» - другой говор, оно часто осознается как что-то плохое, нелепое, над чем можно посмеяться, а «свое» - как правильное, чистое. Во втором случае «свое» оценивается как плохое, «серое», неправильное, а «чужое» - литературный язык - как хорошее. Такое отношение к литературному языку вполне оправдано и понятно: тем самым осознается его культурная ценность.
